Всю неделю первые полосы занимала, казалось бы, уже почти пережитая широкими массами гибель парома «Эстония». О самой страшной катастрофе на Балтике в мирное время вспомнили бы в любом случае: в понедельник исполнилось 26 лет с той ночи, когда паром, носивший имя нашей страны, унес на морское дно 852 жизни.
Но в этом году тема получила настолько серьезный резонанс, что заставила общественность вновь в деталях вспомнить то, что произошло, а правительство Эстонской Республики - возобновить расследование причин гибели судна.
Страсти начали накаляться еще на прошлой неделе. Выяснилось, что внезапная командировка премьер-министра Эстонии Юри Ратаса на встречу со скандинавскими коллегами была связана не только с коронавирусными вопросами, но и касалась плана телеканала Discovery с понедельника начать показ документального сериала «"Эстония": находка, которая изменит все», в котором, в числе прочего, должны были показать кадры съемки на дне Балтики.
Премьер-министрам стран, которые проводили официальное расследование гибели своих граждан и пришли к выводу, что откровенного криминала там не было, в такой ситуации было что обсудить. А общественности было от чего напрячься, поскольку срочный сбор премьеров трех стран придал особое значение фильму, обещавшему настоящую сенсацию.
Эта съемка принесла автору картины Хенрику Эвертссону не только славу, но и уголовное преследование. Чтобы снять то, что произвело эффект разорвавшейся бомбы, съемочная группа во главе с Эвертссоном погрузилась к месту упокоения парома, чего делать нельзя, согласно договоренности между Эстонией, Финляндией и Швецией.
Даст бог, режиссера не посадят, зато общественность узнала о том, что в корпусе затонувшего парома имеется как минимум одна огромная пробоина – четыре на почти полтора метра. Обнаружение пробоины заставило поставить под сомнение выводы международной комиссии, которая сошлась во мнении, что паром затонул из-за оторвавшегося визора, открывшего доступ воде на автомобильные палубы, что и погубило судно.
Бывший генеральный прокурор Эстонии, ныне адвокат, представляющий интересы родственников погибших при крушении парома Маргус Курм заявил, что «Эстония» погибла в результате столкновения со шведской подводной лодкой. Варианта два: лодка или врезалась в паром сама, или паром зацепил лодку и разорвал о нее борт.
Версия Курма выглядит вполне логично. Во-первых, она объясняет странность поведения шведских властей. Швеция, славящаяся своим отношением к собственным гражданам, вдруг решила не только не поднимать паром или хотя бы останки более полутысячи своих соотечественников, но даже настаивала на том, чтобы закрыть паром бетонным саркофагом, засыпать песком и щебенкой, в итоге остановившись на введении уголовной ответственности за подход к месту гибели и погружение к останкам судна.
Полная тайна, никаких шансов на независимое расследование! Если причиной стала шведская подлодка, это все объясняет, но является ужасом и кошмаром для страны, которой пришлось бы не только отвечать на вопросы, что подводная лодка делала на пути следования пассажирского парома, почему в этом не признались, но и компенсировать потери семьям погибших, судоходной компании и странам, пострадавшим от этой катастрофы.
Второй факт, который заставляет смотреть в сторону версии Курма без ехидной улыбки: он не просто юрист и адвокат, он лично возглавлял комиссию по расследованию причин гибели «Эстонии» и был генеральным прокурором республики, то есть владел информацией, которую не сделали и никогда не сделают достоянием гласности, и был в курсе того, как расследование велось.
Однако в версии Маргуса Курма всерьез сомневаются специалисты. Например, инженер-кораблестроитель, член международной комиссии по расследованию причин гибели парома «Эстония», профессор-эмеритус Таллиннского технического университета Яан Метсавеэр. Он объяснил, что пробоины найдены слишком высоко над ватерлинией, намекая на то, что подлодке фактически пришлось бы подпрыгнуть, чтобы пробить дыру в корпусе на такой высоте. Не могла она находиться и на поверхности, поскольку в момент гибели парома в этой части моря был серьезный шторм, что не способствует наводным прогулкам подводных лодок. Кроме того, он настаивает и на том, что рядом вообще не было других судов, поскольку таких отметок нет ни на одном радаре. Так, уверяет профессор-эмиритус, не бывает.
Он считает, что выводы комиссии верны: паром затонул из-за оторвавшегося визора, причина в человеческой халатности, а пробоина возникла от удара парома о камень, лежащий на дне. Его и нужно найти, если уж решили возобновить расследование, чтобы поставить крест на подобных слухах.
То же самое говорит и юрист, специалист по морскому праву Вальдо Рандпере, который объяснил и причины возникновения всех теорий заговора. Проводившие расследование страны пытались исключить из окончательного отчета комиссии факты, указывающие на профессиональное раздолбайство. Эстония не хотела, чтобы писали, в каком запущенном техническом состоянии находился паром и какие ошибки допустил экипаж, разогнав ржавое судно в шторм до такой скорости, что волны сорвали хлипкий ржавый визор. Финнам было невыгодно рассказывать мировому сообществу, как они проспали сигнал бедствия и первый вертолет был отправлен на помощь терпящим бедствие только через два часа. Им же и шведам нужно было умолчать о факте выдачи лицензии для выхода в открытое море парому, который не должен был удаляться от берега дальше, чем на 20 морских миль. Все эти недомолвки и привели к недоверию и стали причиной возникновения все новых и новых версий.
Весь этот чудовищный клубок обстоятельств и является причиной гибели парома «Эстония» и 852 человек. Вся эта безалаберность и халатность с попытками уйти от ответственности продолжают терзать родственников погибших, переживших потерю. Все это дает право поднимать со дна ил и мутить мешанину чудовищных по своей сути версий. А результатом становятся новые и новые пробоины. Пробоины в сердцах родственников и всех нас, откликнувшихся на то, что произошло 26 лет назад в холодных водах Балтийского моря.