Кому не угодил Таллиннский зоопарк и как в нем обстоят дела?

Директор Таллиннского зоопарка Тийт Маран. Фото: Erik Tikan

«В этом кроется злой умысел», - говорит директор Таллиннского зоопарка Тийт Маран, комментируя анонимные жалобы, которые годами получают редакции эстонских СМИ. Rus.Postimees поговорил с сотрудниками зоопарка, чтобы узнать, как идут дела и почему вокруг него витает ореол не самых приятных слухов.

— Некоторые люди по-прежнему считают, что зоопарки, как и цирки, не должны существовать, звери должны быть свободными, а не сидеть в неволе.

— На зоопарках лежит историческое проклятье, если так можно выразиться. Раньше зоопарки были исключительно развлекательными учреждениями, где с животными происходили ужасные вещи. Из-за этого у многих создалось впечатление, что животные и по сей день в зоопарках содержатся для развлечения публики, словно в цирке. Действительно, так было когда-то, до 70-х годов прошлого века.

Раньше, если в зоопарке умирало животное, торговцы вскоре привозили из тропиков новое на потеху людям, и все были довольны. Экспансия Запада увеличивалась, и в результате животных стало добывать все труднее, популяция редких видов стала сокращаться. Это в своих романах описывает и Джеральд Даррел. В конце 60-х годов всё больше зоопарков стали говорить, что с нашими друзьями-животными нельзя так обращаться. Поначалу это было воспринято в штыки, люди не хотели верить, что популяция животных сокращается. Когда Джеральд Даррел начал говорить об этом в британских зоопарках, он стал персоной нон грата. Но когда ситуация стала ухудшаться, была принята Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения (СИТЕС).

Таким образом зоопарки оказались в ситуации, когда они не могли больше продолжать свое существование в том виде, что и раньше. Они были вынуждены изменить идею того, почему они существуют. И с того момента зоопарки стали больше позиционировать себя как образовательные учреждения и учреждения, заботящиеся о природе. Поначалу, конечно, всё шло не так гладко. Но свою роль сыграл и тот фактор, что когда-то зоопарки уже привезли животных из дикой природы, так что мы были обязаны заботиться о них.

— Как сегодня в зоопарк попадают редкие виды животных?

— Зоопарки не могут существовать по отдельности. Таллиннский зоопарк поддерживается городом и входит в европейскую сеть, который объединяет более 500 крупнейших зоопарков Европы. И именно эта сеть по большей части устанавливает, как мы можем действовать. К примеру, мы, как правило, не покупаем животных. Бывает, покупаем домашних животных в зоомагазинах, но большая часть животных кочует из одного зоопарка в другой в рамках программы обмена, мы платим только за транспортировку. Причем мы получаем определенных животных не в случайном порядке, практически все редкие виды животных, переезжающие из зоопарка в зоопарк, являются частью европейской программы размножения, а цель — спасти их вид.

— В рамках такой программы, как мы помним, в прошлом году в Таллиннский зоопарк прибыл белый медведь Распутин.

— Именно так. Но в случае Распутина разрешение на размножение дали, а в случае, к примеру, снежного леопарда, который тоже прибыл к нам ранее, размножать его нельзя, потому что для потомства просто нет места ни у нас, ни в других зоопарках, которые также участвуют в программах размножения.

Людям очень нравится смотреть на маленьких пушистых зверьков, но люди забывают, что там, где случается рождение, случаются и смерти. Бывает, время от времени, если звери размножаются слишком много, то мы должны что-то предпринять, нам не предлагают привезти этих животных в другой зоопарк, место для животных ограничено везде. Поэтому иногда случается, что зоопарку приходится совершать грустные поступки.

Бывает, нас спрашивают, а зачем мы вообще держим этих животных, пусть они живут в природе. Я на сто процентов согласен с этим. Вот только и в природе для очень большого количества видов животных уже не осталось места. Я считаю, что держать животных в неволе можно только в том случае, если целью является забота о природе, просвещение, образование людей, а также наука. В противном случае этому оправдания нет.

Поэтому деятельность зоопарков становится такой важной. Но многие люди хотят видеть только красивую картинку, они не хотят принимать обратную сторону. В случае льва, которого недавно пришлось усыпить. Меня спрашивали, зачем мы это сделали. А как мы могли этого не сделать, если знали, что животное мучается? Это очень человечный и этичный поступок.

Погибший Джонни. Фото: Maaja Kitsing

13 января, в Таллиннском зоопарке не стало самца азиатского льва Джуны (Юны), которого также ласково называли Джонни. Ему было 17 лет, обычно азиатские львы живут около 16 лет. В 2020 году у Джонни во время проверки здоровья обнаружили почечную недостаточность, которая является одной из наиболее распространенных проблем со здоровьем у представителей кошачьих старше среднего возраста. В Таллиннском зоопарке осталась львица Тори, которой в феврале 2021 года исполнится 16 лет.

— У льва Джонни посмертно был выявлен коронавирус, а как состояние здоровья второго льва?

— Львица почти того же возраста, что и умерший недавно самец. Ей тест на коронавирус мы не делали. Во-первых, потому что у нее нет симптомов, а во-вторых, потому что она настолько старенькая, что если мы ее обездвижим, чтобы взять анализ, то она может не очнуться после анестезии. У нее есть свои проблемы со здоровьем, и в скором времени она тоже покинет нас. Так что скоро мы останемся без львов, и пока мы не создадим для них хорошие условия, новых в зоопарке не будет. Нынешний дом, в котором живет львица, пойдет под снос, нет смысла его восстанавливать. Но у нас будет большая африканская экспозиция, куда мы сможем поместить львов в будущем. Ее мы начнем планировать в следующем, 2022 году.

— Я просмотрела комментарии в соцсетях под новостью о смерти льва, и большинство из них были адекватными, люди поняли, почему льва нужно было усыпить, но были и единичные комментарии о том, что звери слишком часто умирают и «что-то странное происходит в нашем зоопарке».

— Когда я только стал директором Таллиннского зоопарка, у нас прошли большие дебаты на тему того, а стоит ли вообще раскрывать общественности информацию о том, что в зоопарке кто-то умирает. Раньше эту информацию скрывали, люди просто не слышали о том, что животные умирали. Мы приняли решение, что будем рассказывать людям обо всем, что происходит у нас. Мы можем совершать ошибки, все когда-либо совершают их, но мы не скрываем их.

— В случае недавней новости об отстреле косуль в зоопарке общественность узнала об этом, только когда редакциям поступило анонимное сообщение, что в зоопарке происходит отстрел.

— Мы сообщали об этом и на веб-странице зоопарка еще до того, как в СМИ поступили эти сообщения. Естественно, мы бы не стали отправлять газетам в качестве пресс-релиза новость о том, что зоопарк пытается сократить популяцию косуль. Но мы сообщали об этой проблеме на своей странице.

В разделе новостей на веб-странице Таллиннского зоопарка есть новость от 11 декабря 2020 года, где сказано среди прочего, что с помощью охотников зоопарк пытается поймать косуль и отпустить их на волю из-за того, что их популяция слишком выросла. СМИ поступили сообщения об отстреле косуль только в январе.

— Комментируя этот случай ранее, вы объясняли, что иного выхода, кроме как убить косуль, у вас не было.

— Прежде чем это сделать, мы, правда, пытались вколоть им анестетики и вывезти на волю, но нам это не удалось. На самом деле, эксперт Александр Семенов нам сразу сказал, что обездвижить косуль, вколоть им анестетики у нас не получится. Мы все-таки решили попробовать, но не вышло. Семенов был прав. И даже если бы нам удалось отпустить их на волю, то там их ждали бы охотники. За этот сезон охоты разрешено отстрелить более 30 000 косуль в лесах Эстонии.

Александр Семенов — руководитель кафедры клинической ветеринарной медицины Института ветеринарной медицины и животноводства Эстонского университета естественных наук и руководитель ветеринарной группы Евроазиатской региональной ассоциации зоопарков и аквариумов. В интервью МК-Эстонии он объяснил, что косули, живущие в зоопарке, не ручные и не подпускают людей к себе на расстояние, достаточное для выстрела из винтовки с дротиком с анестетиком. Эффективная дистанция для такого выстрела – 20–30 метров на открытом расстоянии. Даже при охоте в лесу охотники отстреливают их чаще в полях. Также, учитывая дистанцию, скорость полета дротика и крайне малую мышечную массу косуль, дротик массой 4–5 грамм разрывает мышцы маленького животного и зачастую наносит очень серьезную травму. Третья проблема – доступные в Эстонии анестетики, с которыми на засыпание у косули уйдет около 15 минут, при этом животное будет бежать.

— Уже много лет СМИ получают анонимные сообщения о том, что в Таллиннском зоопарке «происходят страшные вещи». Как вы считаете, человек или люди, которые пытаются испортить имидж зоопарка, делают это злонамеренно или они не понимают этих тонкостей про сдерживание популяции и прочее?

— Это злонамеренно. Но обвинить кого-то я не могу, нет доказательств.

— А как думаете, в целом наша общественность понимает, зачем нужны зоопарки?

— Сегодня люди стали лучше понимать, как и для чего мы существуем. И, если судить по внешней коммуникации, то, по крайней мере, эстонская публика очень хорошо это понимает. По результатам опроса общественного мнения, люди хорошо относятся к нашему зоопарку. Есть однако сегмент русскоязычных, которые не понимают нашей миссии. Но мы стараемся это исправить.

— Какие изменения в Таллиннском зоопарке нас ждут?

— Идет начало строительства тропического дождевого леса, подготавливается местность. Также большой проект тигриной долины сейчас на стадии тендера. Оба эти проекта — невероятно огромные вызовы для нас. Тропический лес никогда ранее в Эстонии не создавался. Мы должны перенять опыт у других стран, где такие проекты реализовались. Когда тропический лес и тигриная долина будут закончены, в 2023 году, это будет уже совершенно другой зоопарк. Деньги на реализацию проектов есть, но это не означает, что будет легко. И дело даже не в том, что строительство само по себе — сложное занятие, но нам предстоит решить много проблем — как позаботиться о животных в этот момент, как спроектировать здания так, чтобы и людям было приятно видеть животных, и животным было комфортно жить. Всё, что мы делаем в зоопарке, мы делаем исходя из образовательных целей и принципов защиты природы.

Тийт Маран работает в Таллиннском зоопарке с 1983 года, ранее он был старшим научным сотрудником, а с 1997 года научным секретарем и заведующим лабораторией по научной охране видов. В 2016 году был назначен директором зоопарка.

Наша коллекция зверей — это дом престарелых

Елена Семенова является старшим куратором зоо-отдела Таллиннского зоопарка. В нем она работает почти всю свою жизнь, более 30 лет.

— Елена, как вы считаете, какое мнение у жителей Эстонии о Таллиннском зоопарке? 

— У многих людей, конечно, негативное, потому что люди видят, что у нас нет интересных экспозиций, нет интересных животных, и они не понимают - почему.

— Простите, я удивлена, что вы утверждаете, что нет интересных вещей в нашем зоопарке.

— С точки зрения посетителей, их нет. Люди много путешествовали до пандемии, а уровень развития европейских зоопарков намного выше, чем наш. Там экспозиции чисто эстетически воспринимаются лучше. Сравните: вы видите клетку с сеткой, где сидит какой-нибудь попугай, мимо которого вы идете и даже не видите его. Или вы видите красивую экспозицию с водопадом, и сидят там 10-15 ар, яркие, красивые, вокруг свисают фрукты. А наш зоопарк на фоне такого получается серым. Конечно, есть люди, которые приходят к нам гулять, они находят какие-то свои точки, которые им очень нравятся, находят своих любимых животных. Люди разные, под всех не подстроишься. Мы всё пытаемся, пытаемся, но в силу того, что финансирование у нас очень маленькое, мы не можем прыгнуть выше своей головы.

— В каком состоянии сейчас экспозиции зоопарка? Не считая новый поляриум для белого медведя.

— Экспозиция снежного барса тоже хорошая, проект был сделан по уму в сотрудничестве с Германией. Вольер для амурского леопарда тоже более-менее нормальный. Хотя по нынешним меркам и они уже устарели, и под новые критерии содержания животных в зоопарке эти экспозиции уже не подходят. Поляриум и плавающие в бассейне белые мишки, конечно, приводят посетителей в восторг, но и там есть над чем работать в будущем. А все остальные наши экспозиции очень-очень старые.

Поляриум в Таллиннском зоопарке. Фото: Erik Prozes

— Как и сами звери.

— Наша коллекция зверей, скажем так, - это дом престарелых. Но когда мы сообщаем, что очередной зверь умер, люди воспринимают это не как то, что животное умерло от старости или что у него накопились какие-то хронические заболевания, а с негативной точки зрения. Хотя все известные животные нашего зоопарка умирали уже в возрасте, который превышал их среднюю продолжительность жизни. Но об этом люди не задумываются.

— То есть люди должны быть готовы, что новости о смертях животных будут появляться всё чаще.

— Да. Мы уже какое-то время не обновляем коллекцию и в ближайшее время не будем, потому что не хотим привозить новые виды в плохие условия. Нам нужно строиться, улучшать условия. Сейчас началось строительство дома с тропическим лесом, затем будет тигриная долина, где кроме тигра также будут другие небольшие животные. Потихоньку он будет обрастать новыми вольерами уже на европейском уровне, куда мы поселим новые виды. А сейчас мы даем время нашей старой коллекции спокойно дожить, своими силами улучшая их условия.

— В каких условиях работают сами сотрудники зоопарка?

— В тяжелых. К примеру, сейчас выпало много снега. Все дорожки и подходы к вольерам чистятся каждый день вручную, лопатами, потому что на технике подъехать невозможно. В сарае, где зимуют птицы, воды нет, нужно каждый день, а то и дважды, нести воду из здания и расставлять ее по точкам, всё это в цинковых ведрах по 10-12 литров. Не дай бог разольешь, придется идти обратно и доливать.

— Могли бы люди, не связанные с зоопарком, как-то помочь?

— С едой для животных у нас, слава богу, проблем нет, рацион полноценный. У нас прекрасные врачи и специалисты с многолетним опытом, которые замечают малейшие изменения в поведении или внешнем виде животных. Но очень важно обогащать среду обитания животных, зверей нужно чем-то занимать, а для этого нужно строить инвентарь, который подойдет для животного. К примеру, взять шину, залить ее цементом, сунуть в центр палку, привязать к ней какой-то предмет или построить какую-то деревянную конструкцию. Это всё занимает время, на всё нужны руки. У нас большинство работников — женщины. У нас есть энерго-механический отдел, но у нас один столяр на всю эту огромную территорию зоопарка. Каждый день он должен пробежаться по зоопарку, починить вещи, которые нельзя откладывать, потому что, если не прибить какую-нибудь доску или не починить сетку, то животное может сбежать. Банально даже обновление краски каждую весну занимает много времени и ресурсов. Нам помогало и помогает Общество любителей зоопарка, но все равно помощи не хватает.

— То есть обычный человек может написать письмо зоопарку, что он хочет помочь и ему найдут занятие?

— Ну, конечно, можно же всегда договориться. Банально соорудить какую-нибудь табуретку для шимпанзе. Всё можно обдумать.

Дарья Зубарева, специалист по экологическому образованию, с 2011 года ведет экскурсии. 

— Вы непосредственно общались с посетителями зоопарка. Часто ли вам задавали вопросы о тех слухах, что ходят вокруг зоопарка?

— Бывало. Я отношусь к этому совершенно спокойно. Последние года два, если о чем-то таком и спрашивают, то о Норде. Иногда люди просто слышали, что был белый медведь и он умер. И они даже не знают - почему, но эта информация до них дошла. А иногда спрашивают более конкретно, что слышали о болезни медведя, что его пришлось усыпить, и просят объяснить, почему так произошло. Я, конечно, всегда объясняю.

Проводила я как-то экскурсию детям из третьего или четвертого класса. Мы стояли в поляриуме, зашел разговор о Норде, и дети начали рассказывать, что они слышали совершенно о других болезнях, от которых якобы он страдал. И хотя я рассказала, как всё было на самом деле, мы никогда не узнаем, какую информацию дети в итоге унесли с собой.

Также ходит слух, что один наш тюлень, причем лет 10-15 назад, умер от того, что посетители закормили его монетами. Мол, когда его вскрыли, то его желудок был полон монет. Я не знаю, как появился этот слух, но когда меня спросили об этом впервые, я впала в ступор, потому что сама о таком раньше не слышала. Тогда я честно ответила, что не знаю о таком. Потом поспрашивала коллег об этом, все посмеялись.

В январе 2019 года Таллиннский зоопарк попрощался с 17-летним медведем Нордом. Несмотря на все усилия ветеринаров, вылечить левую лапу животного так и не удалось, и Таллиннской зоопарк принял решение избавить животное от мучений и усыпать зверя, опираясь на мнения специалистов и ветеринаров из зоопарков Америки и Европы. Общая оценка международных экспертов была следующей: язва на лапе обусловлена поведенческим расстройством, эффективного лечения не существует и надежды на выздоровление животного нет.

Белый медведь Норд. Фото: Maaja Kitsing

Читайте нас в Telegram! Чтобы найти наш канал, в строке поиска введите ruspostimees или просто перейдите по ссылке!