Воля к власти, ненависть и немного любви. Два убийства и два самоубийства в Вероне

Ромео – Кармо Нигула, Джульетта – Хенесси Шмидт. Фото: Сийм Вахур

VAT-teater на сцене Vaba Lava играет спектакль по мотивам «Ромео и Джульетты». Я видел множество постановок шекспировской трагедии – на сцене и в кино; версия режиссера VAT-teater Ааре Тойкка самая неожиданная и самая радикальная из всех.

Франко Дзеффирелли в своей нежной и пронизанной солнцем Италии картине, где в заглавных ролях снялись совсем юные, почти ровесники своих героев, Оливия Хасси и Леонард Уайтинг, стремился во всех подробностях показать жизнь и быт эпохи Ренессанса; рынок на городской площади лоснился от изобилия даров природы, костюмы были точь-в-точь как на полотнах мастеров XVI века. Баз Лурман действие своего фильма «Ромео + Джульетта» с 22-летним тогда Леонардо Ди Каприо и 19-летней Клэр Дейнс перенес в современность, в городок Верона-Бич, политкорректно сделал Меркуцио афроамериканцем, а князя Веронского заменил полицейским офицером по фамилии Принц, тоже темнокожим.

Пролог:

Две равно уважаемых семьи

В Вероне, где встречают нас событья,

Ведут междоусобные бои

И не хотят унять кровопролитья.

Друг друга любят дети главарей,

Но им судьба подстраивает козни,

И гибель их у гробовых дверей

Кладет конец непримиримой розни,

- звучал в сводке телевизионных новостей; с подтекстом: два гангстерских клана опять чего-то не поделили.

Но в любом случае, в кино или в театре, речь шла о любви, которая стремится преодолеть вековую вражду, о молодежных компаниях (скажем уж прямо: бандах), безбашенно разжигающих из искры тлеющей застарелой ненависти кровавые столкновения: что у взрослого на уме, то у юноши на языке, что у взрослого на языке, то у юноши на острие шпаги. Молодые сначала хватаются за клинки, а потом смотрят: кого и за что замочили – а может, не того, кого надо было, и не за то, за что надо было.

Главы кланов уже не очень хорошо помнят, когда и почему вспыхнула вендетта. Точнее всего это прочитывалось в постановке Анатолия Эфроса, которую я видел трижды. Кто играл Ромео, Меркуцио, Тибальта, Леди Капулетти и прочих – уже не помню, в памяти остались Ольга Яковлева – Джульетта и мудрый, циничный, осторожный Капулетти – Леонид Броневой. Он тяготился застарелой враждой;  возможно, она мешала бизнесу и портила отношения с властью. Когда Тибальт, возмущенный, что в их дом на бал пришел Ромео, собирался затеять ссору, глава семьи брал его за ухо и пригибал к земле: мол, оставь парня в покое, пришел – и что тебе с того? Он ведет себя учтиво, и вообще хватит тебе петушиться!

Свободные вариации на темы Шекспира

Ааре Тойкка переписал пьесу заново. Не только сократил количество действующих лиц  и перенес действие в наши дни, – так поступают многие – но переформатировал шекспировские образы, изменил мотивировки, отодвинул куда-то далеко тему молодежных банд, молоды здесь только две пары: лирико-романтическая (Ромео и Джульетта) и комедийная (Меркуцио и подруга Джульетты Анна, которой отданы реплики Кормилицы – в самом деле, какая в XXI веке может быть кормилица у вступившей пору совершеннолетия – не 14, а 18 лет – девушки?).

Вторгаясь в пьесу и местами переделывая ее почти до неузнаваемости, Тойкка не позволяет себе забыть о структурных особенностях мира Шекспира: во-первых, даже в трагедии должно быть достаточно юмора. Иногда – на грани приличий. Во-вторых, этот мир – единый космос, его внутренние границы (между разными пьесами) проницаемы, и это дает режиссеру право цитировать другие тексты: монолог из «Как вам понравится»: «Весь мир – театр, в нем женщины, мужчины, все актеры» и очень многое – из «Гамлета». Даже полное название спектакля звучит так: «Ромео и Джульетта. Век вывихнут…». 

-…и как же скверно, право, что должен я вправлять ему суставы», - с горечью произносил Принц Датский.

В постановке Ааре Тойкка миссию как-то исправить вывихнутое время берет на себя Лоренцо (Аго Соотс), молодой католический священник, из тех, которые стремятся отвратить подростков своего прихода от опасных соблазнов, организуют рок-группы и спортивные команды, исповедуют свою юную паству, которая доверяет им и верит в их добрые намерения. Пространство спектакля – это его, Лоренцо, пространство: крестообразный помост, уходящий в зал и разбивающий зрительскую зону на секторы; зал разделен, как разделено современное общество. (Сценография Ийр Хермелин.)

Лоренцо – Аго Соотс. Фото: Сийм Вахур

Сама сценическая площадка аскетична, но действие временами перекидывается на висящий над сценой мостик, широко используется видео, спектакль ярок и зрелищен. В сцене бала у Капулетти жутковатые звериные маски и музыка, в которой слышится  нечто грозное и тоже «звериное», предостерегают: берегитесь этих людей, когда они окончательно распоясаются; они ни на миг не упустят свою цель, а когда сдерживающие центры ослаблены, пойдут к ней напролом, ступая по крови и перешагивая через тела. Лоренцо в этом мире чужой. Ромео и Джульетта (Кармо Нигула и Хенесси Шмидт) – тоже; юная Джульетта вообще не очень ориентируется в законах и обычаях этого мира, ее ведут природа, пробуждение страсти, непонимание того, что жизнь намного более сурова и непредсказуема, чем кажется – и чем хочется!

Героиня Хеннесси Шмидт – самый шекспировский образ постановки – и самый, простите, однозначный. С ней все ясно с первых до последних минут ее короткой сценической жизни. Она лирична, обаятельна, горда и решительна, но это не ее день и не ее история. Режиссерская фантазия коснулась Джульетты в самой малой степени, а постановка интересна в первую очередь там, где режиссер дерзко отходит от первоисточника и создает свою вселенную, которая живет в иных, современных ритмах. Шекспировские на их фоне кажутся тягучими, а любовные сцены – очень уж сентиментальными.

Воля к власти

Итак, действие происходит в наши дни, их приметы налицо: Лоренцо говорит с коллегой из Мантуи по скайпу. Приглашения на бал-маскарад к Капулетти развозит робот-посыльный, появление на сцене этой тележки вызывает такое же оживление, как участие в спектаклях детей или собак, их, как известно, не переиграешь, роботов – тоже. В довершение комического эффекта из тележки извлекаются маски: такие, как надевают, чтобы уберечься от коронавируса.

Театральная Верона, разумеется, не имеет ничего общего с настоящей сегодняшней, на сцене создается образ альтернативной или параллельной реальности. В этой Вероне сохранилась монархия, правит городом сиятельный Тиберио (в отличие от шекспировского князя на сцене не появляется); письма от него с важностью вручает Леди Капулетти (Элина Рейнольд)  единственный наследник, граф Парис, который в исполнении Марго Тедера выглядит заметно постаревшим, но до сих пор инфантильно самовлюбленным и капризным мажором.

Леди Капулетти – Элина Рейнольд, генерал Монтекки – Марго Тедер. Фото: Сийм Вахур

В спектакле, как и в эпоху Шекспира в театре «Глобус», часть труппы играет не одну роль. Марго Тедер  - две, а  Танель Саар и Меэлис Пыдерсоо – по три. Марго Тедер кроме жеманного Париса – брутального сеньора Монтекки; этому персонажу режиссер придумал яркую биографию: Монтекки – генерал в отставке, бывший диктатор Вероны.

Вероятно, диктатор, как в древнем Риме – в критические моменты вся власть вручалась полководцу, который мог принимать для спасения государства самые крутые меры; правда, когда война заканчивалась, диктатор слагал с себя полномочия и представлял сенату и народу отчет – некоторым во время такой процедуры приходилось пережить немало неприятных минут! Монтекки, очевидно, тоже. Он люто тоскует по времени, когда все государство было в его руках; его ненависть к клану Капулетти расчетлива: отставной генерал готов разжечь гражданскую войну, чтобы вернуться к власти. Отношения с сыном беспокоят его. Генералу кажется, что Ромео его ненавидит. (К сожалению, в спектакле этот мотив назван, но не дотянут, а сколько можно было из него извлечь!) Тем не менее Монтекки признается сыну в своих замыслах и вручает ему револьвер. Как наследнику и продолжателю дела.

Синьора Капулетти в спектакле нет, кланом управляет его вдова. Элина Рейнольд в этой роли убедительно дает понять, сколько бед может натворить неумная и амбициозная женщина, которой по стечению обстоятельств дали власть – пока только в клане, но она хочет большего! Парис отнюдь не «воплощенье всех достоинств» (как у Шекспира), зато он сын князя, и Леди Капулетти мечтает, чтобы дочь родила не только наследника рода Капулетти, но – главное – будущего правителя Вероны. Гордыня этой женщины не знает границ!

Сцена из спектакля. Фото: Сийм Вахур

Тибальт (Танель Саар) заметно повзрослел по сравнению с шекспировским образом. Он двоюродный брат Леди Капулетти, веронский военачальник; Тибальт и генерал Монтекки в спектакле предстают почти двойниками, оба брутальны и преисполнены ненавистью к враждебному клану, только Тибальт несколько моложе и прямолинейнее; его презрение к противникам выражено откровеннее, и его надменность, а не только кровная вражда, заставляют Меркуцио (Меэлис Пыдерсоо) задирать Тибальта. Тот относится к молодому и неопытному парню, как к путающемуся под ногами и заливисто, но визгливо лающему щенку: Меркуцио слишком мелкая дичь, чтобы уделять ему внимание. И вообще он слабак (оттого и задирист). Зато весельчак, ходок и не дурак выпить: его сцены с Анной (Каролин Юрисе) – то самое вкрапление бесшабашного юмора в трагическое пространство, без которого постановкам по Шекспиру не обойтись!

Если в спектакле появляется револьвер…

…то он обязан выстрелить, об этом мы помним с времен Чехова! Серебристый револьвер, который Монтекки вручил сыну, совершает в спектакле символичный путь. Сначала Ромео убивает из него Тибальта, мстя за смерть Меркуцио. Затем Лоренцо отнимает револьвер у отчаявшегося Ромео, который после того, как его отправили в изгнание, помышляет о самоубийстве. И наконец, уже после смерти Ромео, отдает револьвер Джульетте – против Рока не попрешь, если героине суждена смерть, то она свершится!

Трагедия Лоренцо в том, что он не понимает, в каком мире живет. И все его добрые намерения обречены.

А ведь этот мир совершенно недвусмысленно заявляет о себе в сцене суда. И господин Монтекки, и Леди Капулетти в первую очередь стремятся унизить друг друга, перекричать противника, и лишь в самом конце судебного процесса Монтекки спохватывается, что на чаше весов судьба сына, и коленопреклоненно просит сохранить ему жизнь.

Лоренцо старается давать добрые советы, наставляет героев на путь истинный (так ему кажется), а путь этот ведет в тупик. Если не хуже. Благими намерениями вымощена дорога в ад.

Лоренцо надеется, что любовь Ромео и Джульетты заставит враждующие кланы помириться. Искренне верит в это. Потому что не знает всего того, что стоит за этой враждой. Амбиции Монтекки и Капулетти слишком велики, а замыслы слишком масштабны, чтобы какая-то любовь заставила их отступиться.

Обвенчав влюбленных, Лоренцо – естественно, не зная и не понимая этого – помог им сделать первый шаг на пути к гибели.

Он хотел, как лучше, а получилось, как всегда.

Театр слишком хорошо понимает это. Он ставит под сомнение даже ту иллюзию примирения, которую написал Шекспир. Тойкка увидел за желанием Монтекки и Капулетти поставить золотой памятник влюбленным все то же перетягивание каната, желание показать сопернику: «Я круче, я богаче, я щедрее, чем ты». Сцена решена гротескно. Сначала полицейский зачитывает акт судебно-медицинской экспертизы  по смертям Тибальта, Ромео и Джульетты. Затем начинается аттракцион неслыханной щедрости. «А мы сделаем статуе Джульетты глаза из сапфиров, а губы из рубинов!». «А мы сделаем глаза Ромео изумрудными!». Они уже перекрикивают друг друга, не помня, из-за чего погибли юные герои.

Но это еще не финал. Завершить спектакль дано Лоренцо. Он только сейчас окончательно понял, что наделал и в чем его вина. Дрожащими губами он повторяет молитву:

«Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого».

Прежде он этого не различал.

Читайте нас в Telegram! Чтобы найти наш канал, в строке поиска введите ruspostimees или просто перейдите по ссылке!