Юрист: введенные ограничения конкурируют с правами, защищаемыми Конституцией

Данил Липатов Фото: скриншот

Пока остается непонятным, какие же шаги предпринимает государство в смысле своих позитивных обязательств, чтобы ограничение конституционных прав было наименее кратковременным и позволило достичь оздоровления именно общества, а не только системы здравоохранения, пишет юрист бюро Progressor Данил Липатов, проанализировавший ограничения, введенные правительством.

С 11 марта 2021 постановлением правительства ужесточены ограничения, призванные ограничить распространение эпидемии коронавируса. К ранее действующим требованиям об обязательном ношении защитных масок в публичных местах и общественном транспорте добавились изменения требований по заполняемости помещений, закрылись торговые центры, спа, бассейны, спортклубы.

В отсутствии объявленного чрезвычайного положения, регуляция о введении ограничений вытекает из Закона о предупреждении инфекционных заболеваний и борьбе с ними. Данный закон делегирует правительству введение только тех ограничений, которые предусмотрены этим нормативным актом. Иными словами, правительство не может вводить какие-либо не предусмотренные законом ограничения.

Статья 28 упомянутого закона позволяет среди прочих ограничений на основании проведенного анализа рисков ввести такие меры, как закрытие учреждений и предприятий, ограничение свободы передвижения. Таким образом, формально нет противоречий между постановлением и законом, в рамках которого это постановление было принято.

Однако, так как речь идет об ограничении ряда конституционных свобод, таких как право на занятие предпринимательской деятельностью и свободы передвижения (статья 31 и 34 Конституции, соответственно), в обществе возникла дискуссия на предмет обоснованности таких ограничений. И данная дискуссия никоим образом не ставит под сомнение важность борьбы с эпидемией и минимизацией ее последствий.

По моему мнению, при введении ограничений возникает конкуренция между защищаемыми конституцией правами: с одной стороны - право на защиту здоровья, с другой - право на свободу передвижения и свободу осуществления предпринимательской деятельности. И если защита одного права приводит к ограничению ряда иных конституционных прав, то обоснованность таких мер требует анализа пропорциональности вводимых ограничений и определения цели, ради достижения которой это вводится.

Было бы уместным напомнить, что Эстония является участником Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно статье 13 которой каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве. По сути, на государство наложено позитивное обязательство – обязанность государственных органов совершить определенные активные действия по защите принадлежащего лицу блага от посягательств со стороны в том числе самих государственных органов.

И если анализировать постановление правительства и пояснительную записку к нему, то можно без труда вычитать цель вводимых ограничений. Это уменьшение нагрузки на систему здравоохранения путем снижения темпов распространения вируса. Следовательно, лечение от вируса, что, согласно закону, является одним из важных элементов предотвращения распространения вирусного заболевания, не стало главной целью вводимых с 11 марта 2021 ограничений. К сожалению, пока остается непонятным, какие же шаги предпринимает государство в смысле своих позитивных обязательств, чтобы ограничение конституционных прав было наименее кратковременным и позволило достичь оздоровления именно общества, а не только системы здравоохранения.

Также вызывает возражение позиция правительства, озвученная на сайте kriis.ee относительно обязанности ношения масок, в том числе для людей, обладающими антителами: «Помимо текущей эпидемии COVID-19 мы должны также смотреть в будущее. Чтобы в дальнейшем быть подготовленными к вызовам эпидемического характера, модель поведения, которая предотвращает распространение инфекционного заболевания (включая ношение масок, гигиену рук, респираторную гигиену и пр.), должна стать скорее общепринятой практикой, нежели временным неудобством, от которого мы жаждем освободиться как можно скорее». На мой взгляд, введение ограничений, нарушение которых влечет за собой наложение штрафа, не может быть оправдано желанием создания в обществе привычки и практики. В таком контексте применение ограничения является явно не пропорциональным.

В свете вышесказанного считаю важным «выработку привычки» у самого правительства предоставлять отчет о тех действиях позитивного, а не ограничительного характера, по борьбе с эпидемией. Тем самым правительство разделит бремя ответственности с ограниченным в своих свободах населением.