О медицине – без паники и без прикрас

Хирург-онколог Северо-Эстонской региональной больницы Владимир Афанасьев. Фото: личный архив

Владимиру Афанасьеву, хирургу-онкологу, депутату Таллиннского городского собрания – 70 лет.

На его «личном счету», начиная с 1974 года, в общей сложности числится около шести тысяч операций. Все они «укладываются» в одну специализацию, которая избрала его, когда он ещё был студентом, и с тех пор, вот уже почти сорок пять лет – фактически на одном рабочем месте.

Но – по порядку.

От корней до наших дней

– Имя Владимира Афанасьева занимает в эстонской медицине не последнее место. А с чего и как это начиналось?

– Ну, тогда уж (улыбается) с самого начала… Родился я 4 апреля 1951 года в Таллинне. Все мои предки, вся моя жизнь, в том числе и профессиональная, связаны с Эстонией. Все предыдущие поколения моей семьи жили и работали в Нарве и её окрестностях, вначале в Российской империи, а позднее в Эстонской Республике. По линии отца все были рыбаками, а со стороны матери – крестьянами.

Мама в своё время закончила гимназию в Нарве, но дальше учиться не получилось. Вскоре после войны, уже живя в Таллинне, она познакомилась с моим отцом, который тоже был нарвитянином, войну прошёл в составе Эстонского стрелкового корпуса. Позднее отец закончил юридический факультет Тартуского Государственного университета и всю жизнь работал  в системе судопроизводства.

В 1978 году я закончил 6-ю среднюю школу (в настоящее время это Кесклиннаская  русская гимназия). Встал вопрос, что дальше? Не могу сказать, что с детства мечтал стать врачом. Но к концу десятого класса это решение уже казалось совершенно естественным и очевидным. И в 1968-м я поступил в Тартуский Государственный университет на медицинский.

Наверное, то была рука Бога, которая и ведёт меня по этой стезе. Ни разу за все последующие годы я не пожалел о сделанном много лет назад выборе. Так получилось, что после 3-го курса летом, когда необходимо было проходить т.н. сестринскую практику, я совершенно случайно был направлен в Таллиннский республиканский онкологический диспансер. Но в жизни – я много раз в том убеждался – ничего случайного не происходит. Онкодиспанер стал моим первым и по сию пору единственным местом работы. За эти годы диспансер претерпел многократные преобразования, пока его не присоединили к Северо-Эстонской Региональной больнице, где я по сей день занимаюсь лечением злокачественных опухолей желудочно-кишечного тракта.

Учитывая, что больница является правопреемником Онкоцентра, мой стаж работы на одном месте составляет уже более сорока лет. Я горжусь, что смог внести свой посильный вклад в работу отделения и в создание эстонской онкохирургии. Мне повезло в жизни: моя профессиональная карьера всегда протекала рядом с замечательными людьми и профессионалами, лидерами в своей области. Это доктора И. Вийдебаум, А. Вийрма, А. Гаврилов (бессменный главный врач диспансера и организатор эстонской онкологии), А. Ваар, В. Чужмаров и многие другие.

Перепрыгивая с одной волны на другую…

– Доктор, вот вы находитесь внутри системы, видите всё под иным углом зрения, чем другие. Скажите, как инсайдер, почему мы оказались настолько не готовы к такому серьезному испытанию, как пандемия?

– Прошел ровно год с начала объявленной в Эстонии пандемии, год, как мы начали жить в условиях разной степени ограничений, год, как наша жизнь кардинально изменилась. И итог этого года оказался неутешительным. Мы возглавили список «передовых» по уровню распространения коронавируса стран, вынуждены объявлять жесткий карантин, в противном случае наша медицина просто захлебнется, мы не сможем уже не только проводить плановое лечение, но и оказывать помощь остро в ней нуждающимся больным.

На вопрос, почему же так произошло, нет простого и однозначного ответа. Скорее всего, тут сказался целый комплекс различных причин, каждая из которых по  отдельности не дала бы такого результата, но все вместе они привели нас на грань катастрофы.

Надо признать, что наша страна, со всеми ее структурами и институтами, никогда не готовилась к такому сценарию. Все планы подготовки здравоохранения к чрезвычайным ситуациям исходили из теорий травматических эпидемий, вызванных природными катаклизмами или иными причинами, когда одновременно необходимо принять большое количество травмированных пациентов в ограниченное время. А беда пришла оттуда, откуда ее не ждали. Мы оказались в ситуации, когда заболевает большое количество людей, это происходит на протяжении продолжительного периода, потребность в медицинской помощи возрастает геометрически и превышает все возможности нашей медицины. Эти риски никогда не обсуждались, и к ним не готовились.

Правда, той же весной, после ряда допущенных серьезных ошибок в самом начале истории (например, разрешение на приезд команды волейболистов из зараженной Италии), когда неопределенность ситуации пугала всех, у чиновников высшего властного уровня хватило разума довериться медикам, прислушаться к их аргументам и действовать в соответствии с их рекомендациями.

– А как вы думаете, почему тот опыт оказался так катастрофически невостребованным нынче, когда ситуация с вирусом вновь обострилась? Это что – наша старинная народная забава – ходить по одним и тем же граблям?

– К сожалению, во время второй волны, даже тогда, когда в большинстве стран Европы и мира при меньших цифрах распространения вируса вводился карантин и приостанавливалась вся общественная жизнь, у нас всё оставалось открытым и доступным.

Наш «феномен», на мой взгляд, заключается в том, что к этому времени с вирусом познакомились ближе, возникла иллюзия понимания развития событий, казалось, что можно контролировать ситуацию, и тогда громче зазвучали голоса в защиту предпринимательства, сохранения бизнеса и т.п.

За неделю до школьных каникул, при около 300 новых зараженных в день, мы возвращаем детей в школы за парты. Очевидные даже невирусологам и нематематикам перспективы были не очевидны только нашим политикам. И это касается обоих руководивших нами за это время правительств.

Мне кажется, что Кая Каллас стала заложником своей критики правительства Юрия Ратаса, и когда пришло время ей принимать непопулярные и не соответствующие ее либеральным взглядам решения, она очень долго не решалась на это. В результате, ситуация в стране стала настолько драматичной, что говорить о возможных потерях для бизнеса стало уже просто неприличным и губительным для любого политика.

Ситуация, в которой мы сейчас находимся, стала возможной ещё и из-за отсутствия понимания населением рисков пандемии. Медики могут работать круглосуточно, но если противоэпидемиологические запреты игнорируются хотя бы небольшой частью населения, то результат очевиден. Отсутствие внятной и убедительной разъяснительной работы, предоставление трибуны антимасочникам и ковид-диссидентам, недостаточный контроль исполнения принятых ограничительных мер – всё это недоработки государственных и муниципальных органов. И печальные рекорды нынешней зимы (исключая последние дни марта) – прямое следствие таких недоработок.

Пандемию нельзя одолеть только госпитализацией и лечением больных в больницах. Борьба с эпидемией – это общее дело государства, медиков и населения. Все учебники эпидемиологии и опыт предыдущих поколений говорит о том, что только карантин с целью прерывания цепочек передачи инфекции, адекватное лечение и вакцинация могут вместе дать желаемый результат. Сейчас пока даже трудно сказать, на каком этапе нашей борьбы с вирусом мы находимся и как быстро принятые недавно ограничения дадут результат.

Ключевым фактором на сегодняшний день становится вакцинация. Темпы ее растут, в страну прибывает все большее количество вакцины. Но очень важно и встречное движение, желание людей вакцинироваться. Поэтому, пожалуйста, не доверяйте фейкам и не отказывайтесь, если вас пригласили на прививку, это наша общая обязанность. Мы все надеемся на лучшее и на скорейшее возвращение к нормальной жизни.

– Однако пока вернемся лично к доктору Афанасьеву. Как вы себя ощущаете в качестве юбиляра? Не просится рука к перу, перо – к бумаге, чтобы начать мемуары «Люби медицину в себе, а не себя в медицине»?

– Честно говоря, пока не просится (смеётся). А если серьёзно… Трудно подводить итоги, если ещё не планируешь завершать работу. В течение стольких лет было много всего. И успехи, и неудачи, и радости, и горе. Кто-то из больных выздоравливал, кто-то умирал... Но выздоравливающих намного больше. У кого-то лечу уже несколько поколений членов семьи; есть пациенты, кого я оперировал еще в конце 70-х.

На протяжении всей активной жизни во всех моих начинаниях меня поддерживала моя семья, жена и дети. К сожалению, дети не продолжили династию, никто из них не захотел связать свою жизнь с медициной, они выбрали свой путь и уверенно идут по нему, но у меня ещё есть надежда «продолжиться» во внуках. Хотя судить рано: внучка пока одна, и ей всего три годика. Но, как говорится, всё впереди!