Ученый-экономист: кризис еще не до всех добрался, сейчас ситуация скорее хорошая

Рауль Эаметс со своей собакой Беллой в загородном доме на хуторе Вяйке Уанли, куда он переехал с семье еще весной в начале коронакризиса. Фото: Margus Ansu

Год назад мало кто даже в страшном сне мог представить, в какой ситуации окажется мир сегодня — на пороге 2021 года, пишет Postimees. Но это оставляет пространство для размышлений: каким же был мир в этом году?

Профессор экономического факультета Тартуского университета и декан подразделения социальных наук Рауль Эаметс, например, никогда прежде так много не строил и не колол дрова. Все это — последствия коронаизоляции. А вот как все это отразится на экономике - во многом остается непредсказуемым. Тем не менее, некоторые предположения сделать можно.

- Что мы знаем сейчас о том, как пандемия повлияла на экономику? Что после коронакризиса никогда не будет прежним?

- Неопределенность — это ключевое слово уходящего года. Весной предсказывали очень черные сценарии, говорили об экономическом спаде до десяти процентов и 100 000 безработных. К счастью, эти сценарии не реализовались.

- Как кризис повлияет на определенные сферы в отдаленной перспективе? Э-торговля получила новое дыхание, разные курьерские услуги, доставки на дом, покупки на вынос.

- На многих предприятиях поняли, что в действительности не так много меняется к худшему, если люди начинают больше работать из домашних офисов. Доля удаленной работы после кризиса несколько изменится. Предположительно, авиация и перелеты не восстановятся так быстро, для этого потребуется несколько лет. Но в глобальном масштабе со временем жизнь вернется в прежнее русло.

- Эстония чем-то отличается от остального мира?

- Я не думаю, что Эстония чем-то отличается. Под ударом оказались те сферы деятельности, которые связаны с людьми и их перемещением, например, услуги путешествий, размещения и питания. Они оказались под ударом по всему миру, но особенно болезненным он оказался там, где зависели от иностранных туристов: хоть в Таллинне, хоть в туристических регионах Южной Европы.

Отличие Эстонии, скорее,  заключается в том, у нас, как и в Северных странах, социальная дистанция — и так часть повседневной жизни. Представители разных поколений не живут друг с другом, а к родственникам и друзьям в гости  ходят не так часто, как на юге. В целом мы послушные и если нам говорят мыть руки, носить маски и соблюдать дистанцию, мы это делаем.

- А по регионам Эстонии? Например, какое-то время затаив дыхание ждали роста безработицы. Но в некоторых регионах почти ничего не изменилось, в Йыгевамаа по-прежнему безработица остается в пределах пяти процентов, в Тартумаа ситуация никак не изменилась. Какие выводы можно сделать?

- Я тоже пессимистически смотрел на рынок труда, предсказывал, что как только в августе закончатся меры помощи по зарплатам, безработица начнет быстро расти. К счастью, этого не произошло. Безработица постепенно начала повышаться только в конце года, но от весенних пророчеств мы еще далеки.

Это, с одной стороны, показывает, что наш рынок труда очень гибкий, люди перемещаются между несколькими рабочими местами, а с другой стороны, и предприятия стараются, чтобы удержать лучших работников. Сокращения в большей степени коснулись тех, кто выполняет простую работу: работников гостиниц, уборщиц и официантов. Они могут переключиться на другую простую работу, например, стать курьером, где не нужно проходить дополнительное или переобучение.

- Кто больше всех выиграл от этого года?

- Э-торговля, разные курьерские услуги и сферы деятельности, где контакт с людьми не так важен, например, предприятия ИТ-сектора. Хорошо в целом идут дела у банкинга. По курьезному стечению обстоятельств расположенные за пределами Таллинна предприятия размещения и питания нынешним летом получили рекордные обороты, все это благодаря внутреннему туризму. Был ли у них успешен весь год, в этом я сомневаюсь, поскольку конец года попал под ограничения.

- А кто потеряет?

- Услуги путешествий, размещение и питание в столице, все, кто ориентирован на иностранного туриста: что магазины сувениров в Старом городе, что пярнуские СПА. Авиация, судоходство, в целом транспорт для людей. Кризис пока не до всех добрался, много говорится о возможных проблемах в строительстве и секторе недвижимости. Сейчас все еще относительно хорошо.

- Если такая ситуация продлится еще полгода, насколько сильно это повлияет на экономику? А если еще три года?

- Такое запирание экономики в действительности ускорило определенные процессы, которые и так уже были запущены. Автоматизация производства или его дигитализация, увеличение удаленной работы или развитие э-торговли. Может быть, в качестве новой тенденции отправление экономики под замок принесло бы с собой необходимость пересмотра звеньев поставок. Например, все ли нужно заказывать в Китае?

Конечно, кризис стал хорошим уроком для общественного сектора в том плане, как работать в кризисной ситуации. Эти уроки мы получили еще весной. Таким образом, следующие три месяца ничего серьезно уже не изменят. Явно так пройдет и вся весна, пока мы все же не сможем взять вирус под контроль и медицинский сектор не сможет держать удар.

Я верю тем, кто утверждает, что жизнь начнет нормализоваться летом. Нужно время, пока вакцина попадет на место и критическая масса людей не получит иммунитет. Но я не верю в то, что нам еще три года придется ходить в масках.

- Если бы можно было это предусмотреть, нужно было бы инвестировать в Zoom. А куда еще было бы разумно инвестировать?

- С рынками акций всегда было так, что если бы знал, был бы богат. Особенность нынешнего кризиса заключается в том, что несколько лет центробанки печатали деньги. Одним из выходов и крайне важным выходом для дополнительных денег и стали рынки акций, которые ставили рекорды. То есть цены на акции сейчас очень высокие.

Покупать ли акции сейчас? Какие акции? Или подождать какой-то коррекции цен, это обычные вопросы на миллионы долларов. Но правильный ответ заключается в том, что никто точно не знает, какая фирма полетит следующей.

- Акции фирм, связанных с авиацией и туризмом, падают, а, например, акции Tallink повышаются. Почему?

- В Tallink люди верят. К тому же он получил дотацию от государства, банкротство ему не грозит, в отличие от многих авиакомпаний. Люди верят, что и в будущем нужно будет дешево ездить между Таллинном и Хельсинки, а света в конце туннеля пока не видно, поскольку туннель еще даже не начали строить.

- Чем нынешний кризис отличается от последнего, произошедшего в 2009 году?

- Тут есть очень принципиальная разница. Прежний кризис начался с финансовых рынков США, и последствием стало то, что глобальная финансовая система моментально рухнула. Деньги как кровообращение экономики больше не работали. В результате этого проблемы добрались и до реальной экономики. Если в банках не перемещаются деньги, это начинает влиять, например, на строительство и недвижимость. Безработица росла быстро, предприятия банкротились.

Сейчас мы находимся в ситуации, когда денег больше, чем когда-либо раньше, поскольку их никогда прежде не печатали так массово. Просто люди во многих странах не выходят из дома, не говоря о том, чтобы куда-то поехать. Под ударом оказались те, кто зависит от перемещения людей.

Если есть возможность, скажем так, получить деньги от людей дистанционно, то дела у предприятий идут хорошо. Сокращений на таких предприятиях намного меньше, они реже закрываются. Печать денег конвертировалась в повышение цен на акции, в результате нарушилась конвертация. Те, кто уже богат, становятся еще богаче, поскольку через акции к ним поступает еще больше денег, а бедные остаются бедными.

- Весной на рынке труда самыми востребованными мгновенно стали уборщицы, складские работники, санитары. Это была минутная реакция или простые рабочие руки во время кризиса всегда в цене?

- В простых работах у общества имеется потребность всегда, и в таких сферах деятельности очень многое зависит от людей. То, что мы не можем доверить машинам. Возьмем хотя бы санитаров или нянечек. Спрос на них вырос очень сильно сейчас, когда в больницах находится рекордное количество ковидных больных.

Чем богаче становится общество, тем больше и состоятельные домохозяйства среднего класса могут нанимать обслуживающий персонал: гувернанток, уборщиц или мастеров.

- И хотя в целом в Эстонии безработица выросла, все же есть сектора, которые страдают от нехватки рабочих рук. Например, на мясном производстве Nõo имеется проблема в постоянной нехватке десятков работников. Эстонцы не хотят выполнять какие-то работы?

- Это вопрос с подвохом. Почему эстонцы не хотят выполнять большинство простых работ? Самый свежий пример — летний сбор клубники. Потому ли не было рабочей силы, что это очень тяжелая работа или ее нужно было выполнять и в выходные? Явно тут имеются обе причины, но основная проблема все же в оплате. Если бы сборщикам клубники платили по 2000 евро в месяц, то их явно не нужно было бы привозить с Украины. Но готовы ли мы тогда платить за клубнику на рынке в три-четыре раза больше? Явно нет.

То же относится и к мясной промышленности, где тяжелая, рутинная работа, а зарплаты невысокие. Если бы им платили более высокую зарплату, никто не покупал бы мясную продукцию.

В конце концов нельзя, конечно, исключать, что какие-то черные и дешевые работы могли бы выполнять иностранные работники, как это происходит во многих богатых европейских странах. Но это во многом зависит от того, какой в будущем станет наша миграционная политика.

- А какая миграционная политика была бы для Эстонии правильной?

- Я бы назвал это разумной миграционной политикой. Международная практика такова, что на специалистов высокого уровня имеется большой спрос и идет серьезная борьба за то, кто их получит. Все страны хотят их себе.

В то же время для рабочей силы с простыми знаниями или без образования устанавливают все более жесткие ограничения. Но дискуссии о том, какой в будущем должна быть правильная миграционная политика, в эстонском обществе еще не возникло. Мы просто пытаемся залатать какие-то дыры там, где, по мнению политиков, возникли определенные проблемы.

- Что вы думаете о взятых правительством кредитах, которые достигли уже суммы в пять миллиардом евро? Эти деньги были потрачены разумно?

- Если все страны вокруг нас увеличивают расходы правительства и на эти цели берут кредиты с дешевыми процентами, то было бы несколько странным, если бы мы вели себя как-то иначе. До тех пор, пока проценты остаются низкими, покрытие выплат по кредитам и старым обязательствам новыми кредитами будет очень дешевым.

Все изменится, когда проценты начнут повышаться. В перспективе ближайших пяти лет этого явно не произойдет. Дополнительные расходы, которые покрываются кредитами, должны быть направлены в будущее, то есть в целом мы говорим об инвестициях. Если мы начнем покрывать кредитами текущие расходы, есть опасность, что наша кредитная нагрузка начнет расти как снежный ком. Пример Греции в Европе имеется.

Какой дефицит бюджета допустит правительство — это опять же вопрос политических выборов. У нас была обеспокоенность по поводу дефицита следующего года и долгосрочного структурного баланса. В то же время Европейский союз остановил регуляции и требования по бюджетной политике на этот и следующий годы. Принесет ли будущее какие-то изменения общих требований, об этом пока говорить рано.

- Насколько ковидное время изменило жизнь вашу и вашей семьи?

- Когда ввели чрезвычайное положение, мы с женой и сыном переехали в деревню под Отепя. Жена работает дома, сыну подошло дистанционное обучение.

Я заметил, что чем дальше идет время, тем менее плотным становится график. Виртуальных совещаний стало меньше, чем встреч с глазу на глаз.

Отсюда можно сделать один интересный вывод: не нужно так много совещаний, без которых можно обойтись. С другой стороны, я никогда так много не строил, не колол дров и не занимался загородным домом, как этой весной. Времени было намного больше, а депрессии не возникло.

- Но обучение студентов?

- Для преподавателей старой формации это было сложно, поскольку всем пришлось переехать в интернет. Если хранение материалов в интернете и общение со студентами — это обычная практика, то лекции и, прежде всего, семинары — это уже совершенно новая тема.

К счастью, у меня некоторые теоретические курсы еще раньше были записаны на видео, сейчас было удобно ими пользоваться. С семинарами оказалось посложнее, поскольку если у четверых из 30 студентов включены микрофоны, трудно устроить серьезное обсуждение. Лиц ты не видишь, поскольку если включить видео, то система закрывается.

Но все привыкают, и я тоже, и системы стали лучше. Использую сравнение коллеги: если выбирать между тем, чтобы устроить студентам хороший театр или показать плохое кино, то я, конечно, всегда выберу театр, то есть прямое выступление.

Но люди разные. Хотя некоторые формы удаленного обучения и удаленного общения пришли для того, чтобы остаться. Например, в интернете намного проще провести оперативные совещания, особенно если на месте должны быть люди как из Таллинна, так и из Тарту, или например, провести защиты, в которых задействованы иностранные оппоненты. Так что в этой области мы сделали большой шаг в будущее.