На каком языке дозволено говорить ребенку с дефектами речи?

Бетина Бешкина. Фото: личный архив

Здравствуйте, меня зовут Бетина и я ваша соотечественница с другими культурными корнями и родным языком. В глазах госпожи президента, возможно, даже вдвойне, ведь эстонский я выучила в еврейской школе с русским языком обучения. 

О том, что русские школы должны стать эстонскими школами для русских детей говорят уже не первое десятилетие, но 24 февраля, в день рождения республики, нам без лишних церемоний сообщили: «Мы должны быть уверены, что у каждого осевшего здесь, независимо от того, приехал он давно или недавно, есть возможность и даже обязанность отправить своего ребёнка в школу с эстонским языком обучения».

В этом контексте кажется уже бессмысленным в тысячный раз поднимать вопрос отсутствия методик и педагогов. Или напоминать о 37-й статье Конституции (гарантом которой, кстати, в Эстонии должен быть президент), согласно которому язык обучения в учебном заведении для национального меньшинства выбирает учебное заведение.

Но вернемся к праздничной речи. Почему у многих она вызвала неприятие? Ведь в ней были затронуты немаловажные темы – например, нужды детей с особыми потребностями. По одной простой причине: это проявление эмпатии было тут же обесценено не пожеланием, а четко сформулированным требованием во чтобы то ни стало учиться на государственном языке. Давайте на секунду вместе задумаемся, каким именно образом ребенок с дефектами речи или особыми образовательными потребностями, родившийся в русскоязычной семье, «обязан» справиться с учебой в эстонской школе? Неужели госпожа президент считает, что это на самом деле в его интересах?

Двуязычие – это термин, обозначающий сложный феномен, пишут в магистерской работе Тартуского университета Мерле Хенберг и Кайре Каск. На мой взгляд, билингвизм – это дар, как музыкальный слух или аналитический склад ума, которым наделен не каждый. Двуязычие не развивается само по себе, как способность ребенка ползать, хватать, ходить и говорить. Впрочем, и все перечисленные навыки не гарантированы каждому, ведь есть люди с ограниченными возможностями.

Статистика показывает, что число детей с отставанием развития и дефектами речи растет с каждым годом. С 2009 по 2018 годы доля детей среди людей с ограниченными возможностями достигала 44%. В целом в Эстонии поддержка необходима каждому пятому учащемуся общеобразовательной школы (а это около 28 000 детей), из которых в большей поддержке (усиленной и специальной) нуждаются около 8000 (!) ребят. Количество таких учеников растет с каждым годом, но вот опорных специалистов - наоборот - становится всё меньше, и взять их негде.

Со своим ребенком, который молчал существенно дольше сверстников, мы прошли путь от «ваш ребенок воспринимает родной язык как иностранный» (и как андрагог по образованию, я понимала, что это признак алалии*), до выправления шипящих у логопеда. Когда в три с половиной года ребенок использует меньше десяти слов, очень сложно обеспечить соотечественников «твёрдой уверенностью, что со всеми ходившими здесь в школу они смогут говорить по-эстонски». Потому что ребенок с дефектом речи может вообще никогда не заговорить. 

За последние 1,5 года специалистами Таллиннского учебно-консультативного центра и самим ребенком была проделана колоссальная работа, а на мою долю выпал целый спектр переживаний, в том числе ощущение беспомощности, неизвестности и отчаяния, постоянное чувство стыда за то, что я не состоялась как мать. Но общими усилиями нам все удалось, и теперь дело уже дошло до пересказов "Незнайки", "Сипсика" и "Маугли". 

В последнее время ребенок стал различать иностранные языки и повторять за мной эстонские слова. Но пока специалисты не рекомендуют торопиться с введением нового языка, чтобы закрепить достигнутый эффект и не испортить результат. В два года, при поступлении в детский сад, иноязычная среда в нашем случае была исключена, если мы хотели, чтобы ребенок вообще заговорил.

Каждый ребенок по-своему уникален, говорят ли его родители по-эстонски или по-русски. Мы не стали исключением – детей с такими проблемами в Эстонии очень много, среди обращающихся в Таллиннский учебно-консультативный центр 65% - дошкольники и 35% - учащиеся школ. Порядка двух третей обращений связаны с логопедическими проблемами детей, обучающихся на неродном языке. Тех самых детей, родители которых смело отдали их в иноязычную среду – по незнанию – без учета особенностей развития, но совершенно очевидно - из лучших побуждений и желания как можно скорее пробить тот самый пресловутый «стеклянный потолок». 

Обучение лишь на эстонском языке в ближайшее время вряд ли возможно, ведь помимо русских семей, детей с особыми образовательным потребностями, есть и мультикультурные семьи, и семьи иностранцев. И для нашей небольшой страны все они представляют ценность.

Как сказал философ Артур Шопенгауэр, мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет. Надеюсь, что хотя бы сейчас, в разгар пандемии, к нам придет понимание, что самое дорогое для страны – это человек. Вне зависимости от того, куда уходят его культурные корни и каков его родной язык.  

Алалия* - отсутствие или недоразвитие речи у детей при нормальном слухе и первично сохранном интеллекте.

Подписывайтесь на нас в социальных сетях! Ищите Rus.Postimees в Telegram и TikTok