Даже во время смертельной опасности человеку хочется быть красивым

Елена Скульская. Фото: архив Елены Скульской

Достоевский говорил об удивительной особенности женщин: даже оказавшись на каторге, они моментально начинают обрастать уютом и бытом – появляются какие-то ничтожные, казалось бы, мелочи, украшающие их каждодневное существование, дающие чувство пусть и нежеланного, но все-таки дома.

Я вспомнила об этих каторжных заметках классика, когда была на премьере спектакля «Они пришли в полночь» по пьесе Марка Хейхерста (Mark Hayhurst «Nad tulid keskööl”, в оригинале - «Taken at Midnight”) в Городском театре.

Знаменитый театр, украшение Таллинна, находится в стадии переезда на время ремонта, премьера состоялась не в маленьком и уютном привычном зальчике на улице Лай, а в Культурном центре «Сальме» – большом и непривычно праздничном от обилия премьерной публики. И оказалось, что уже созрела, сформировалась и выплеснулась в театральное фойе новая мода – дизайнерские защитные маски и удивительные щитки для лица. Всё было продумано – алый обруч на голове придерживает прозрачный шлем, цвет помады точно соответствует цвету обруча, платье входит в ансамбль, где тон и стиль задают помада и обруч, сумочка гармонирует с блеклой расплывчатостью пластмассового щитка. На нескольких обручах я увидела украшения, блестящую бижутерию (вскоре, вероятно, появятся украшения из драгоценных металлов): женщине необходимо блистать, обращать на себя внимание в любых условиях, и новое социально-историческое событие требует появления новой и необычной моды.

Эстонские дамы, как рассказали мне специалисты, первыми создали модный аксессуар из защитного шлема, добавив себе загадочности и недоступности, манящей прелести и кокетливой отстраненности; кроме того, щиток подобен легкому фильтру, скрывающему недостатки внешности.

Эта неожиданная праздничность и новизна вернула меня на много лет назад, когда мне впервые довелось увидеть в Нью-Йорке шествие участников парада Хэллоуина: тёплым октябрьским вечером стекались в невероятных нарядах дети, подростки, женщины и мужчины, чтобы влиться в праздничную ночную толпу. По одиночке они выглядели нелепо и беззащитно – девушка в бикини и на невероятных шпильках, тело раскрашено в разные цвета, или юноша с бутафорским фаллосом, но объединившись, они превратились в торжество маскарада, преображения. Они невольно иллюстрировали на свой лад праздники в честь Дионисия – сатиры, вакханки, менады…

В человеке неистребима потребность переодеваться, менять наряды, представлять себя кем-то иным, позволять себе хотя бы время от времени рискованно преображаться, стряхивать тем самым с себя обыденность – благополучную или даже трагическую. Что может быть циничнее «гильотинных стрижек», когда дамы коротко стриглись, обнажали шею, перетягивали горло алым шнурком, отсылая к ритуалу казни, к гильотине, которая во времена Французской революции заливала кровью страну. Террор рождал ужас, но и мода не дремала, присматриваясь к новым обстоятельствам и находя в них особое вдохновение. Потому что модное – то есть в какой-то момент синоним красивого – помогает человеку справляться со своим страхом, с достоинством смотреть на рушащийся мир.

Я ни в коем случае не хотела бы в этой связи спекулировать на тему спектакля Дианы Леэсалу – он посвящен немецкому адвокату Гансу Литтену, вызвавшему на суд Адольфа Гитлера в 1931 году и напугавшего того до полусмерти; естественно, когда нацисты пришли к власти, то Литтен был арестован, заточен, подвергнут пыткам и, в конце концов, покончил с собой. Спектакль достоин отдельного разговора и никакого отношения к явленной моде не имеет.

И все-таки… И все-таки в воспоминаниях узников еврейских гетто и концентрационных лагерей (а я прочла их великое множество) меня всегда удивляло, что в перечислениях издевательств женщины достаточно часто упоминают запрет на использование губной помады. Голод, холод, угроза смерти, избиения, унижения, насилие, и вдруг именно в этом кошмарном ряду появляется жалоба на невозможность красить губы.

Необходим антракт

В Эстонии по статистике самым популярным видом отдыха является театр. Еще год назад антракт не являлся каким-то уж очень важным элементом композиции спектакля. Сегодня – это важнейшее событие выхода в свет. Как бы отважно человек ни вел себя, отправляясь на массовое мероприятие, а все равно он нуждается в каком-то поощрении своей смелости. В очень любимом мною Келлертеатре антракты довольно длинные, между сценой и зрительным залом нет границы, можно подойти и потрогать бутафорию, посидеть в декорациях, поговорить с Вахуром Келлером – создателем театра, который присутствует на всех представлениях; буфет работает весь вечер, красное вино в бокалах, теснота и семейственность пространства создают ощущение мирного похода в гости. Зрители сидят с бокалами во время действия, и, скажем, на недавней «Игре» по популярной пьесе Энтони Шеффера я заметила, что незнакомые люди заговаривают друг с другом. Это ведь так естественно: прийти в гости и разговориться с новыми людьми, оказавшимся с тобой за одним столом.

Я опять умышленно опускаю разговор о самом спектакле, об этом ироническом детективе написаны достойные рецензии, я говорю о том, что у человека есть потребность смотреться не только в зеркало, но и в глаза другого человека, понимать, что не его одного терзают тревога и страх, запрет на поездки, на привычные радости. И поход в театр для многих становится местом встречи с надеждой.

Новый спектакль Танцевального театра Fine 5 „FN”, поставленный Ренеэ Ныммиком, показанный на большой сцене Ваба Лава – изящный пластический рассказ о запретах, о границах, о невозможности пересечь черту, отделяющую тебя от прежней жизни. На премьере все зрители сидели в обязательных медицинских масках, а танцоры по ходу спектакля надевали на себя прозрачные сетчатые комбинезоны, закрывающие и тело, и лицо. То есть, фактически, они меняли свой абрис, становясь не только и не столько живыми людьми, но обведенными следственным мелом рисунками на месте преступления. Это, конечно, метафора, условность, но довольно жесткая и современная. И еще – эти комбинезоны, надетые поверх белого скромного белья, намекали на возможность еще одного новшества в мире моды: можно прикрыть не только нос и рот, но всего себя заточить в капсулу – фантастический фильм нашего фантастического времени.

Как использовать лишнее время

У большинства людей появилось много свободного времени. На что его употребить? Конечно, можно вспомнить «Золушку» и рекомендовать людям познать самого себя, но, честно говоря, для познания самого себя вовсе не требуется отдельного времени. А вот украсить жизнь своих близких совершенно невероятными сюрпризами и подарками – можно.

Самый поразительный подарок, который решил приготовить на Рождество один мой знакомый – прочесть в оригинале всего «Евгения Онегина» и свободно декламировать текст из любой главы. Как легко догадаться, мой знакомый – эстонец, его жена и все ее родственники — русские; домашний язык – эстонский. Однажды мой молодой знакомый услышал рассуждения о том, что интеллигентный русский человек обязан знать наизусть хотя бы несколько первых глав романа в стихах. Русский язык мой знакомый знает исключительно на скромно-бытовом, аптечно-магазинном уровне. Но не имея возможности сделать жене привычный подарок – отправиться, например, в путешествие, он решил прочесть, разобрать текст, освоить слова, которые не совсем понятны и многим молодым русским людям, и преподнести жене на праздник такой вот сказочный подарок. Рядом с русским текстом лежит у него перевод Бетти Альвер, комментарии Ю.М. Лотмана к «Евгению Онегину», словари Даля и Ожегова. Но времени до Рождества остается все меньше и меньше, а легкий и летучий для русского человека текст мучительно труден. Ни мой знакомый, ни его жена не имеют ни малейшего отношения к литературе или филологии, но мечта по-настоящему обрадовать спутницу жизни может принимать совершенно неожиданные формы, и чем труднее исполнение, тем больше восторг и благодарность.

Десятилетний сын других моих знакомых узнал, что любимым сочинением его дедушки является стихотворение Самуила Маршака «Мистер-Твистер». Дедушка в детстве знал его наизусть. И еще дедушка постоянно дарит новые модели в коллекцию машин мальчика. И вот десятилетний человек принимает решение выучить этого самого «Мистера-Твистера» наизусть, и ему совсем не просто, поскольку учится он в английской школе и привык считать именно английский своим родным языком. Но желание сделать подарок – сильнее. Он берет книжку, начинает учить и натыкается на слово, которое его поколению кажется совершенно невозможным и неприличным.

– Там же есть ужасное слово на букву «н», – рассказывает он мне, – я ведь не смогу его произнести! Нормальный человек не может произнести такое слово.

При всей своей осведомленности в неприличных словах, я никак не могу вспомнить ничего непроизносимого в приличном обществе на букву «н». После бесконечных уговоров и расспросов я узнаю, что мальчик имел в виду слово «негр».

Действительно, нынешние воспитанные люди его не употребляют, оно стало оскорбительным, но стихотворение, убеждаю я мальчика, написано давно, тогда ничего оскорбительного в этом слове не было, слово как слово.

– Но почему этого Твистера не наказали как следует, почему у него не отобрали за расизм все его миллионы и не посадили в тюрьму? – не успокаивается юный поборник справедливости.

– Это было очень-очень давно, – повторяю я и радуюсь, что в современном мире возникает все больше и больше ограничений для тех, кто непременно нацелен на оскорбление другого человека.

А с мальчиком мы договариваемся, что для дедушки выученный наизусть «Мистер-Твистер» будет величайшей радостью, сказочным сюрпризом, за которым последуют ответные знаки внимания — и не только модели машинок, но и какие-то другие подарки, что-то совсем невероятное... Помечтать-то можно!

… Иногда цвет обоев может рассказать о человеке гораздо больше, чем самая откровенная и полная исповедь. В любой момент жизни мы стремимся к красоте, как бы мы ее ни понимали. В американских фильмах герои всегда пьют пиво из горлышка, у нас принято держать в руке тяжелую кружку со снежной шапкой пены. Кто-то блаженно утыкается лицом в ромашки, кто-то признает только розы – кладет капризным цветам в вазу аспирин и с грустью следит за их увяданием. А кто-то и вовсе не признает срезанные цветы, а ценит растения в горшках на подоконнике. Пусть у каждого будет своя красота – скромная или вызывающая, экстравагантная или блеклая, потаенная или явная, модная или консервативная, она никого и ничего не спасает, но помогает выжить, когда трудно.

Читайте нас в Telegram! Чтобы найти наш канал, в строке поиска введите ruspostimees или просто перейдите по ссылке!