Внесистемная левая оппозиция: почему там почти одни русские и нет результата

Валерий Сайковский Фото: личный архив

Мы уже говорили о странностях политиков левого толка, которых можно назвать системными. Но есть в Эстонии пестрая компания тех, кто называет себя левыми и занимается, как им кажется, политикой. Почему-то среди них почти одни русские.

Особенности «русской» политики

Если ввести в поисковик «левая партия Эстония», то столкнешься с большим количеством малочисленных русскоязычных групп. Многие из них насчитывают лишь несколько десятков активных членов, и партиями в юридическом смысле не являются. Эта ситуация легко предсказуема исторически. Не собираюсь обидеть кого-то из потомков жителей царской России, но отмена крепостного права случилась лишь полтора века назад, - то есть в 1861 году половина населения империи состояла из крепостных. Этот факт до сих пор влияет на политические предпочтения и менталитет их потомков. Учитывая, что практически весь период после освобождения крепостных Россия провела в войнах и революциях, ожидать массового появления лощеных буржуа не приходится.

В описанной ситуации естественно, что среди россиян, предки которых веками были членами общины и участниками крестьянских восстаний, широко распространены идеи социальной справедливости и самые нелиберальные методы их реализации. Потомки разночинцев или просто талантливые и образованные люди, коими являются многие правые политики бывшего СССР, выросли в специфической стране. В своей политической деятельности они тоже далеки от высоких требований европейской политики. В этой ситуации не мудрено, что в небольшой Эстонии есть «левые» и леваки на любой вкус, а правые идеи у местных русских набирают популярность очень медленно.

Пестрая палитра левых всех мастей

Начнем с левацких группировок. Есть у нас свой баркашовец, Аллан Хантсом, в девяностых состоявший в националистическом РНЕ («Русское национальное единство») и проповедующий сейчас в Эстонии идеи «русского мира». Он собирает, например, гуманитарную помощь для Донбасса.

Объективности ради есть и эстонские леваки, - это прежде всего Тийт Мадиссон, прошедший тернистый путь от советского политзаключенного до испанского асоциального гастарбайтера, с небольшими остановками в кресле мэра Лихула и активиста Конгресса Эстонии. Есть у нас и профессиональный «антифашист» Заренков, но его деятельность заметна изредка лишь на российских телеканалах, где он мелькает как борец не очень понятно с кем.

Есть несколько организаций, в качестве целей которых декларируется борьба за русскую школу и правозащитная деятельность. Русская школа Эстонии, Китеж, Центр защиты прав человека и многочисленные псевдославянские организации. Отчасти они пересекаются, некоторые их члены состоят сразу в нескольких. Их представителей изредка приглашают на ETV+ и Радио 4, а также регулярно публикуют в русскоязычных столичных медиа. Но название одной из их организаций - «Китеж» - город, который то ли есть на дне озера, то ли его нет, правильно описывает их деятельность. Она бессистемна и нерегулярна, а ее следы, как и град Китеж, почти невозможно обнаружить. Одним словом, то ли они есть, то ли их нет в общественно-политическом смысле.

Вершиной политической активности несистемных русских политиков является Объединенная левая партия Эстонии (ОЛПЭ). Они являются наследниками золотого века местной русской политики, когда Русская партия и Объединенная народная партия в 90-х входили в парламент и имели по шесть мандатов. Но Виктор Андреев и Николай Маспанов боролись друг с другом за статус «царя горы», поэтому закономерно быстро оказались на обочине местной политики. Последовала череда слияний и поглощений, и в результате этого образовалась ОЛПЭ. Больше всего на серьезного политика в последнее время в ней была похожа Юлия Соммер, которая в отличие от однопартийцев, всегда пыталась заниматься именно местной левой политикой. Но в партии возобладала линия Мстислава Русакова, близкая, скорее, к заявлениям политиков нашего восточного соседа, а Соммер из партии в итоге вышла.

Почему стоит подумать, голосуя за «русских» левых?

Есть несколько великих тайн РШЭ, Китежа и иже с ними, которые они скрывают от своего плохо информированного потенциального электората. Главная из них - это мнимое несоответствие эстонских законов европейскому законодательству и возможность «добиться правды» в международных судах. Русским во все времена нравилась мысль, что все беды - от плохих местных бояр, а вот узнает правду царь-батюшка в столице, в данном случае в Брюсселе или Страсбурге, и защитит люд православный. Но «тайна» в том, что перед вступлением страны в ЕС в 2002-2004 году местные законы были проверены на соответствие евросоюзным, а значит, нет смысла в этой борьбе, совсем нет.

Периодически они гордо вспоминают, что в 2014 году комитет ООН по расовой дискриминации заслушал их альтернативный доклад и рекомендовал Эстонии обратить внимание на отдельные проблемы русских в Эстонии в сфере образования, языковой политики и натурализации апатридов. Но они при этом не уточняют, что в структурах ООН такие обращения принимаются многими десятками каждый месяц, и они никого ни к чему не обязывают. Гораздо интереснее, куда они почему-то НЕ обращаются. Не обращаются они в Европейский суд по правам человека в Страсбурге и Венецианскую комиссию (официально: Европейская комиссия за демократию через право - прим. ред.), хотя вроде бы занимаются проблемами, которые можно было бы решить именно там. Есть и совсем простая тайна: законы в области образования и гражданства находятся в исключительной компетенции национальных органов. По описанным причинам голосование за тех, кто обречен на отсутствие результата, - это выброшенные голоса.

Кaua võib?

Доколе будет продолжаться политическая суета, давно не имеющая практического значения? Короткий ответ: пока матушка Россия будет сохранять к этой деятельности хоть какой-то интерес. Предположу, что этот интерес имеет и финансовое измерение, хотя, как говорится, документы в руках не держал. Есть много сигналов, что интерес этнической метрополии к проблемам местных русских изрядно иссяк, и признаком этого, как мне кажется, является явное отсутствие интереса к судьбе «Спутника». И российскую власть можно понять: эти жалующиеся на жизнь эстонские русские в российских политических играх открыто не участвуют, на родину не возвращаются. Какой смысл им помогать?

Сложный же ответ требует анализа особенностей поведения русских за пределами исторической родины, их неумения и нежелания объединиться, плохой приспособленности потомков великороссов к «скучной» законопослушной западной жизни. Им хочется «жить по совести», чтобы все было «по справедливости» в их сложном и крайне противоречивом понимании.

 Но все это уже материал для отдельной статьи.