Эльмо Нюганен: я был готов прыгнуть в реку в незнакомом месте

Фото со съемок фильма «Аптекарь Мельхиор». Фото: Лийсабет Валдоя

С главным режиссером Линнатеатра Эльмо Нюганеном мы знакомы лет двадцать, а то и более; с первых его постановок на улице Лай: «Ромео и Джульетты», «Белого брака», блистательной «Пианолы». Много раз говорили о театре. На этот раз главной темой беседы стали кинематограф и его «кухня».

Эльмо Нюганен много снимался в кино, в том числе в вошедшей в шорт-лист «Оскара» грузинско-эстонской картине «Мандарины». Ставил ее грузинский режиссер Заза Урушадзе, но главными персонажами были два эстонца, сыгранные Лембитом Ульфсаком и Эльмо Нюганеном; два мирных человека, оказавшихся в самом пекле грузинско-абхазской войны. Как режиссер Эльмо поставил три фильма: «Имена на мраморе» (2002), «Безумец» (2006) и «1944» (2015). Сейчас снимает свой четвертый, «Аптекарь Мельхиор», по мотивам «средневековых детективов» Индрека Харгла.

- Четвёртый, пятый и шестой. То есть столько же, сколько я снял до того. Мы снимаем не один фильм, а три полнометражных фильма, по 90 минут каждый. По той простой причине, что в наше время, если ты делаешь исторический фильм, или фильм-фэнтэзи, то есть если действие происходит в далеком прошлом или далеком будущем, необходимо выстраивать специфическое пространство. Снимать в своей квартире или на улице современного города ты уже не можешь. Во всем мире вошла в обычай практика: исторические и фантастические картины снимаются не по одной, а по несколько подряд.

Вот тебе пример. Одной из съемочных площадок стала улица Айда. Она сейчас еще годится для натурных съемок. Но если мы в этом году закончим снимать один фильм и следующим летом придем на это же место, то уже не найдем Средневековья. Здесь развернется строительство нового здания Линнатеатра, и все изменится до неузнаваемости. Айда – пока что единственная улица Таллинна, пригодная для натурных съемок фильма, действие которого происходит в XV веке. В других исторических местах надо договариваться с ресторанами и гостиницами, чтобы они на время съемок прервали работу – а значит, придется заплатить им большие деньги. Или можно использовать для фона зеленый или синий экран, а в процессе пост-продакшн, прибегая к компьютерной графике, нарисовать все, что нам нужно. Это тоже обойдется дорого.

- Зеленый и синий экран действительно дают неограниченные возможности?

- Да. И если кто-то говорит, что картинка получилась плохая, значит студия поскупилась. За очень много денег сделать можно всё!

Но за очень много.

А наш бюджет ограничен. Основной продюсер Кристьян Таска привлек преимущественно частные деньги: государство поддерживает только 15-процентным финансированием. Это очень мало. Бывают фильмы, которые получают от государства 50-60% бюджета. Ну да Бог с ними!

Кристьян обратился ко мне с этой идеей уже давно. Мы встретились с Индреком Харгла, начали что-то писать. Я стал обдумывать, где найти места для съемок, но все равно относился к этой идее с некоторым скепсисом. Потом вдруг заметил, что мы сочиняем уже вторую часть. А потом третью. Тут Кристьян сообщает: «На первую часть деньги уже есть, на вторую тоже будут, может, и на третью!» И я понял, что снимать надо всё подряд.

Вот мы и снимаем три фильма подряд, за 80 съемочных дней. Первый был 13 июля. Последним станет 10 декабря. Но действие фильма будет происходить только летом. Осенью и зимой мы работаем уже в интерьере.

Почему помолодел аптекарь Мельхиор

- Два первых «средневековых детектива» Индрека Харгла об аптекаре Мельхиоре я прочел. На сегодняшний день их вышло уже с десяток. Какие из романов будут экранизированы?

-Три первых по хронологии написания и действия. Сюжеты, имена персонажей и основа характеров взяты из книг, но что-то придумано специально для кино. Самая принципиальная разница, в том, что Мельхиор у автора - мужчина зрелого возраста, состоявшаяся личность. Ему 40 лет; в городе все его знают. Он пока еще не главный городской аптекарь, не провизор Ратушной аптеки, но стремится к этому. Он женат, у него дети и т.п.

Мельхиор – Мяртен Метсавийр. Фото: Лийсабет Валдоя.

Мы долго-долго думали, прикидывали, пойдет ли на пользу картине или во вред наше решение, обсуждали этот вопрос с автором книг – и в конце концов решили, что начинать с повествования о 40-летнем Мельхиоре, продвигаться вперед во времени вместе с ним, а затем, если нужно, делать прыжки назад, в прошлое, т.е. флэшбеки, мы не станем. Мы сделали нашего героя молодым человеком. Ему не 40 лет, а 21-22.

 - Но он уже в аптеке не селль (подмастерье), а мастер, владелец?

- Да. Но потому, что его отец, тоже Мельхиор и тоже аптекарь, был убит. И парень – по цеховым законам – унаследовал место отца. Детективная линия первой картины строится на том, что Мельхиор старается узнать, при каких обстоятельствах погиб отец и кто стоит за этим преступлением. Мельхиору удается найти убийцу, слава о его уме и логике разносится по Таллинну, и вот уже фогт по судебным делам городского магистрата Дорн дает молодому «сыщику-любителю» первое официальное задание. Таким образом дело, которое для романного Мельхиора было пятым, десятым или каким там еще по счету, для нашего юного героя станет первым. Он совершает ошибки; в какой-то момент он убежден, что решение плывёт ему прямо в руки – и получает болезненный щелчок по самолюбию. И так как он молод, в фильме будет то, чего в романе нет – как Мельхиор встретился со своей первой женой. А криминальные истории такие же. Все трупы носят те же имена, что в романе. Но расследование идет немного иначе: больше ошибок, опасностей, драк.

- Кто играет молодого Мельхиора?

- Молодой артист Мяртен Метсавийр, в этом году окончивший Эстонскую академию музыки и театра, курс, который я вел, В студенческом спектакле «Маленький Принц», который шёл у нас в Линнатеатре, он играл Летчика, а жену Мельхиора Кэтелин играет Маарья Йоханна Мяги, которая там исполняла роль Маленького Принца. Сейчас они уже вошли в труппы театров: Мяртен с нового сезона в Эстонском театре драмы, а Маарья Йоханна – в «Ванемуйне».

Выбор жанра

- Сценарий «Мельхиора» ты написал сам?

Эльмо Нюганен. Фото: Лийсабет Валдоя

- Я участвовал в написании сценария с самого начала и до конца, а последний вариант – это уже мой отпечаток пальца! Но вот что я скажу тебе об отношениях романа и фильма. Роман – это литература. В хорошем смысле. Перевести прозу на киношный язык – первое, что нужно сделать тем, кто берет за основу фильма не киносценарий, а роман. Как экранизировать прозу? Структура книги такова, что Харгла как бы отталкивается от внешних событий и следует за мыслями героя, дает как бы внутренний его монолог. Более того, целые страницы он отдает какой-то теме – как ее воспринимали в Европе XV века. И присовокупляет размышления Мельхиора на эту тему. Все эти дела очень трудно перевести на киноязык. И, в конце концов, нужно ли? Я думаю, что с этой проблемой столкнулся бы любой режиссер, который захотел бы снимать фильмы про Мельхиора. А такие были! Наш продюсер Кристьян Таска перекупил право на экранизацию романов Харгла у других продюсеров, которые за десять лет не сделали из этого фильма.

Другая проблема – выбор жанра. Мистический? Религиозный? Исторический? Псевдоисторический? Криминальный? Вариантов много, а надо выбрать из романа одну основную линию. И мы выбрали: Средневековье и криминал. Этических оценок происходящему мы не даем, оставляя возможность зрителю самому размышлять на эти темы. Потому что если мы этим займемся, то убьем фильм!

Выбор эпохи

- Что тебя вообще привлекло в кино? Все твои фильмы, кроме «1944», экранизации. «Имена на мраморе» - по роману Альберта Кивикаса. «Безумец» - по пьесе Яана Тятте, тут не проза и кино, а театр и кино, но ведь природа у них всё же разная.

- Думаю, что любой молодой театральный режиссер, если ему предоставится возможность снять кино, да еще на такую тему, как Освободительная война, ухватился бы за нее обеими руками. Я не исключение. «Имена на мраморе» вышли в 2002 году, мне было 40 лет, и я еще ощущал себя молодым. Было любопытство, была готовность прыгнуть в реку, в которой ты никогда не плавал, хотя я отдавал себе отчет, что и утонуть можно и больно удариться о камни на дне. Авантюрой это не было. Было желание проверить себя в незнакомых предлагаемых обстоятельствах: снимался в кино я к тому времени уже довольно много, а вот не ставил ни разу.

- А «Безумец», фильм о современном бизнесмене, которого меркантильность, погоня за жизненными благами, пустота светских тусовок так достали, что он сбежал в глухой лес, обосновался в хижине и волей обстоятельств стал чуть ли не местным святым проповедником. У Тятте финал довольно грустный, но ты сделал его светлее, оптимистичнее. Почему?

- Потому что знал, что и такой финал тоже возможен, и не хотел выпускать зрителя из зала в расстроенных чувствах. (Такое для Эльмо характерно! Ставя со звездами Московского Ленкома спектакль “Tout paye”, или «Все оплачено» по пьесе Ива Жамиака «Господин Амилькар», Нюганен уберег героя от самоубийства. Вместо авторского финала героиня Инны Чуриковой говорила герою Олега Янковского: «Улыбнитесь, Александр! Вы же знаете: все самые большие глупости совершались с самым серьезным выражением лица» – и зал благодарно откликался на цитату из «Того самого Мюнхгаузена» - Б.Т.). А еще я хотел для себя доказать, что могу делать фильм и без больших денег, так как бюджет «Имён на мраморе» по меркам того времени был довольно велик, и за спиной ужу шушукались: «За такие деньги каждый дурак может снять фильм!». И я хотел попробовать сделать малобюджетный фильм.

Эльмо Нюганен на съемках фильма «Аптекарь Мельхиор». Фото: Лийсабет Валдоя

- «Имена на мраморе» и «1944» для тебя связаны по теме. Два батальных фильма о судьбоносных событиях в истории страны…

- Первый – об Освободительной войне, о становлении молодого эстонского государства. Второй – сам понимаешь. Эстонское кино очень мало касалось подобных тем, да и во всей Прибалтике вряд ли можно насчитать больше пяти-шести игровых картин на такие темы. Откровенно говорить про это долго не было возможности. Но она была, жила внутри людей. Статей на нее было написано сколько угодно, но требовался художественный подход.

- Тем более, что статьи гораздо в большей степени выражают позицию автора, чем дают реальную картину событий.

- Да, да, да! Нужен был художественный акт. И я рад, что попал именно на эту тему. Она до сих пор меня волнует, но сейчас у меня осталось намного меньше вопросов. А больше ответов. Так как мы уже начинаем понимать и догадываться, как оно могло быть. Отрешаясь от собственных политических взглядов.

Совсем недавно я прослушал по радио Kuku большую обзорную передачу «Книга недели». В ней шла речь о книге «Константин Пятс, заключенный №12», автор которой – экс-гэбист, зампредседателя КГБ ЭССР Владимир Пооль. Ему передали все дела на Константина Пятса и Йохана Лайдонера, чтобы исследовать их и разобраться. Там очень документов много было на эстонском языке. Когда распался СССР, архивы КГБ были вывезены, но Пооль то ли очень хорошо запомнил эти документы, то ли нашел возможность скопировать их – об этом в книге не сказано. Документы очень подробны, приводятся условные наименования, которыми органы госбезопасности называли фигурантов дела. Сам президент был Старик, его брат – Боксёр, жена – Игла и экономка семьи – Яга. Баба-Яга. Черный юмор! В отчетах о их пребывании в ссылке в Уфе описано всё, в таком вот роде: «19 августа. Старик и Игла вышли на улицу в таком-то часу, вернулись тогда-то. Затем Яга вышла и проследовала в магазин». Слежка велась за каждым шагом.

И вот что очень важно. Физически Пятса не пытали. Но психологическое воздействие оказывали очень жёсткое. Требовали, чтобы он дал показания, что в бытность его президентом эстонское государство питало лютую ненависть к СССР и замышляло совершить совместно с… (тут требовалось подставить названия государств и спецслужб соответственно фантазии органов НКВД) государственный переворот в Советском Союзе. Ни одной подобной бумаги Пятс не подписал.

И тут встает вопрос: мог ли такой человек быть предателем (в чем обвиняли его некоторые историки)? Конечно, нет! На него оказывали воздействие через родных. Внук был тяжело болен; Пятса убеждали: подпишите, тогда ребенок будет спасен! Не подписал!

И вот я говорю: чем дальше мы отходим от этих событий, тем больше скрытых ранее фактов всплывает. Все-таки надо знать больше и воздерживаться от выводов, сделанных наспех, под влиянием личных симпатий и антипатий или политических взглядов.

МХТ зовёт

- Тебе приходится на определенное время отойти от театра?

- Да, но я готов к этому. Тем более, что коронавирус сделал свое дело, и те премьеры, которые должны были выйти весной, переносятся на осень.

- И еще тебя приглашают на постановку в МХТ им.Чехова?

- Не только. Ленком тоже зовет. Очень сильно. Но об этом пока говорить не будем, ничего конкретного.

- А что ты будешь ставить в МХТ?

- Я предложил «Великую магию» Эдуардо Де Филиппо. Никогда ее не ставил, но пьеса мне нравится: в ней есть и юмор, и доброта, и грусть, и театральная магия. И концепция очень неплохая. Простодушный герой комедии верит, что в шкатулке спрятана его жена, которую туда поместил фокусник, эту веру никому не отнять, мы понимаем, что фокусник его дурачит, а он верит. Всей душой.

А в Линнатеатре я буду ставить пьесу «Дети», написанную молодой английской драматургессой Люси Кирквуд. Ситуация очень проста. Это пьеса для трех возрастных актеров. Ее герои работали на атомной электростанции, и неподалеку от городка, где они живут после ухода на пенсию, происходит катастрофа на АЭС. Примерно, как на «Фукусиме».

- Напоминание о том, что наш мир при всем кажущемся спокойствии висит на волоске?

- Оно самое. И согласись, что сегодня действительно приходится об этом напоминать.

Читайте нас в Telegram! Чтобы найти наш канал, в строке поиска введите ruspostimees или просто перейдите по ссылке!