Вырвавшаяся из лап смерти Кая Линнус: я думала, вряд ли это что-то серьезное

Кая Линнус Фото: Kristjan Teedema

Хозяйка отеля-санатория Värska Кая Линнус заболела 15 марта прошлого года. Было воскресенье. Температура поднялась до 38,5, затем до 38,9, пишет Tartu Postimees. 

В понедельник она позвонил семейной медсестре и попросила больничный. Домашние поинтересовались, неужели она действительно не пойдет на работу. Кая ответила, что не пойдет. Не может. 

Но еще в субботу у нее саднило горло. Кая хлопотала в саду. Ее мысли крутились вокруг кризисного совещания в санатории, где обсуждалось, может ли новый коронавирус повлиять на работу отеля. Один медицинский работник заявил, что это серьезное дело. В пятницу весь дом был очищен дезинфицирующими средствами, для клиентов была вывешена предупреждающая информация. 

Кая думала, что вряд ли все будет так уж серьезно. 

День, второй, третий

Болезнь не проходила, к тому же появился сухой кашель. С утра до вечера в комнате играло радио и Кая слушала новости. В четверг сообщили, что теперь семейные врачи могут начать отправлять пациентов на тестирование на коронавирус. Кая немедленно позвонила своему семейному врачу.

Время для сдачи теста удалось получить на следующий день. Была пятница, 20 марта, перед спортхоллом Аннелинна только что установили палатку для отбора проб. Сын отвез Каю из Вярска в Тарту и обратно. Если бы Кайя попыталась выйти из машины, у нее бы это просто не получилось. 

Она уже ничего не ела, только все время просила пить. В субботу сын вызвал скорую помощь. Парамедики приехали около трех часов, но посчитали, что нужно дождаться результата теста. Попросили проветривать комнаты.

Сын взял удостоверение личности матери, зашел на портал digilugu.ee. Ждал. Ответ появился в тот же день между пятью и шестью часами.

«Мою маму нужно в больницу! Она коронапозитивная! Она очень слаба!» - с тревогой сказал сын по телефону, когда вызывал скорую помощь во второй раз.

Кая помнит рентгеновский аппарат в отделении неотложной помощи, забор крови и сильный озноб. На ночь ее отвезли в палату, где больше никого не было. Медсестра принесла опорную раму для ходьбы - на случай, если  нужно будет сходить в туалет… Через несколько дней у Каи началась пневмония и проблемы с дыханием. 27 марта ее направили в отделение интенсивной терапии.

Дальше только тьма.

Девять дней спустя Кая открывает глаза и видит перед собой двух врачей, мужчину и женщину.

"А, проснулись! Вы знаете, где вы?" - спрашивает один.

Кая видит знакомый вид из окна, который она хорошо запомнила, когда пришла в больницу.

"В кли-нике..." - ответила она.

"Ой, отлично! Вы видите часы на стене? Можете пошевелить пальцами ног? " - спросил доктор.

Кая слышала и видела всё и могла двигаться.

«Вы были на контролируемом дыхании», - сказал доктор.

"Контролируемом дыхании?" - подумала Кая.

«Если вы закашляетесь… У вас может быть приступ кашля, тогда держите руку вот здесь, на отверстии в горле, отсюда у вас шли трубки, держите тогда руку здесь. Тогда не будет больно».

На шее Каи до сих пор виден небольшой шрам.

"Вы хотите что-то спросить?"

Кая не могла ничего спросить. Ей вручили лист бумаги и карандаш ... Но из письма тоже ничего не вышло.

С этого момента Кая помнит все.

Суперзабота

Что ее кормили с ложки. Что ей чистили зубы и причесывали волосы. Что у нее под носом - словно усы - были маленькие тонкие трубочки, чтобы при необходимости можно было быстро дать дополнительный кислород. Она помнит писк мониторов.

Сначала Кая лежала в изоляторе, но затем был доставлен следующий пациент в очень тяжелом состоянии, и Кая заняла место на первой койке рядом с изолятором.

В большом зале она видела других пациентов. Всех их обходили и переворачивали с боку на бок, чтобы не возникали пролежни. Всех приходили кормить, поить и мыть. Только сейчас Кая поняла, что все это был КОРОНАВИРУС.

12 апреля после 16 дней интенсивной терапии, ее вернули в обычную палату. Когда Кая попыталась встать с постели, это ей не удалось. 

"Я была расстроена, - вспоминает она. - Неужели я останусь такой?" Вечером приехал физиотерапевт. Вместе они выучили первые упражнения.

Через несколько дней врач похвалил ее: «Вы такая молодец!»

Кая ответила, что хочет домой, а движение - основа всего. Она становилась сильнее с каждым днем. Однако однажды во время чистки зубов, когда она слишком далеко отодвинула опорную раму, ноги у Каи задрожали. Она с грохотом упала. Так она лежала там, с ноющим от боли коленом, и ждала, пока не пришли медсестры.

"Мое тело так окоченело, что им пришлось потормошить меня, прежде чем я смогла встать", - удивляется Кая.

Кая пролежала в больнице 31 день, девять из них - в искусственной коме. Домой ее выписали 22 апреля. Дома она первым делом училась ходить вдоль стены. Затем шаг за шагом тренировалась на лестнице. В один день она сделала два шага, на следующий - три шага. Потом осилила сразу половину лестницы.

Врач инфекционного отделения Клиники Тартуского университета Анне Калласте сказала, что Кайя Линнус - пациентка с очень тяжелым течением коронавируса, которая во время выздоровления поразила ее своим чрезвычайно позитивным настроем.

На работу Кая вернулась через три месяца после болезни, 22 июня. Даже тогда ее еще преследовали больничные сны. Она долго не пила кофе, потому что не чувствовала его вкуса и запаха. Только сейчас, год спустя, здоровье Каи действительно восстанавливается. В новом году она снова выходит на прогулки: каждый вечер после работы проходит два-три километра. 

Жизнь драгоценна

Кая точно не знает, где могла подцепить вирус. Может быть, на концерте в культурном центре Вярска, куда она ходила послушать Zetod. Очаг в санатории из-за нее не возник, никто из ее коллег не заболел. Ее муж болел дома, но была ли это корона?

Кая говорит, что коронавирусный год научил ее сосредотачиваться на себе. Дал понимание того, что вещей много не нужно, что денег можно тратить гораздо меньше. Что семью и друзей нужно беречь, а медиков ценить.

У Каи три женатых сына. Прошлой весной ей все помогали, ходили в магазин, приносили еду, ухаживали за садом. У Каи десять внуков, младшему из которых четыре с половиной месяца. Кае 59 лет. Она не могла умереть.