С ног на голову и обратно. И всего за один век…

Экс-президент СССР Михаил Горбачев. Фото: SCANPIX

2 марта исполняется 90 лет Михаилу Горбачёву – последнему Генсеку ЦК КПСС, первому и единственному Президенту СССР.

Череда исторических личностей, более-менее заметно повлиявших на земную цивилизацию, тянется от времён Шумерского царства до наших дней. Среди них есть святые и монстры, великие творцы и фантастические злодеи. И все-таки на этом фоне безусловно выделяются две фигуры, два человека, чьи поступки оказали на ход истории влияние не просто глобального – тектонического характера.

Один из них в эти дни отмечает своё 90-летие, принимая поздравления и добрые пожелания тысяч жителей планеты – как рядовых граждан множества стран мира, так и глав государств, правительств и международных организаций.

Второй скончался за семь лет до его рождения, но до сих пор вызывает мысли и эмоции, сравнимые по силе теми, что мы испытываем к ныне живущим рядом с нами. Или, может быть, еще сильнее.

От Ленина – к Горбачёву

По злой иронии проказницы-судьбы, для них обоих местом рождения и полем деятельности стала Россия, а временем – ХХ век. В октябре (по старому стилю) 1917 года здесь произошло событие, которое возглавивший его подготовку и осуществление помощник присяжного поверенного Владимир Ульянов-Ленин на первых порах сам называл «октябрьским переворотом». Тем самым фактически неприкрыто признавалось, что мир был просто буквально перевернут с ног на голову. Это позднее сложилась высокопарное словосочетание «Великая Октябрьская Социалистическая Революция», в котором правдивыми были только два слова: «великая» (по степени воздействия на человечество) и «революция» (как иноязычный синоним слова «переворот»).

Ни октября (остальной мир жил уже 7 ноября), ни реального социализма в этом событии, как говорится, и не ночевало. Всё это, однако, мало волновало вождя, для которого главным девизом, как известно, было: «Главное – ввязаться в драку, а там – посмотрим».

Он скончался в январе 1924 года, в возрасте пятидесяти четырех лет.

В апреле 1985-го 54-летний Генеральный секретарь Центрального комитета созданной Лениным Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) Михаил Горбачев пришел к власти, чтобы вернуть человечеству нормальное положение: поставить его с головы на ноги.

Чтобы по достоинству оценить сделанное Горбачевым, необходимо как следует осознать, чем обернулась для цивилизации деятельность Ульянова-Ленина. В принципе рядом с ним или даже на голову выше в смысле военно-стратегических талантов, политико-идеологических и социально-экономических преобразований можно поставить многих деятелей.

Однако ни один из них, считая от Аттилы или царя Навуходоносора и заканчивая Наполеоном и кайзером Вильгельмом, не покушался на основу основ, фундамент существования цивилизации как таковой – частную собственность. Ленин первым в истории отменил это понятие вообще. А заодно и свободу предпринимательства как базисный принцип развития индустриального общества.

Однако, поскольку в большинстве стран мира принцип «частная собственность священна» продолжал существовать, отказ от него в крупнейшем государстве мира, а со временем и в ряде его сателлитов, нарушил мировой баланс интересов, что потребовало перераспределения собственности вообще, собственности как глобального понятия.

За истекшие десятилетия пребывания мировой системы в таком ненормальном состоянии в активную жизнь вступили четыре поколения работников и собственников.

Моисею за сорок лет странствования по пустыне удалось получить новое поколение евреев – первое поколение, не знавшее рабства. Тогда как семь десятилетий существования хрупкого и противоестественного равновесия между нормой и её полным отсутствием, напротив, привело к возникновению устойчивой аберрации, то есть искаженного представления о том, что должно быть руководящим началом и в политике, и в экономике.

Передо мной стоял человек, возглавляющий (хоть и пока, но все-таки…) вторую по величине ядерную державу мира. 

К моменту прихода во власть Михаила Горбачева стало окончательно понятно, что общество всеобщего равноправия и благоденствия, обещанное Лениным и его соратниками, так и не наступило. Коммунистическая идея полностью выродилась в принудительно-командную в экономике и казарменную в социуме систему, работающую на себя и не учитывающую никаких и ничьих иных интересов. Дальнейшее ее сосуществование сделалось невозможным ни «в отдельно взятой стране», ни, тем более, в общемировом масштабе, поскольку остальной мир просто не пожелал следовать учению Маркса, которое всесильно лишь потому, что оно верно…

Ввязавшись в драку, Владимир Ленин так и не успел «там посмотреть». Это пришлось делать другим, и новый перелом, возврат от аномалии к норме, оказался во многом не менее болезненным, чем осуществленный семьюдесятью годами ранее переворот.

Такой вот момент

Впрочем, о месте и роли Михаила Горбачева в мировой истории уже написано столько книг, что из них уже можно сформировать средних размеров библиотеку. Еще больше, я уверен, будет написано, и людьми, гораздо больше меня сведущими в политологии, экономике, психологии и десятках других дисциплин, инструментарием которых необходимо пользоваться для детального и объективного анализа этой темы. Я же хочу поделиться своими личными впечатлениями о том периоде, когда начатый последним советским лидером процесс подошел к своему – видимо, логическому – завершению. Точнее даже не о периоде, а об одном, но для меня очень важном и памятном моменте.

В конце 1980-х – начале 1990-х я был аккредитован от газеты «Советская Эстония» на съездах Народных депутатов СССР и РСФСР. И 23 августа, на следующий день после возвращения Горбачева из Фороса, судьба подарила мне редчайший случай – встретиться с президентом СССР, что называется, лицом к лицу, практически наедине.

В этот день ожидалось его выступление перед Президиумом Верховного Совета СССР. Поэтому с раннего утра журналистская братия, аккредитованная в Кремле, толпилась в курилке здания ПВС. Точного времени не знал никто, а пропустить такое событие было равно профессиональной несостоятельности.

Наконец, раздался клич: «Приехал!», и все присутствующие рысью ломанулись – кто в лифтовый холл, где моментально были заняты все четыре весьма поместительные кабины, кто – прямиком наверх по широкой мраморной лестнице.

Не отличаясь особой суетливостью, я остался один и самокритично утешился тем, что человек я ленивый, бежать по лестнице на четвёртый этаж мне как-то влом. Ну, расхватали все лифты враз, можно и подождать. Всё равно ведь Михаил Сергеевич пока ещё в зал пройдёт, да пока до трибуны доберётся, да водички попьёт, – вот и поспеем, чего когти-то рвать?

Произнося мысленно эту тираду, я дождался, пока погаснет какая-нибудь кнопка лифта, и сразу нажал на таковую.

Когда дверцы кабины разъехались в разные стороны, передо мной возникла феерическая мизансцена, выстроенная каким-то сумасшедшим гением. Видимо, нажимая кнопку вызова лифта, я на какую-то долю секунды опередил того, кто в самой кабине нажал нужную им кнопку. И поэтому лифт пошел не вверх, а вниз…

На переднем плане кабины, слева от меня, стоял один из охранников. Он был весь напряжён, правая рука – в готовности выхватить оружие из подмышки. Справа, чуть в глубине, второй охранник в позе, показывающей его готовность в любой миг закрыть собой «объект». А в центре, у задней, зеркальной стенки лифта, – сам «объект», действующий президент страны Михаил Сергеевич Горбачёв.

Это был момент, которого я не смогу забыть до конца своих дней. Передо мной стоял человек, возглавляющий (хоть и пока, но все-таки…) вторую по величине ядерную державу мира. Человек, в чьих руках – буквально – находился ключ от жизней миллионов людей, пресловутая ядерная кнопка. И в глазах этого человека, только вчера вызволенного фактически из-под конвоя, я в долю секунды прочитал фатальную готовность ко всему…

Такого я больше не видел нигде, никогда и ни у кого.

…А перед открывшейся дверью лифта, по сию сторону от этой живописной группы, застыл ваш корреспондент, от неожиданности потерявший дар речи и движения.

После секундной паузы первый охранник, беглым профессиональным взглядом безошибочно оценив мою персону на предмет опасности и не найдя в ней ничего такого, произнёс тоном Верещагина из «Белого солнца пустыни», но только на «вы»: – Заходите!

Кремлёвские лифты, надо сказать, – сооружения надёжные, внушительно солидные, неторопкие и основательно нацеленные на выполнение возложенной на них задачи. Лифту положено доставлять пассажиров по назначению. Вот он и проделывал это без лишней суеты.

Воспользовавшись возникшими обстоятельствами, пока кабина неспешно преодолевала межэтажные перекрытия, я лихорадочно соображал, как бы мне не упустить момент и что бы такое спросить у столь неожиданно встреченного необычного «попутчика». А тот, уже успокоившись, посматривал на меня доброжелательно и даже с некоторым любопытством. Наконец, решившись и не желая терять драгоценные секунды, я внятной скороговоркой произнёс первое, что взбрело в голову:

– Михаил Сергеевич, я корреспондент газеты «Советская Эстония», с позавчерашнего дня просто «Эстония», моя фамилия Иванов. Вчера на своей пресс-конференции после возвращения из Фороса вы впервые нарушили традицию и обратились к залу не со словами «Дорогие товарищи!», а сразу «Дамы и господа!». Вы это сделали умышленно, или случайно оговорились?

Михаил Сергеевич выждал многозначительную паузу (вообще-то больше походило на то, что он прикидывает: долго ли ещё ехать с этим неизвестно откуда выскочившим маловразумительным корреспондентом) и затем произнёс – всё так же многозначительно и очень веско:

– Знаете… Момент был такой!

В ту же секунду лифт остановился, его двери раскрылись, и из них к изумленной толпе журналистов, под яркий свет юпитеров вышла группа товарищей: некий Иванов, за ним – первый охранник, Горбачев, второй охранник…

…В 2014 году здание ПВС, официально – 14-й корпус Кремля – был полностью демонтирован. Ныне на его месте разбит парк с застекленными шурфами, открывающими фундаменты стоявших на этом месте когда-то древних монастырей. Так что теперь совершенно негде установить мемориальную табличку с надписью: «В этом здании журналист из Эстонии Вячеслав Иванов вызвал ехавшего в лифте президента СССР Михаила Горбачева и имел с ним непродолжительную, но содержательную беседу».

Но я-то знаю, что так оно и было…