Юрген Лиги: ограничения начинают нравиться, нам нужно быстрое смягчение

Фото: Sander Ilvest / Postimees

• Политикам, ученым, журналистам подходит контроль над обществом
• Ум ученых имеет свои пределы и особенности
• Необходимо заниматься вероятностями
• Необходимо отменить мартовские ограничения

Общество необходимо постепенно открывать с 12 апреля, для этого есть и необходимые причины, и предпосылки, пишет в Postimees член Рийгикогу Юрген Лиги(Партия реформ).

Мы должны меньше беспокоиться из-за протестующих против коронаограничений и больше - о том, что многим начинает нравиться искусственная кома общества. Большинство людей выступают за еще более жесткие ограничения, но требовательность доходит, скорее, до границы "правительство должно что-то сделать", а не до того, что делать надо только то, что необходимо, а ограничивать только обоснованно. Нам не вернут упущенное время, и мы не выйдем из этой ситуации более сильными. Если бы государственные приказы и распределенные кредитные деньги заменяли жизнь, мышление, творчество и доход, а косвенно также гарантировалось бы психическое здоровье, до этого бы уже додумались.

Политикам, ученым, прессе в такой ситуации контроль над гражданами и обществом хорошо подходит, что не является какой-то особенностью Эстонии. Это опасное трио, потому что нет заинтересованности избавиться от сложившейся ситуации как можно скорее.

Мое предложение состоит в том, чтобы начать открывать общество с 12 апреля. Для этого уже есть повод в виде четверти людей с антителами и таких ограничений, которые слабо связаны с риском заражения, преимущества которых не превышают вреда и которые можно заменить на требования безопасности. Не быстрое подавление числа инфекций, а профилактика серьезных случаев является устойчивой стратегией, и поскольку от вируса не избавиться, необходимо переместить коронавирус из перечня калечащих тяжелых заболеваний в список обычных неудобств. Иронию «политической вирусологии» я рекомендую здесь забыть, потому что это решения из сферы государственного управления. Наша реальная проблема совсем в другом: мы без всяких условий доверяем государство людей вирусологии, независимо от того, что общего у нее есть с наукой.

На всякий случай подчеркну, что мои личные кумиры являются учеными и моя молодость прошла таким образом, что я практически не знал и не видел никого, кроме них и учителей. Но именно из благоговения перед научными кругами необходимо отметить, что наука на самом деле не проводит практических исследований о влиянии коронаограничений и не переводит знания на язык логики государственного управления, где вместо окончательных более узких истин необходимо оперировать вероятностями и многими побочными эффектами. В реальной жизни даже не делаются наблюдения, они в какой-то степени относятся к сфере государственных ведомств, не говоря уже о более точных исследованиях влияния запретов на поведение и влияния поведения на заражение.

Конечно, анализируется статистика, составляются модели и прогнозы, анализируются сточные воды, цитируется научная литература и, возможно, позиционируется, но не доходят до изучения влияния решений, которые, тем не менее, настоятельно рекомендуются. Этот жанр - больше политика. С упразднением критики во время эпидемии в странах по политическим мотивам на самом деле экспериментируют много, причем весьма сходным образом, хотя в обществе это должно быть запрещено.

Во время дебатов в Рийгикогу несколько недель назад я спросил ведущего профессора, как отражается в прогнозах - а они ведь настраивают общественность - увеличение коллективного иммунитета и прогресс в защите групп риска. В ответ прозвучало, что не отражается. Как оказалось, его до сих пор нет в модели. Поэтому наш коэффициент заражения хоть и упал с полутора ниже единицы, является худшим индикатором при измерении рисков для общества и не подходит в качестве аргумента в пользу продления ограничений в той мере, в какой это пытались утверждать.

Нет никаких сомнений в мудрости ученых, но она имеет свои пределы и специфику. Научный совет объединяет отдельные дисциплины, но в нем нет консенсуса по предложениям. Члены высказывают публичное несогласие, меняют точки зрения, спорят между собой, а затем приходят к компромиссам, что опять-таки представляет собой политику и напоминает нам о том, что решения должны приниматься в другом месте. От экспериментально выявленного свойства человека - злоупотреблять властью, которая внезапно была получена над другими людьми - политики и демократическое государство вакцинированы лучше, чем ученые.

Не до конца научно доказанных знаний, с точки зрения принятия решений, не озвучивается слишком много, что безопасно для науки, но не для общества. Опыт подсказывает нам, что иммунитет от вакцины длится годами, а не "по крайней мере, полгода", упомянутые с абсолютной уверенностью. Это драгоценное дополнительное время, но "полгода" были введены в обращение, что привело к большему скепсису в отношении вакцины. Аналогичная история случилась с обеспечением второй прививки в условиях жесткого дефицита, хотя здравый смысл сразу же сказал, что чем больше получивших хотя бы одну инъекцию, тем быстрее замедлится распространение вируса. Несмотря на научные сомнения, можно также исходить из того, что серьезно переболеть несколько раз маловероятно, и антитела делают передачу вируса дальше невероятной. Несмотря на отдельные примеры, возрастной профиль группы риска также известен.

Все это очень важно, поскольку вместо того, чтобы надеяться избавиться от вируса, необходимо сосредоточиться на предотвращении серьезных случаев заболевания и восстановлении нормальной жизни. Мы либо переболеем, либо успеем вакцинироваться и сможем вернуться к осторожной нормальности еще до лета.

ДВЕ МЫСЛИ

• Вместо того, чтобы надеяться избавиться от вируса, мы должны сосредоточиться на предотвращении серьезных случаев заболевания и восстановлении нормальной жизни.
• О комендантском часе и выводе военных на улицы нельзя даже думать, и научный совет не может говорить о таких вещах.

Даже при самом большом пессимизме уже с 12 апреля можно было бы предложить послабление тем, кто получил хотя бы одну дозу вакцины: разрешить им плавать в очищенной хлоркой воде и в вентилируемом помещении. Маловероятно, что они заразят друг друга, и у вируса нет никаких шансов в таких условиях. К тому же можно применять принцип рассеяния. Я здесь не беспристрастен, но я опираюсь на науку.

Работа с вероятностями означает, что мы не защищаем всех одинаково и не обеспечиваем стерильность, но сохраняем количество при помощи вентиляции, дистанцирования, более тихих разговоров и меньшей общительности.

Поскольку учителя в настоящее время в основном защищены, надо попытаться открыть школы. Есть куда более опасные для детей инфекции. Это сказка, что Teams так же хорош, как человеческое и социальное общение.

Индивидуальные увлечения в целом могут быть разрешены, тем более, что признаки указывают на то, что некоторые из них переместились в более скрытую и опасную среду. Музеи также могут быть открыты довольно безопасно.

Стоит отменить решения, принятые в последний момент в начале марта. Можно было бы дать шанс торговым центрам, сезонной торговле, строительным и садоводческим магазинам при условии мер безопасности, о которых в начале марта с компаниями было достигнуто соглашение. Слишком много говорилось о ресторанах: эстонцы не зависимы от них, и у многих нет на них денег, но они являются частью реальной жизни, и если в условиях рассеяния они смогут существовать, это не должно быть запрещено.

О комендантском часе и выводе военных на улицы нельзя даже думать, и Научный совет не может говорить о такой вещи. Мы не сделали этого даже в Бронзовую ночь, и это политическое решение. То же самое касается усиления надзора, что является прерогативой государства. Однако необходимо ясно дать понять, что очень строгие правила ведут не только к их исполнению, но и к сокрытию инфекции и собраний.

Мы вакцинировали большую часть групп риска, поставки ускоряются, мы можем лучше нацеливать и вводить правила, и вопреки предупреждениям и воле вируса, лето, безусловно, наступит.