Он не захотел полюбить Большого Брата

Сцена из спектакля «1984». Уинстон Смит – Роберт Аннус. Фото: Марис Савик

За два ряда передо мной послышался грохот. Я не реагировал на него: все внимание было приковано к сцене и экрану над ней, на которым крупным планом показывались пытки в застенках Министерства любви: огромным резаком отрубали пальцы, клещами вырывали зубы. К лицу узника приставляли проволочную клетку с голодными крысами, и достаточно было поднять перегородку, чтобы крысьи зубы впились в беззащитную плоть…

Продолжать смотреть было невыносимо; требовалось отвести взгляд хоть на несколько секунд. Так я и сделал, и увидел, что внизу ведут к выходу с трудом передвигающую ноги женщину. Ей стало плохо; возможно даже, что с ней случился обморок.

Когда-то – примерно в то время, на которое назначил Джордж Оруэлл действие своего романа – мы, тайком и торопясь прочитав напечатанный на папиросной бумаге, почти «слепым» шрифтом, текст книги, поражались: как все это напоминает тот мир, в котором мы живем, правда, в романе он страшнее и мрачнее, чем в яви. Догадывались, это потому, что власть Внутренней Партии дряхлеет, приближается к вегетарианству – потом нам показалось, что мы выскользнули из мира, описанного Оруэллом, но ошиблись. Просто оказалось, что совершенно не обязателен тот казарменный социализм, который у Оруэлла называется «ангсоц», для того, чтобы вводить тотальную слежку (у Оруэлла в каждой квартире установлен монитор, от следящего за тобой взгляда практически не укрыться; в 1948 году, когда создавалась книга, это было фантастикой, сейчас, когда повсюду натыканы камеры слежения, поставить их в жилье дороговато, но технически осуществимо и, будьте уверены, если понадобится – установят и в вашем доме!) Точно так же сегодня история переписывается на новый лад, в соответствии с требованиями текущего момента, и делают это повсюду.