Postimees в Минске ⟩ Побег от кагэбэшников заставил сердце екнуть

Минск. 30 августа. Фото: STRINGER/EPA

Репортер Postimees рассказывает о зачистках в Минске, и о том, как ей удалось избежать задержания.

- Насколько сильно ты ощущала страх, находясь на улицах? 

- У меня были смешанные чувства. Я испытывала не страх, нет, это скорее походило на некое ощущение взбудораженности, а последний воскресный марш и вовсе создал атмосферу уличного фестиваля. Однако настоящий страх мне тоже пришлось пережить: когда я увидела толпу, бегущую на меня с площади Независимости. Они убегали от ОМОНа, который вновь начал агрессивно хватать людей, собравшихся на митинг. Пришлось убегать вместе с ними. Но это не сравнится с тем, что пришлось испытать на следующий день.  

На прошлой неделе, в среду начались зачистки журналистов: всех поголовно увозили на проверку и лишали аккредитации. Мне удалось избежать этого, но в тот же день, после задержаний журналистов, толпа людей, немного подождав, двинулась огромной колонной по двум главным улицам Минска к той же площади Независимости. Я пошла вместе с ними и стала расспрашивать людей. 

Помню, я постоянно оглядывалась по сторонам: мне казалось, что меня могут выхватить из толпы и тоже увезти на проверку. Поэтому я старалась очень аккуратно брать интервью и не светить пресс-картой.  

Но самым страшным был момент, когда мне пришлось убегать от белорусских кагэбэшников. Шел сильный ливень. Собравшихся на площади людей по кругу оцепил ОМОН. Мне разрешили выйти из оцепления, потому что девушек, женщин и пожилых выпускали, но всех мужчин уводили в автозаки. Я направилась в гостиницу, с которой открывался вид на площадь, чтобы оттуда продолжать наблюдать за происходящим, увидела, что двух людей, мужчину и женщину выпустили из оцепления, и решила к ним подойти. Не знаю, какой черт меня дернул интервьюировать их перед гостиницей, потому что, обернувшись, я увидела, что за моей спиной расположился целый кордон милиции. Вернувшись на свое место в кафе гостиницы, я встала рядом со своим коллегой из другого зарубежного издания.

А через минуту в кафе появились четыре здоровенных мужчины в штатском, подошли к девушке, которая в одиночку сидела за столиком, и попросили ее пройти с ними. Она негодовала. Один из силовиков стал пристально смотреть мне прямо в глаза: наверное, начал сомневаться, ту ли девушку они задерживают. А я стояла рядом с коллегой, крепко вцепившись в его руку, и смотрела прямо в глаза кагэбэшнику. В моих глазах читались такое же недоумение и испуг, как у девушки, которую забирали. Я продолжала крепко сжимать руку коллеги, которого едва знала, а в голове только и крутилась мысль, что это конец, сейчас и меня заберут и будут допрашивать…  

Но не забрали. Перепутали. Девушка покорно встала и проследовала вместе с кагэбэшниками. Стоило им повернуться ко мне спиной, как я стала составлять план бегства. В голове крутился один вопрос: «Должен же быть другой выход?!» Вариантов не было. Я понимала, что сейчас они разберутся, что взяли не ту, и вернутся за мной. Я рванула за угол кафе по коридору, в глубь гостиницы. Встретила работающую там девушку, стала расспрашивать ее, есть ли тут еще один выход или хотя бы туалет. «Нет, туалет не подойдет – найдут», - подумала я. Она направила меня к главному входу, но я дала понять, что туда мне нельзя. «Задерживают всех?» - спросила она. Я кивнула в ответ, но не стала рассказывать, что искать будут именно меня. Представляю, какой ужас стоял в моих глазах, помню, как сильно билось сердце.

Она сжалилась надо мной и сказала: «Давайте, я вас проведу». Мне ничего не оставалось, как довериться ей. Она провела меня к выходу на парковку, который был за углом от салона и объяснила, как выйти через двор на другую улицу. «Будьте осторожны, везде милиция», - предупредила она меня. Поблагодарив ее, я рванула через двор на другую улицу. Выбежав, увидела много машин милиции и автозаков. Решила идти, а не бежать, - чтобы не привлекать внимания. Сильный дождь лил непрестанно. Было страшно оборачиваться. На светофоре перехода к моей улице стояли очередной автозак и милицейская машина. Было очень страшно. Вернувшись домой, я еще долго отходила. Последующие два дня журналистов продолжали задерживать.  

- Ты пыталась скрыть, что ты журналист? Как ты это делала? 

- Если поначалу я не боялась открыто ходить с пресс-картой, то чем дальше, тем больше, находясь на митингах, я начала прятать ее под рубашку и доставать, только когда подходила опрашивать людей, а потом и вовсе стала оставлять дома, так как боялась, что если задержат, то начнут обыскивать. 

- Какие у вас были контакты с силовиками? 

- В среду, 27 августа, когда силовики оцепили всю площадь, мне разрешили выйти из оцепленной толпы. Мне также удалось поговорить с одним из омоновцев, он был очень любезен, не грубил. Он сказал, что людей много раз просили покинуть площадь по громкоговорителям, так как митинг не был одобрен городскими властями. За черной маской я увидела человека с душой. «Вам не стыдно задерживать людей!?», «За что вы так избиваете парней?!» - возмущенно негодовали стоявшие рядом пожилые женщины, которых также выпустили из оцепления.

«Как вы считаете, а было ли приятно моему товарищу получить удар бутылкой по голове? Он до сих пор отходит от удара», - задал омоновец встречный вопрос и добавил, что протестующие также очень агрессивно нападают на ОМОН. Его речь звучала искренне. Да и на самом деле, 9 и 10 августа, в дни наиболее ожесточенных протестов после выборов, было зарегистрировано более ста случаев увечий, нанесенных силовикам. 

- Как ты оцениваешь риск того, что насилие может снова вспыхнуть на улицах?

- Я часто задавала этот вопрос людям, выходившим на протесты. Большинство из них говорили, что нет – насилия больше не будет, что они проводят мирные протесты. Вообще белорусы по менталитету не агрессивные, спокойные. Да и если честно, я думаю, что власти увидели, как люди болезненно отреагировали на насилие, которое происходило в последующие дни после выборов и во время задержания людей на Окрестина и в Жодино. Вряд ли такая жестокость повторится, а если и повторится, то думаю, терпение белорусов окончательно лопнет и тогда массы выйдут на улицу уже не с плакатами и флагами, а с камнями и самодельными бомбами.

Однако внимательно следила за всеми телеграмм-каналами, пока находилась в Белоруссии. Более того, мне удалось даже познакомится с девушками, которые работают в штабе телеграмм-канала «Баста». Забавно, что они белоруски, но приехали в Минск на эти события из Польши, где в университете изучают политологию. Они рассказали, что у них есть целый штаб в Минске и они тщательно продумывают стратегию, как свергнуть нынешнюю власть. В некоторых телеграмм-каналах призывы бывают очень радикальными. Создается такое чувство, что народ постепенно раскачивают. Закончится ли это чем-то хорошим? Не уверена. Дойдет ли до революции? Может быть. Но то, что идет конкретная промывка мозгов оппозиционными каналами, – это однозначно.

Читайте нас в Telegram! Чтобы найти наш канал, в строке поиска введите ruspostimees или просто перейдите по ссылке!