/nginx/o/2021/05/20/13790736t1h2ef9.jpg)
От 40 до 60% заключенных имеют травмы головного мозга или серьезные заболевания, которые влияют на их поведение. Среди ученых нет согласия в том, в какой именно степени такие травмы становятся причиной антисоциального поведения, но есть опасения, что, выйдя на свободу, такие люди могут снова совершить преступление. Некоторые врачи на Западе призывают не ждать и вкладывать ресурсы в их реабилитацию, пока они все еще за решеткой.
Среди преступников, имеющих заболевания головного мозга, - 19-летний Ильназ Галявиев, на прошлой неделе открывший стрельбу в казанской школе. Его точный диагноз не известен, но по данным «Коммерсанта», речь идет об атрофии мозга, то есть постепенном отмирании его клеток.
Это заболевание приводит к потере памяти и когнитивных функций - человек теряет способность здраво мыслить, появляется спутанность сознания. Со временем начинается распад личности, а процесс может сопровождаться многочисленными психическими патологиями.
Причин, по которым может развиться атрофия мозга, много. Одна из самых распространенных - постоянный стресс, из-за которого в крови повышается уровень гормона кортизол. Проблема может быть наследственной или приобретенной - например, в результате черепно-мозговой травмы.
Ученые во многих странах видят прямую связь между нарушениями мозга - как вызванными физическими травмами, так и возникшие в результате заболеваний, - и преступлениями.
Исследование, проведенное в Оксфордском университете, показывает, что люди с черепно-мозговыми травмами, особенно полученными в раннем возрасте, впоследствии более склонны к совершению насильственных преступлений, чем те, у кого подобных травм не было. Ученые предполагают, что в момент травмы могут возникать повреждения префронтальной коры мозга, которая отвечает за принятие решений и взаимодействие с другими людьми.
Здоровая префронтальная кора формирует взаимосвязи между действиями человека и возможными их последствиями, прогнозирует результат, подавляет мысли, которые могут привести к социально не одобряемым действиям.
Если в префронтальной коре возникают нарушения, человек может проявлять излишнюю агрессию и импульсивность.
Тюрьма Суонси - это викторианское здание с современными пристройками на берегу Бристольского залива в Уэльсе. Это мужская тюрьма: в одних камерах здесь отбывают наказание уже осужденные, в других ждут приговора. Режим не самый строгий в Британии - здесь редко содержат людей, чей срок превышает полтора года.
Но Крис Аллен проведет в Суонси несколько лет. Тюремная охрана называет его “сложным”. Сам он признается: «Мне порой казалось, что я схожу с ума. Я не понимал, что со мной происходит. Я вел себя крайне агрессивно».
В Суонси говорят, что наравне со своей основной задачей видят и вторую - снизить риск повторных преступлений. В 2015 году британская некоммерческая организация Disabilities Trust, занимающаяся реабилитацией людей с травмами головного мозга, отправила правительству свой доклад: с помощью коллег из других стран эксперты подсчитали, что до 60% заключенных имеют травмы головы, которые могут сказываться на их поведении, а как следствие - приводить к повторным преступлениям. Организация предложила свою помощь.
Минюсту идея понравилась, правда, они выставили несколько условий: «Это должна быть программа, которую может выполнять любой человек. Мы не будем нанимать психологов, неврологов и психиатров. Это должны быть такие вещи, которые надзиратели могут делать сами. Это должно занимать мало времени. И ничего не должно нам стоить».
/nginx/o/2021/05/20/13790722t1h5be9.jpg)
В Disabilities Trust согласились. Так команда из нескольких волонтеров фонда появилась в Суонси и впервые встретилась с Крисом Алленом.
Аллен из бедной семьи. Он рос в компании дворовых друзей в криминальном районе. В юности начал «развлекаться» мелкими кражами, за что не раз оказывался на скамье подсудимых.
Пять лет назад Аллен попал в автомобильную аварию, получил тяжелую травму головы, впал в кому. Его спас нейрохирург. Но после аварии все изменилось - Аллен стал агрессивнее, а его преступления - все более жестокими.
При этом он все чаще забывал детали своей жизни. «Когда мне рассказывали, что я натворил, я просто не мог в это поверить. Большую часть происходящего я вообще не помнил».
Так, плохо понимая, что с ним происходит, Аллен оказался в Суонси. Поскольку срок заключения превышал 18 месяцев, его должны были перевести в другую тюрьму, но вмешались волонтеры из Disabilities Trust.
Нейропсихолог Иван Питман все жизнь работал с людьми, имеющими нарушения функций мозга. Последние несколько лет он занимается помощью заключенным, надеясь, что однажды они выйдут на свободу и смогут вернуться к нормальной жизни.
«Самое сложное в моей работе - определить, что есть нарушение. Если вы посмотрите на моих пациентов, вы никогда не поймете, что у них есть отклонения. Они выглядят как мы с вами», - говорит Питман.
Впервые начав работать с заключенными, Питман провел несколько месяцев, разговаривая со своими пациентами через маленькое окошко в двери камеры. Мужчины в камере на разговоры настроены не были, и доверие приходилось завоевывать каждый день.
/nginx/o/2021/05/20/13790723t1h6492.jpg)
Спустя долгие недели дверь камеры открыли. Питман встал у порога. По обеим сторонам от него - два охранника. Так прошло еще несколько недель. Через какое-то время Питману удалось выделить группу из 15 человек, которые охотнее других шли на контакт и подтвердили, что у них были черепно-мозговые травмы. Тюрьма выделила для них отдельное маленькое помещение: теперь Питмана от заключенных отделял только стол, но пациенты уже не проявляли агрессию.
«На этом этапе я уже знаю, что их способности запоминать информацию и обрабатывать ее нарушены. Поэтому со временем мы начинаем делать простейшие вещи: каждый день встречаемся в одно и то же время, потом 15 минут беседа, затем пять минут - пьем чай, затем - выходим на улицу и 20 минут играем в мяч. Моя задача - сделать так, чтобы они почувствовали себя в безопасности, не проявляли агрессию и всегда знали, что происходит. Ведь когда мы чувствуем тревогу? Когда не контролируем ситуацию».
В такой ситуации, говорит Питман, у человека учащается сердцебиение, выступает пот, начинает вырабатываться адреналин. Здоровый человек чаще всего без труда найдет способ успокоиться. Но не пациенты Питмана.
«Если они нервничают, они дойдут до предела. И с большой вероятностью ударят тебя».
В какой мере в таком поведении виновата именно травма головы? Она никак не влияет на то, чувствует человек агрессию или нет. Но она способствует проявлению этой агрессии.
«Нарушения в головном мозге никогда не сделают из вас другого человека. Но они прекрасно могут сломать вам тормоза», - говорит Питман.
Пол Уоррен недавно выписался из отделения нейрохирургии ливерпульской больницы. Физически он чувствует себя хорошо, но жить прежней жизнью у него не получается.
Каждый день Пол ходит в магазинчик за углом, где его встречает продавщица азиатского происхождения. Пол знаком с ней несколько лет, но после травмы при встрече каждый раз стал выдавать расистские оскорбления.
/nginx/o/2021/05/20/13790724t1hd98c.jpg)
«Он никогда не позволял себе подобного раньше. Но это не значит, что он никогда так не думал. Только теперь, когда он это думает, он это говорит. Вот разница между поведением человека до травмы и после», - говорит Питман.
По словам эксперта, главная задача в работе с такими людьми - создать для них очень предсказуемую среду.
«Как будто вы едете на работу, а все светофоры зеленые. Красный просто не загорается на вашем пути. Вы не останавливаетесь. Вы не нервничаете и не злитесь».
В Британии в абсолютном большинстве ситуаций люди проходят психиатрическое лечение добровольно. Но Mental Health Act (закон о психическом здоровье) позволяет в некоторых случаях принудительно лечить некоторых пациентов.
Первый в стране документ, вводивший эту практику, был принят в 1800 году после попытки убийства короля Георга III.
Преступником оказался Джеймс Хэдфилд, бывший военный. Майским вечером, во время исполнения государственного гимна в театре, Хэдфилд попытался выстрелить в короля, но промахнулся.
На суде два хирурга подтвердили, что в период участия в военных действиях Хэдфилд получил несколько травм головы. Защита настаивала на том, что в момент покушения он был невменяем. По тем временам признанные недееспособными преступники освобождались от наказания. Чтобы подобного не произошло с Хэдфилдом, парламент срочно принял закон, разрешающий принудительное лечение.
«Мы неоднократно видели, как люди попадают в тюрьму из-за своих преступлений, а спустя годы обнаруживается, что у них есть серьезные проблемы со здоровьем. Проблема в том, что преступное поведение может быть первым признаком болезни, - считает член Шведской медицинской ассоциации Мадлен Лильегрен. - Мы, например, предлагаем, чтобы люди старше 55 лет, впервые совершившие правонарушение, проходили обследование на нейродегенеративные расстройства. Я уверена, что какого бы мнения общество ни придерживалось по поводу моральной ответственности, достижения нейробиологии повлияют на то, как мы в будущем будем относиться к преступному и социально не приемлемому поведению».
Мадлен Лильегрен говорит, что не только травмы головы могут влиять на поведение человека. Она провела собственное исследование и обнаружила, что преступления часто совершают люди с лобно-височной деменцией - особой формой дегенеративной деменции, которая характеризуется атрофией лобных и височных отделов больших полушарий мозга.
«Эти доли мозга играют решающую роль в выстраивании отношений с другими людьми, в контроле над импульсами. Можем ли мы достоверно сказать, что эти люди приняли решение совершить преступление? Или преступление стало результатом их болезни? Думаю, истина где-то посередине. Разумно полагать, что изменения в мозгу человека, которые происходят при лобно-височной деменции, могут быть причиной преступного поведения, - говорит Лильегрен. - При этом человек с психопатией, у которого выключена способность сопереживать другим людям, больше подвержен риску совершить преступление, но он может отказаться от этой идеи, поскольку чаще всего эти люди продолжительное время принимают лекарства».
Врачам известны многочисленные факторы риска, которые могут вызвать в человеке антисоциальное поведение. Когда специалисты говорят о травмах головы, они имеют в виду не только подтвержденные справками сотрясения - иногда достаточно небольшого удара. Чаще всего люди, не терявшие сознание после травмы, не обращаются к врачам, поскольку слишком заняты повседневными делами и просто выпивают обезболивающее.
Известны и другие факторы риска - болезни психики, которые влияют на принятие решений: шизофрения, биполярное расстройство (заболевание, характеризующееся чередованием периодов депрессии и мании) и даже просто депрессия.
«Исследования, которые проводят ученые, говорят о том, что подобные проблемы со здоровьем могут увеличивать шанс возникновения антисоциального поведения в примерно 10% случаев. Это очень небольшой процент людей. Для большинства других недостаточно просто получить травму головы - речь идет о комбинации факторов, - предупреждает доктор психиатрии Сина Файзел из Оксфордского университета. - Например, если вы росли в семье, где ваш отец в той или иной форме проявлял насилие, был жесток и попал в тюрьму, риск также увеличивается».
Многочисленные исследования при этом подтверждают, что подавляющее большинство людей, имеющих проблемы в области психического здоровья, не больше других склонны к насилию. А большинство насильственных действий совершают люди, не имеющие диагностированных психических расстройств.
Доктор Файзел признается, что никогда не говорит, что те или иные проблемы со здоровьем могли стать причиной совершенного преступления.
/nginx/o/2021/05/20/13790725t1h6889.jpg)
«В небольшом количестве случаев мы можем так сказать. Например, один мой пациент напал на человека, потому что думал, что тот шпионит за ним. В его представлении он просто защищался. В других случаях диагнозы немного уменьшают степень ответственности, но не отменяют эту ответственность».
Когда дело доходит до разбирательства, судье или присяжным намного проще понять ситуацию, если речь идет о какой-то значительной проблеме - например, об опухоли мозга или серьезной травме головы. Защита чаще всего может принести МРТ-снимок и наглядно, основываясь на технологиях, показать разницу в функционировании здорового мозга и поврежденного. Но во многих случаях снимки неинформативны. Даже при шизофрении и болезни Альцгеймера часто невозможно увидеть значительных изменений.
«Приходится полагаться на заключения врачей, которые основываются на разговорах с пациентом, на истории болезни, на том, как другие люди оценивают поведение этого человека», - говорит Сина Файзел.
У британского профессора клинической нейропсихологии Хью Уильямса более жесткие критерии: он уверен, что только у одного-двух людей из ста повреждения головного мозга приводят к необратимым последствиям. И он полностью разделяет мнение своих коллег о взаимосвязи факторов, которые толкают человека на преступление, - как социальных, так и связанных со здоровьем.
«Если вы ребенок до пяти лет и входите в 5% беднейшего населения, то у вас просто в силу обстоятельств больше шансов получить серьезную травму головы», - говорит профессор.
То, что происходит с людьми, которых наблюдает Уильямс, он сравнивает с похмельным синдромом, который не прекращается.
Именно так описывает свое состояние и Крис Аллен из тюрьмы Суонси. Сейчас в реабилитации ему помогают волонтеры, которые учат Аллена элементарным вещам: справляться со стрессом, успокаиваться, соблюдать режим, чтобы события всегда были предсказуемыми, а на дорогах чаще загорался зеленый светофор.
Волонтеры надеются, что простые методики однажды помогут Аллену выйти из тюрьмы и не попасть в нее снова.
«Я многому у них научился, - говорит Аллен. - Круче всего - избегать конфронтации с другими людьми и уметь успокаиваться. Я им очень благодарен».
/nginx/o/2019/10/16/12659746t1hee98.png)
