Число безработных в последние месяцы значительно увеличилось и приблизилось к отметке в 60 000 человек. Но о чем много не говорили, так это о том, что еще до кризиса вне рынка труда или на зарплате, недостаточной для проживания, был каждый четвертый эстоноземелец работоспособного возраста, пишет Postimees.
Эстония любит считать себя успешной по всем фронтам и данные, на первый взгляд, это подтверждают: в недавно опубликованном отчете ОЭРС говорится, что в последнее десятилетие Эстония входила в число стран с самым быстрым ростом зарплат, а официальные данные по безработице по сравнению с другими странами не кажутся проблемными. Однако, исследование, специально проведенное для Эстонии, указывает на самое болезненное место государства: рынок труда и его политика, о которых много говорится, находятся в крайне сложном положении.
Из отчета выясняется, что еще до кризиса каждый четвертый человек работоспособного возраста был у нас очень слабо связан с рынком труда. Это означает, что человек или не работал вообще, или работал сезонно и от случая к случаю, или получал настолько маленькую зарплату, что радость ему доставляло лишь хождение на работу, но прожить на эти деньги невозможно. В 2018 году таких было 200 000: тогда экономика Эстонии процветала и не проходило и дня, чтобы предприятия не жаловались на нехватку рабочей силы. При этом в Эстонии имеется огромное количество людей, которые и во время бума не могли найти работу, не говоря уже о нынешнем кризисе.
Департамент статистики подтвердил, что в последнем квартале прошлого года количество свободных рабочих мест сократилось на 16 процентов, а предприятия могут безнаказанно предъявлять к кандидатам нереальные требования: например, одно адвокатское бюро искало секретаря с магистерской степенью, готового поклясться на Библии, что мечтой всей его жизни до самой смерти является секретарская работа. Предлагающаяся зарплата была смехотворной и даже близко не приближалась к средней по стране.
В исследовании попытались понять, почему в Эстонии сложилась такая ситуация, и привели три главных причины: во-первых, у людей нет навыков (согласно исследованию 2016 года 30 процентов работников были либо пере-, либо недоквалифицированными, а 35 процентов работали на местах, с которыми их квалификация не имеет ничего общего), во-вторых, обязанность ухаживать за членами семьи (с этим сталкиваются две трети из 200 000 человек), и, в-третьих, миграционный фон. Обязанность заботиться ОЭРС считает настолько серьезной проблемой, что советует стране изменить социальную политику, чтобы уход за близкими - в стране с и без того стареющим населением - меньше душил работоспособных людей.
Организация раскритиковала и модель финансирования Кассы страхования от безработицы и Больничной кассы Эстонии, и отметила, что сегодняшняя ситуация, когда в хорошие времена средств вносится меньше, а в плохие — больше, хотя именно тогда на расходы нужно больше денег, не позволяет собрать достаточных резервов и не является жизнеспособной. Изменение модели финансирования Кассы страхования от безработицы было в планах и предыдущего правительства, но тут пришел кризис.
Также ОЭРС отметила, что, скорее всего, на финансирование услуг, необходимых для долгосрочных безработных, нужно тратить средства не из бюджета Кассы страхования от безработицы: «Но для этого необходима политическая воля».
Что касается услуг Кассы страхования от безработицы, то в отчете говорится, что хотя пособия не слишком щедрые, в Кассу главным образом обращаются за медицинской страховкой. Из тех 200 000 человек, которые «слабо связаны с рынком труда», услугами Кассы страхования от безработицы — пособия или переобучение — пользуется около 40 процентов. Проблемой является то, как добраться до так называемых трудных случаев.
Самой большой проблемой является свод законов, регулирующих действующую в Эстонии социальную политику: все, что связано с безработными, регулирует несколько законов, также у Министерства социальных дел и Кассы страхования от безработицы имеется ряд одинаковых задач, что делает процесс крайне бюрократическим.
А больше бюрократии, в любом случае, означает больше расходов для государственной казны и меньше действительно за это отвечающих. В качестве примера было приведено то, что даже любящая бюрократию Германия не смогла придумать такую сложную систему, как Эстония.
Министерство социальных дел объяснило, что проблема частично заключается в том, что определенные меры финансируются из европейских денег, так и возникла более сложная система. В новом периоде финансирования ЕС, который вот-вот начнется, часть проблем исчезнет. «ОЭСР говорит, что часто меры с одним названием отрегулированы в разных правовых актах при несколько различающихся условиях. В качестве примера приведена мера пособия на зарплату, у которой в правовых актах есть семь вариантов, хотя она предназначена для молодых людей в возрасте 16-24 лет и для молодых людей в возрасте 16-29 лет, у которых нет опыта работы или он очень мал, которые являются долгосрочными безработными, получили международную защиту при переезде в Эстонию, имеют проблемы со здоровьем, живут в регионах с высокой безработицей или являются бывшими заключенными», - перечислила руководитель услуг рынка труда отдела трудозанятости Министерства социальных дел Кристи Суур.
Представляя отчет, министр здравоохранения и труда Танель Кийк отметил, что связанные со сводом законов проблемы уже находятся в работе, и реформу, которая упростит законы, можно провести уже в этом году.
Кроме того, меняется и Закон о временной работе, который позволяет людям работать с более гибким графиком, а недавно в Рийгикогу поступил на чтение закон, который в случае необходимости обеспечил был местом в доме попечения всех желающих таким образом, чтобы недостающие средства не пришлось искать государству.
Касса страхования от безработицы — это одна из немногочисленных организаций, где трехстороннее сотрудничество (я имею в виду профсоюзы, работодателей и правительство) действительно работает. В каком-то смысле в целом я бы ничего особо не менял. Конечно, было бы нужно упростить законы и правила. Если использование всех денег регулируют несколько эстонских законов и три программы ЕС (в будущем их явно будет больше), то, по сути, сложно понять, о чем идет речь и откуда поступят деньги. Вся система стала бюрократической из-за программ ЕС. Конечно, ее нужно упростить. Многие правила ЕС мы сами адаптировали под Эстонию.
Вторая масштабная тема — обучение совершеннолетних, и это является проблемой не только Кассы страхования от безработицы. Если несколько упростить, то можно сказать, что дополнительное обучение сейчас может проводить практически любая полочная фирма. В такой ситуации предлагающееся обучение может иметь весьма сомнительное качество. Возникает вопрос: насколько разумно мы тратим здесь деньги налогоплательщика. Система дополнительного обучения нуждается в такой же оценке или аккредитации, которую должны проходить, например, вузы, чтобы обеспечить себе наличие людей, знаний и опыт обучения. Если обучение проводят прошедшие оценку фирмы, то хотя бы есть надежда на то, что предлагаемое обучение отвечает каким-то стандартам. Сейчас это не всегда так.
Декан экономического факультета Тартуского университета Рауль Эаметс, который более 30 лет занимается политикой рынка труда, тоже жестко высказался во время презентации отчета и привел в пример, что большая часть программ рынка труда проводится на деньги Евросоюза, и там может быть ситуация, когда деньги тратятся ради траты, а результата этой деятельности нет.
«В действительности ситуация не так уж плоха. И европейские средства предназначены для работы, которую нужно делать. Мой вопрос скорее о том, что самой Эстонии тут мало есть что сказать: мы делаем дело, на которое поступили деньги из Европы. Это, скажем так, политика, диктуемая деньгами. Например, все, что связано с реформой трудоспособности, началось с того, что можно было спланировать свою деятельность в рамках масштабной европейской программы. Вся тема карьерного консультирования при оценке трудоспособности построена на европейские деньги. Если их в какой-то момент не станет, Эстонии придется самой заниматься этой весьма затратой работой. Но это тема шире, и она называется — зависимость Эстонии от вспомогательных программ ЕС», - сказал Эаметс.
Из имеющихся сейчас мер рынка труда он похвалили пособия на зарплаты, которые платили прошлой весной и которые собираются платить во время нынешних ограничений: «И наши исследования в рамках проекта RITA показали, что это помогло, например, снизить неравенство и, конечно, благодаря этому у нас сейчас меньше безработных». Но он отметил, что это дорогая мера и очень долго государство ее себе позволить не сможет.
«Если же говорить о делах, которых могло бы быть меньше, то я не уверен, насколько эффективно обучение эстонскому языку через Кассу страхования от безработицы. Это в большей степени должно находиться в сфере управления Министерства образования, и в идеале эстонский язык нужно нормально выучивать в системе общего образования», - сказал Эаметс.