Где вы увидели полицейское государство?

Вячеслав Иванов. Фото: Личный архив автора

Конец прошлой недели, помимо света, забрезжившего в конце тоннеля коалиционных переговоров, ознаменовался для Эстонии массовой подачей исков (уже почти полсотни) в Таллиннский административный суд против коронавирусных ограничений правительства.

Можно ли эту акцию расценивать как стихийную (а, может, и организованную?) поддержку общественностью тезиса о том, что мы все проживаем в полицейском государстве? Тезис этот только за один последний месяц несколько раз прозвучал в публичных выступлениях некоего юриста, выступающего за право граждан не носить медицинские маски в общественных местах (до штанов и трусов дело пока не дошло); а также со стороны ясновидящего пиар-менеджера (точнее PR-woman) одного муниципального образования, самим же этим менеджером названного дырой.

Где эта улица, где этот дом?

Ознакомившись с этими дискурсами, я испытал чисто профессиональное любопытство: а как бы проверить их справедливость? Может, мы и правда живем в полицейском государстве, и уже настолько к этому притерпелись, что просто не замечаем всей его полицейскости?

На этот счет имеется незатейливый, но вполне действенный тест. В каждом государстве, обладающем ярко выраженными признаками полицейского режима, или, выражаясь более академично – тоталитаризма, – существуют свои коды для обозначения так называемых «компетентных» органов. Эти коды, исправно компенсируя табуированность поминания всуе высоких имён самих этих органов, назубок известны практически всем взрослым жителям такой страны.

В СССР, например, не обязательно было в голос орать или хотя бы прошептать «КГБ», достаточно вскользь произнести «Лубянка», и собеседник прекрасно вас понимал, умолкая на полуслове.

В довоенной и военной Германии на рядовых граждан священный ужас наводил городской топоним «Принц Альбрехт-штрассе, 6» – берлинский адрес Гестапо. А в ГДР ту же роль играло словосочетание «Дом номер один», даже без упоминания названия улицы; на всякий случай, если кто не в курсе: Норманен-штрассе 20, где располагалась штаб-квартира Штази.

Используя эту нехитрую методику, я произвел импровизированный опрос среди примерно полутора десятков своих знакомых на предмет знания ими таких эвфемизмов.

Надо сказать, что справились мои респонденты с заданием вполне успешно. Лубянку безошибочно вспомнили все без исключения. Абсолютное большинство правильно назвали также «Большой дом», он же просто «Литейный, четыре», что в Ленинграде. Потому что практически все представители этой группы либо жили, либо хотя бы учились в «колыбели трёх русских революций».

Сложнее оказалось с ныне третьим по величине городом Российской Федерации Новосибирском, откуда я сам родом, поскольку те мои коллеги по «Советской Эстонии» и другие знакомые, которые были связаны с этим городом на Оби, либо уже умерли, либо по каким-то другим причинам оказались вне зоны доступа. Придется вам поверить мне на слово: большинство жителей неофициальной «столицы Сибири» были прекрасно осведомлены, что областное управление КГБ располагалось на улице с красноречивым названием – Коммунистическая. Если кого-то хотели «просто по-товарищески предупредить», то так и говорили: «Что, на Коммунистическую захотел?».

Особая пикантность ситуации заключалась в том, что на этой же улице, в трех кварталах от рассматриваемого нами объекта, располагалось ещё одно заведение, чье наименование укладывалось в не менее зловещую аббревиатуру: НКВД. Правда, расшифровывалось оно значительно фривольнее: Новосибирский кожно-венерологический диспансер. Совпадение, впрочем, не без намёка.

…Кстати, своя Лубянка, только через мягкий знак (Лубьянка), была и в Таллинне – по названию улицы Лубья, где в те времена располагалось не то городское, не то районное управление милиции. Но всё-таки более главным был другой, вполне определенный, адрес, на который тоже без запинки указали те мои собеседники, что постарше: «Пагари, 1».

Наиболее рисковые остроумцы в свое время утверждали, что в подвале этого здания функционировал экзотический ресторанчик Pagari Kelder, интерьер которого был умело декорирован разными поделками из профессионального арсенала: специальными машинками для вырывания ногтей, особыми дубинками, не оставляющими следов на теле, испанскими сапожками и прочими атрибутами, стимулирующими посетителей к более откровенной и задушевной беседе

(Сегодня, к слову, в этом строении, занимающем целый квартал по улицам Пикк, Пагари и Лай, расположены самые фешенебельные в столице, элитные квартиры класса экстра-люкс, стоимостью от миллиона евро…)

Но вообще-то с современным Таллинном как-то не заладилось. То есть само слово КаПо никаких затруднений не вызывало. Тем более что опрашиваемые мной – люди грамотные, что такое «капо» на жаргоне гитлеровских концлагерей (от немецкого KAzetPOlizei, внутренняя «вспомогательная» полиция, вербовавшаяся из самих заключенных), хорошо знают, а тут – такое созвучие!

Но вот где именно располагается её головной офис – правильно сказали только двое. И то – лишь потому, что один из них ежедневно, на работу и с работы, ездит мимо на автобусе, а второй по служебным делам часто посещает Национальную библиотеку, рядом с которой, собственно, это заведение и находится.

Заодно предлагаю небольшой авто-тест: не заглядывая в Google, назвать адрес эстонской Полиции безопасности.

Победить дракона

Как говаривал один мой старинный приятель: «Не поймите меня правильно», я не испытываю ни малейшей симпатии ни к упомянутой организации, ни к её методам. Надеюсь, что большинство её сотрудников действительно заняты обеспечением государственной безопасности, поскольку, пока существует государство как социально-политическая институция, кто-то же должен этим заниматься.

Иногда (согласен, чаще, чем хотелось бы) из этого здания по соседству с Национальной библиотекой исходят циркуляры, более присущие жандармскому управлению, чем приличной спецслужбе. Но, во-первых, большинство примеров такого рода, особенно ляпсусы в ежегодных отчетах КаПо, незамедлительно становятся достоянием гласности, и косточки оплошавших капошников перемываются в СМИ сверху донизу, слева направо и вдоль и поперек.

А во-вторых, если «охранкой» действительно допущены правовые нарушения, то, как правило, можно добиться судебного решения, которое заставит исправить такие нарушения.

За примерами долго ходить не надо. Многим памятна выигранная потерпевшей стороной тяжба «Яна Тоом vs KаПо», а также оправдательный приговор Государственного суда по делу четверки, обвинявшейся в организации беспорядков Бронзовых ночей. Бог даст, выиграют свои иски и те, кто нынче подал в суд на правительство – за требование носить маски.

…Просто для закольцованности сюжета. Конец прошлой недели в России ознаменовался массовыми разгонами вышедших в разных городах на манифестации сторонников Навального – с жёсткими задержаниями и жестокими избиениями.

Это, конечно, не СССР, ностальгическую тоску по которому высказала в региональном эфире та самая пиар-вумен. В Советском Союзе подобные манифестации были бы задавлены в самом зародыше. Да что там манифестации – даже слабейшие намеки на вероятность возникновения мысли о таковых. Не говоря уже о судебных исках «Народ против КПСС и советского государства».

У Сергея Довлатова в его «Компромиссе» есть такая сценка: полковник КГБ вербует журналиста в стукачи, а, получив отказ, зловеще произносит: «Боюсь, что вы на этом проиграете».

– Да неужели у КГБ можно выиграть?! — расхохотался Буш…