В тенетах, расставленных Кристофером Ноланом

Кадр из фильма Кристофера Нолана «Довод» Фото: Youtube

«Тебе этого не понять», - говорит девушка из техотдела ЦРУ главному герою. Пуля из будущего инвертируется в наше время, не падая из руки на стол, а подскакивая с поверхности стола в ладонь или возвращаясь в обойму пистолета из мишени.

Подобные сети-ловушки для зрителя, чтобы он вконец запутался и признался себе, что ничего не понимает, блистательный Кристофер Нолан раскидал по всему 150-минутному пространство-временному континууму своего фильма, который в оригинале называется «Tenet» («Догмат», «Принцип»), а в русскоязычном варианте «Довод». (Необходимо слово-палиндром, одинаково читающееся что слева направо, что справа налево; оно здесь – пароль, но очень скоро им перестают пользоваться: во вселенной Нолана нет ничего обязательного и поддающегося плоской логике.) Первоначальным названием картины, которую режиссер вынашивал без малого 20 лет было «Merry-Go-Round» («Карусель»). И в самом деле, порою чувствуешь себя на стремительно несущейся по кругу «настоящее-будущее-настоящее» карусели, причем не безобидной детской, с лошадками, а вроде той, что крутится на грозящей высоте в Тиволи-парке на Певческом поле.

В своей 11-й по счету картине, которая могла выйти в прокат к юбилею режиссера, но припоздала из-за коронавируса, Нолан соединяет очень разные жанры: шпионский триллер и высокоинтеллектуальную фантастику, построенную на гипотезе о возможности передвижений во времени (причем он что-то берет и от квазинаучной science fiction, и от раскованной fantasy). Он не забывает напомнить тем, кто в курсе, о «парадоксе дедушки»: вы проникаете в прошлое и убиваете своего дедушку. (Но тогда некому будет зачать вашего отца и вас, следовательно, вас в будущем не будет? Или все же вы будете?) И заставляет героя драться не на жизнь, а на смерть с самим собой, побывавшем в будущем и вернувшемся.

Легко, конечно, придраться к тому, что научная база, на которой Нолан выстраивает свое грандиозное здание, - зыбкий и неубедительный фундамент, но доморощенные рецензенты и отзовисты, успевшие высказаться в этом духе, напоминают директора цирка, которому артист показывает невиданный и опасный трюк: вися на трапеции под куполом без страховки и вниз головой, он играет на скрипке. «Да, не Ойстрах!» - резюмирует директор.

Движение во времени вспять показано наглядно и лихо: инвертированные из будущего машины несутся по Лаагна-теэ задним ходом. Тут я скажу, что Лаагна-теэ, Горхолл, снявшийся в роли киевского оперного театра (какой комплимент Украине!), и Мемориал на Маарьямяги благодаря Нолану вошли и продолжают входить в зрительную память публики, исчисляемой семизначным, а то и восьмизначным числом. И если уж двигаться во времени в обе стороны, переместимся малость вперед: коронавирус побежден, Таллинн вновь наводнен туристами и многие хотят припасть к святыням, увековеченным Голливудом, к Горхоллу и Мемориалу, и – не находят. «Где они?» - недоумевают туристы на всех языках, на которых общались персонажи «Довода», и еще на многих. «Снесены по настоянию ряда альтернативно одаренных политиков», - стыдливо опускают глаза долу гиды. Что подумают об этих политиках будущие туристы и что думаю о них я, инвертировавший себя в сегодня, стесняюсь сказать.

А без шпионской линии картина не могла обойтись: снять блокбастер – дорогое удовольствие; нужно, чтобы он окупился, а кто здесь целевая аудитория? Правильно, тинейджеры и молодежь чуть постарше, публика, которой нужно, чтобы гремело, стреляло, сталкивались машины, суперагенты, спасая мир, взлетали на тарзанках на последний этаж небоскреба, крошили плохих парней из огнестрельного и холодного оружия, а нет – так кулаками. И, разумеется, чтобы Главгерой спасал мир от Главзлодея в тот момент, когда флажок на шахматных часах сюжета готов упасть. Необходимо также, чтобы во власти Главзлодея была прекрасная блондинка (как застенчиво признается марсианский монстр из иронической новеллы Эдмонда Гамильтона «Невероятный мир»: «Ваши авторы уверяют, что мы обожаем истязать прекрасных блондинок!»).

Очередное спасение мира

Искать и находить в «Доводе» отзвуки «Бондианы» - проще простого. Нолан не отказывает себе в удовольствии пробежаться кончиками пальцев по клавишам, которых касалось столько рук.  Спасение (своей семьи, друзей, любимой женщины, отечества, мира, на худой конец президента, хотя далеко не всякого президента стоит спасать!) - это краеугольный камень, лежащий в основании крутого блокбастера. Этим занимались и Джеймс Бонд, и Джейсон Борн, и Этан Хант, и «крепкий орешек» Джон Маклэйн.

В «Доводе» эта миссия возложена на героя, у которого нет имени. Его называют Протагонист. Играет его невероятно обаятельный темнокожий актер Джон Дэвид Вашингтон, сын столь же обаятельного Дензела Вашингтона. Обаяние здесь выручает актера, да и многие эпизоды в целом, так как роль прописана очень бледно. Да, ему симпатизируешь и желаешь, чтобы он целым и невредимым вышел из опаснейших передряг; он отважен, самоотвержен, он выполняет все, что положено главному герою, но этот новый «темный рыцарь» Нолана хотя и таит в себе загадку, которая раскроется в самых последних кадрах, - скорее, функция, без которой не обойтись, чем живой человек.

В этом смысле гораздо убедительнее его напарник британец Нил (Роберт Паттинсон), он не робот последнего поколения, запрограммированный на то, чтобы выходить из любой смертельной опасности, а симпатичный парень, противоречивый в чем-то, но ведь человек по натуре своей противоречив.

Если говорить о высшем актерском пилотаже, то его демонстрирует сэр Майкл Кейн в маленькой по объему (но не по значению) роли отставного шефа МИ-5 сэра Майкла Кросби. В едином эпизоде, в котором он появляется, Кейну удается воплотить характер типичного британского джентльмена старой школы, ироничного, буквально купающегося в собственном снобизме. С Протагонистом он беседует с любезными интонациями члена королевской семьи, присутствующего на благотворительном базаре.

А спасать человечество на этот раз надо не от международного терроризма, не от исламских фанатиков, не от российского генерала, злокозненно завладевшего ядерным чемоданчиком, чтобы немедленно пустить его в ход (см. «Хантер Киллер»), не от таинственной организации «Спектр», а бери повыше – от взбунтовавшегося будущего.

Оно ненавидит нас за то, что мы совершили в ХХ, XXI и, если доживем и не образумимся, совершим в XXII веке. И есть за что! За загаженную атмосферу – дымами заводов и радиоактивными облаками, за загаженный мировой океан, за вырубленные леса… Мичурин говорил: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у неё – наша задача». Сегодня впору горько перефразировать его изречение: мы не можем ждать милостей от природы после того, что мы с ней сделали.

В будущем реки обмелели, океаны выходят из берегов. Потомки решили переселиться в прошлое. Скажем, в сегодняшний день. А для этого надо уничтожить предков. Насколько это реально – разумеется, в системе координат, избранной Ноланом? Сработает ли «парадокс дедушки»? Или два потока – из будущего в сегодня и из сегодня в будущее – столкнутся и произойдет взаимная аннигиляция. (Циничное замечание на полях: ребята, не горячитесь; вряд ли у вас есть иммунитет от «короны», так что нас вы, конечно, истребите, но сами передохнете.)

Пустить в ход роковой механизм, уничтожающий человечество, должен владеющий технологией перемещения во времени главный злодей по имени Андрей Сатор (Кеннет Брана).

Русский след в «Доводе»

Андрей Сатор – русский олигарх, однако с правительством России он на ножах и потому живет в Лондоне. Как и положено русскому олигарху в изгнании, он владеет роскошной яхтой величиной с противолодочный вертолетоносец класса «Мистраль», замком неописуемой красоты, раскинувшимся над глубоким обрывом, и красавицей женой Кэтрин (Элизабет Дебики), блондинкой с умопомрачительной внешностью и сложным характером. Жаль, конечно, что Нолан не сделал ее русской – русские женщины, как известно, непредсказуемы и способны на самые невероятные поступки. Тем более, когда речь идет о судьбе ребенка.

Русский след одной только национальностью олигарха не исчерпывается. Самый первый эпизод, атака террористов на киевскую оперу, почти что один к одному напоминает историю с «Норд-Остом», только там террористами были чеченцы. Даже газ, усыпивший публику, в фильме есть. Упоминается и заброшенный военно-промышленный центр «Стальск-12», проникнуть в шахту которого необходимо, чтобы активировать механизм, который уничтожит человечество.

Сатор – чудовище. Жену он удерживает у себя только шантажом и угрозами отобрать сына. Содержит небольшую наемную армию. Ненавидит человечество. Когда-то он стремился к власти над миром (если искать параллели в фантастике, Сатор может казаться гибридом Роллинга и Гарина или беляевским «Властелином мира», или доктором Но – да кем угодно!) Но он неизлечимо болен, раковая опухоль доедает его организм, и воспользоваться техникой временной инверсии в своих целях он, почти достигший всемогущества, не успеет. Вы как хотите, а мне вспомнилось пушкинское:

Он звезды сводит с небосклона,

Он свистнет — задрожит луна;

Но против времени закона

Его наука не сильна.

Понимая, что его мечтам не сбыться, Сатор готов по заданию «потомков» уничтожить мир. Вместе с собой. Если он мне не достанется, пусть не достанется никому. (Из ныне живущих.) «Бесприданницу» помните? «Так не доставайся же никому!» - воскликнул Карандышев, наводя на Ларису пистолет. Та же высшая стадия эгоизма и самоупоения!

Не лучший фильм великого режиссера

Хотя и самый впечатляющий. Великолепно поставленный рукопашный бой. Захватывающий штурм роковой пещеры спецназовцами, сброшенными с вертолетов. Прыжки с земли на верхний этаж небоскреба и безумные гонки по Лаагна-теэ. Если оценивать экшн, то – 99 баллов из ста возможных. Почему не сто? А потому что, как сказал Маленькому Принцу Лис, нет в мире совершенства.

С композицией и архитектоникой картины дела обстоят не так хорошо. Монтажные перебивки коротких кусков позволяют сохранять высокий ритм и не договаривать до конца нечто нужное для раскрытия сюжета: пусть зритель думает вместе с создателем! Поначалу действие представляет собой квест, ряд решений второстепенных задач для того, чтобы пробиться к магистральной. Причем некоторые «ходы» кажутся излишними – скажем, проникновению на склад контрабанды в аэропорту уделено слишком много подробностей и времени, до определенного момента этот эпизод кажется отклонением от темы. К концу, правда, выяснится, зачем он был нужен.

Зато, когда начинается самое главное, действие теряет стройность и становится хаотичным. И даже великолепно снятый бой на руинах «Стальска-12» кажется растянутым.

Нолан очень долго вынашивал идею этого фильма. Вероятно, он вымечтал шедевр, но всегда долог путь от замысла до исполнения. Художники знают: все задуманное воплотить не удастся. Но к этому надо стремиться. Если ты художник. Когда пловец плывет через бурную реку к другому берегу, он держит курс на более высокую точку, чем та, к которой прибудет. Течение неизбежно сносит вниз. И чем выше цель, тем безжалостнее эта поправка на снос.

Нолан ставил себе очень высокую цель. Перебрасывая действие из США на Украину, из Индии в Норвегию, из Лондона в Таллинн, он давал нам понять: все мы уязвимы – и устраняя угрозы ближнего прицела, с какими сталкивается раздробленный, не способный объединиться из-за взаимного недоверия, мир, и не справляясь с этими угрозами, мы совершенно не думаем о том, что наносим удар по будущему человечества. И будущее может отомстить.

И предупреждение Нолана считывается. Но при этом – так как нет на свете совершенства – ему пришлось пожертвовать характерами и судьбами своих героев. Им сочувствуешь, но вряд ли срабатывает механизм зрительского самоотождествления с героем. Строя свое здание, Нолан оставил в его конструкции лакуны, которые зрителю доверено заполнить по своему усмотрению. Если сумеет. И если захочет.