Рейн Вейдеманн: партийная жизнь Эстонии все больше напоминает Советский Союз

• Развал союза был шоком и для русских, и для эстонцев
• Мы ощущали страх и вину перед будущим поколением
• Современные политики утратили связь с жизнью
• Все определяют эгоистические партийные интересы

В преддверии 30-летия восстановления независимости Эстонии известный общественный деятель, один из основателей «Народного фронта», писатель, литературовед, эмерит-профессор Таллиннского университета Рейн Вейдеманн рассказал о настроениях тех лет и оценил нынешнее состояние нашего общества и политики.

Выдержки беседы:

– Что мешает современным политикам мыслить государственными масштабами?

– Я бы сказал, что мешает состав партий.

Нынешняя партийная жизнь мне очень напоминает Советский Союз. Раньше все начиналось с комсомола, теперь штампуют партийных бройлеров.

У многих из них нет никакого специального образования, эти люди живут в рамках одной партии. Карьеру они тоже делают в рамках этой же партии.

Политики утратили связь с жизнью. В такой обстановке не вырастают личности. Масштабных личностей осталось так мало!

Где эти люди, о которых можно сказать, что они невероятно много знают, являются авторитетными и уважаемыми людьми? В советское время у нас у всех сначала были профессии и только потом мы становились политиками. Теперь все иначе.

Эстонии нужно растить личности, на которых можно было бы равняться.

– Чьи интересы у современных политиков стоят на первом месте – европейские или эстонские?

– К сожалению, эгоистические.

Каждый руководствуется эгоистическими партийными интересами. Партии конкурируют только за голоса, сидят в окопах по разные стороны фронта и забрасывает друг друга гранатами.

Боюсь, что эта конкуренция в конечном итоге их уничтожит. На первом плане должно быть сотрудничество.

А у суверенного государства на первом месте всегда стоят его собственные интересы.

Однако крошечные пограничные государства рискуют оказаться в изоляции собственного суверенитета. Им нужны выходы на разные стороны, чтобы укрепить свою динамичную позицию в Европе и мире в целом.

Мой учитель Ю.М.Лотман, столетие со дня рождения которого мы будем отмечать в следующем году, говорил, что граница должна не столько разделять разные стороны, сколько быть мостом.

– Как вы смотрите на ситуацию с выборами президента Эстонии?

– Уже когда Арнольд Рюйтель стал президентом, нужно было менять систему выборов.

Существуют две возможности. Народ выбирает президента с расширенными полномочиями или же решение принимает расширенный состав Коллегии выборщиков.

Боюсь, что и в этот раз все закончится, как пять лет назад. Безрезультатные попытки в Рийгикогу, Коллегии выборщиков и возвращение выборов в парламент, который проголосует за техническую кандидатуру.

– Почему этот пост настолько обесценился, что мало кто из заметных личностей хочет на него претендовать?

– Сказывается партийный эгоизм. Ищут идеального президента, отца народа, которым в каком-то смысле был Арнольд Рюйтель. С другой стороны, у нас был Леннарт Мери – президент-суперинтеллектуал. Сейчас хотят найти смесь двух образцов.

Боюсь, что в итоге мы все получим президента, которого опять никто не знает или знает очень узкий круг людей.

Не хотелось бы такого повторения. Надо искать! Искать среди писателей и мыслителей, которых люди знают и которым могут доверять. Взять хотя бы бывшего ректора ТЛУ, полиглота Рейна Рауда. Профессор Рауд знает 30 языков, настоящий интеллектуал, свободно говорит по-русски, а значит способен вести диалог с разными группами общества.

Наш будущий президент должен хорошо говорить и по-русски, чтобы наладить контакт с простыми людьми – не только с тетей Малле, но и с дядей Иваном.

– Что важно помнить о событиях 20 августа 1991 года?

– Мы долго готовились к этому дню. Никто не знал, сколь стремительно будут развиваться события. Произошедшее было подобно взрыву бомбы.

Вообще-то мы готовили почву для выхода из Советского Союза на договорной основе. Идея о выходе давно витала в воздухе. Ожидалось, что во второй половине августа эстонская делегация отправится в Москву на подписание документа о пошаговом выходе Балтийских стран из СССР. И вдруг 19 августа всё рухнуло. Нужно было действовать быстро, эффективно и ответственно.

Я представитель того поколения, которое родилось и выросло в Советском Союзе. Мы хорошо помнили, что в 1918 году, когда рухнула власть двух империй – немецкой и российской, – эстонцы действовали очень быстро. Латвия, Эстония и Финляндия обрели независимость. В 91-м году нам пришлось реализовывать похожий сценарий. И мы знали, что еще одной такой возможности уже не будет.

– Вы вели дневник о событиях тех лет. Какими словами вы описывали в нем то, что переживали в тот момент?

– Словами это даже не описать. С одной стороны – это страх, потому что путч еще продолжался. С другой стороны, мы понимали, что должны предпринять исторический шаг.

Если бы мы этого не сделали, на нас осталась бы вина перед будущим поколением.

– Какие глобальные итоги можно подвести спустя 30 лет? Всё ли удалось? Или что-то могло быть иначе?

– Многое могло бы быть иначе.

Достаточно высокой оказалась цена за вхождение Эстонии в двадцатку экономически развитых стран.

Кроме того, много уступок пришлось сделать в вопросе интеграции и возвращения имущества, отчужденного в 40-м году (Закон о реституции – прим.ред.).

Возвращение права на собственность прежним владельцам оскорбило часть жителей Эстонии и породило конфликтные ситуации, последствия которых приходится расхлебывать до сих пор.

– Вы считаете Закон о реституции ошибкой?

– В том виде, в котором он в итоге был принят, считаю ошибкой.

– Какие проколы, по вашей оценке, были допущены по части интеграции?

– Одна треть эстонского общества – русскоязычная. Эти люди не виноваты в том, что они остались здесь.

Развал союза был шоком и для русских, и для эстонцев. Все вдруг попали в другое государство.

Для русских было несколько путей дальнейшего развития. Один из них – в рамках диаспоры на основе Закона о культурной автономии. Но для культурной автономии требовалось наличие гражданства, а для получения гражданства нужно было знание языка. Получился замкнутый круг.

Я до сих считаю, что для более активного участия русских в строительстве и развитии новой Эстонии можно было бы использовать на практике два языка.

В период между двумя войнами в Эстонии использовались даже три местных языка: немецкий, русский, эстонский.

Закон о культурной автономии помог бы сохранить идентитет (самосознание) русских, русские школы и т.д.

В свое время мы предлагали начинать изучение эстонского уже с детских садов. Однако в начале этого века эстонский стали насаждать сверху с помощью формулы 60%, причем без всякой подготовки – при отсутствии учителей и учебников. Только требовали и требовали. Считаю, так делать неправильно.

Сейчас ситуацию пытаются повернуть назад, но такие изменения возможны только через смену поколения.

И еще один важный момент. Развитие общества должно строиться на патриотизме и национальных чувствах. Напомню, что суверенное Российское государство тоже строилось на основе русского национализма. Во главе этого процесса стоял Борис Ельцин. Кстати, Эстония перед ним в большом долгу. Ельцин передал нам ключи к восстановлению независимости.

Подробнее в повторе!

Студия Postimees: 30 лет независимости – все ли удалось? / Одежда ведущей: Tallinna Kaubamaja/ Joop! Фото: Gert Tali

• Что важно помнить о тех событиях? 
• Какие глобальные итоги можно подвести спустя 30 лет?
• Все ли удалось? Или что-то могло быть иначе?
• Что мешает современным политикам мыслить государственными масштабами?
• Чьи интересы стоят на первом месте – европейские или эстонские? Правильно ли расставлены приоритеты?
• Как можно оценивать ситуацию с выборами президента? 

Одежда ведущей: Tallinna Kaubamaja/ Joop!