Публичное продвижение политики апартеида

Мануэла Пихлап Фото: личный архив

В статье Трийн Терамяэ «Эстонские дети – не орудие интеграционной политики» изображается странная картина мира, в которой таллиннские русские с одной стороны виноваты в том, что они не эстонцы, но с другой стороны, по мнению автора, их надо держать в стороне от эстонцев, чтобы они не мешали эстонцам и не ставили под сомнение их национальную чистоту. 

Если кратко, то проблема Трийн Терамяэ в том, что в Таллинне слышно русский язык. Слышно в детских садах, на тропах здоровья, слышно в школах. Хуже того, некоторые эстонцы даже хотят учить этот язык и говорить на нем. Автор говорит, что русских интегрировать нельзя, ведь они слишком другие и их слишком много. А эстонцам угрожает вымирание, и поэтому было бы лучше, если бы они с русскими и остальными неэстонцами не соприкасались слишком много, а то поди знай, вдруг идентичность потеряется. И конечно, по мнению Терамяэ, было бы замечательно, если бы русские не ходили в эстонские школы - а то говорят с акцентом, портят эстонский язык эстонцев и вообще слишком иные.

Каким образом улучшится знание эстонского языка и мотивация его учить у неэстонцев, если они не знают ни одного эстонца и не встретят его в будущем, остается непонятным. И похоже, этот элементарный вопрос автора не волнует, хотя, по ее словам, она неоднократно ходила на всевозможные интеграционные конференции. 

Куда должны исчезнуть русские, Терамяэ не говорит. Так как она оставляет этот вопрос без ответа, то возьму на себя смелость сформировать ответ: будьте сами по себе и становитесь там эстонцами как можете. А еще лучше, если куда-нибудь уедете. 

Ответить на все мнения невозможно, однако я все же поддамся на провокацию, потому что Терамяэ, во-первых, распространяет свои предложения апартеида в медиа уже некоторое время. Во-вторых, приличные издания их печатают. В-третьих, я не хочу, чтобы создалось впечатление, будто эстонцы действительно так считают. Пока же отзывов было мало.

Говорить неэстонцам, что им не стоит беспокоить эстонцев своим неидеальным эстонским языком - худшее, что можно сделать для эстонского языка. 

Да, это личное. Я председатель попечительского совета ласнамяэского детского сада «Вормси», где 60 процентов детей неэстонского происхождения. Но то, что с моим сыном в одну группу ходят русские и дети других национальностей, никак не делает моего сына меньшим эстонцем и не ухудшает его эстонский язык никоим образом. Даже если он выучит какое-нибудь русское слово. А если бы его эстонский язык и ослабел вдруг, то в первую очередь я должна была бы посмотреть в зеркало и задаться вопросом, достаточно ли я с ним разговаривала, достаточно ли книг ему читала.

Дети в детском саду моего сына - маленькие личности, в домах которых говорят на разных языках, но их родители решили, что их дети должны ходить именно в эстонский детский сад. Это показывает, что они решили связать свое будущее с эстонским обществом. Эти дети закончат детский сад с хорошим эстонским и зная главные эстонские детские песни. Если Трийн Термаяэ относится к этим детям как к какому-то вирусу, от которого стоит держаться подальше, то она не понимает, о чем говорит.

Владение языком - как мышцы. Если их использовать, они укрепляются. Если не использовать, они иссыхают. А используют только то, что надо. Говорить неэстонцам, что им не стоит беспокоить эстонцев своим неидеальным эстонским языком - худшее, что можно сделать для эстонского языка. Тогда с кем еще на нем говорить? Все крупные языки стали такими только благодаря тому, что говорящие на других языках хотели их учить и использовать. И все вымершие языки исчезли потому, что они больше не нужны людям и их было слишком сложно сохранить. 

«Государство тратит миллионы на обучение эстонскому языку…» - пишет Терамяэ. Как это тратит? Разве может быть лучшая инвестиция в сохранение эстонского языка, чем обучение ему? Известно, что спрос на языковые курсы превышает предложение в разы, и места заполняются желающими за мгновение. 

Язык крепнет через контакты. Я знаю людей из Нарвы, которые учились в классах с языковым погружением, но заговорили на эстонском только в Таллинне, где им понадобилось постоянно говорить на эстонском и где он звучит вокруг. Поэтому идея, что пускай они где-то в стороне выучат язык и тогда встретимся, далека от жизни.

И не стоит видеть в русскоязычных школах и детских садах что-то пугающее. Ведь скорее дело в поиске баланса между изучением языка и предметов. Но если выпускник русскоязычной школы в дальнейшей рабочей жизни или учебе соприкоснется с эстоноязычной средой, можно быть уверенным, что в итоге он овладеет эстонским языком. 

Опасения, что контакт с другими языками и культурами разрушит эстонский язык, не обоснованы. Культуры никогда не жили в герметичных контейнерах, а скорее изгибались под различными влияниями. Основатели нашей республики, Константин Пятс, Иоганн Лайдонер и Яан Поска были на ты с русским языком и культурой. Но это не помешало им в формировании величайшего достижения эстонского народа - своего государства. Кстати, документ об учреждении этой страны был назван «Манифестом ко всем народам Эстонии».

Сегодняшняя Эстония находится в совершенно другом положении. Никогда раньше на эстонский язык не переводилось столько книг, не выходило столько журналистских изданий, не было снято столько фильмов на эстонском языке. В чем же тогда должна состоять жизнь эстонского языка?

Политика апартеида и сегрегации осталась в начале 1990-х и в Южной Африке. Это означало отдельные автобусы, школы и скамейки для разных групп. Странно, что сегодня кто-то все еще хочет оживить этого зомби.