Недооцененная доброта: почему альтруисты порой раздражают и отчего нам хочется "умалить благодетеля"

Фото: BBC News

Почему доброхоты зачастую вызывают не благодарность, а досаду? Отчего мы склонны сомневаться в их бескорыстии и видим за ним какой-то подвох? Отвечает Би-би-си.

Доводилось ли вам встречать в жизни людей невероятно добрых, высокоморальных - и при этом несносных?

Они стараются делать для вас все, что в их силах, вечно пекутся как о друзьях, так и обществе в целом, но, на наш взгляд, слишком уж этим гордятся.

Справедливо или нет, но мы подозреваем, что за их альтруизмом кроется какой-то расчет. И такое неблагожелательное отношение к людям, пытающимся сделать мир лучше, вызывает у нас внутренний дискомфорт.

Однако подобный скепсис - массовое явление, которое психологи называют синдромом умаления благодетеля.

И хотя такое "умаление" на первый взгляд кажется иррациональным и необоснованным, в истории эволюции человека заложены причины, заставляющие нас испытывать подозрение при виде чужого альтруизма. Так сказать, альтруизма без взаимности.

Разобравшись в них, можно понять, когда добрые поступки приветствуются, а когда злят - и сделать выводы для себя.

"Ни одно доброе дело не остается безнаказанным"

Одно из первых и наиболее полных исследований феномена умаления благодетеля провел профессор психологии британского Ноттингемского университета Саймон Гахтер.

Как многие тесты на альтруизм, эксперимент носил форму игры "Общественное благо". Участники делились на группы по четыре человека, каждому выдавали одинаковое количество жетонов, символизировавших деньги, и предлагали сделать взнос в общую копилку при условии, что когда все пожертвования будут собраны, 40% из них будут разделены между всеми поровну.

Если бы все оказывались одинаково щедрыми, каждый получил бы приличный доход на вложенный "капитал". Но непременно находились хитрецы, норовившие отдать поменьше и нажиться за счет остальных.

Соль игры заключалась в том, что после десяти раундов участникам объявляли, что они могут отобрать у других определенную часть полученного дохода.

Понятно, что в первую очередь наказывали скряг, что естественно с точки зрения классической экономики. Удивительно, что одновременно штрафовали наиболее бескорыстных - даже если те в итоге получили меньше, чем отдали.

Наблюдение подтверждается другими опытами. Если разрешить игрокам большинством голосов исключать кого-то из группы, главные альтруисты, опять-таки, страдают наряду с самыми большими охотниками проехаться за чужой счет.

Похоже, что крайний альтруизм и крайний эгоизм воспринимаются одинаково.

Девушка, предлагающая нечто бесплатно Фото: Getty Images

Установлено, что эта тенденция начинает прослеживаться примерно с восьмилетнего возраста. И хотя ее конкретные проявления зависят от обстоятельств, она в той или иной мере присутствует во всех культурах.

Так что есть основания полагать, что это общечеловеческое явление.

Взаимность и репутация 

Чтобы докопаться до причин такого вроде бы странного отношения, необходимо проанализировать, как, собственно, формировалось чувство альтруизма.

Согласно эволюционной психологии, чувство общности с остальными помогало первобытным людям выживать и, соответственно, успешно передавать свои гены потомству.

Делая другим добро, человек строит с ними хорошие отношения и со временем повышает свой статус внутри группы - если так можно выразиться, зарабатывает социальный капитал.

"Хорошая репутация приносит выгоду в виде более заметного положения в социуме, - указывает Никола Райхани, профессор теории эволюции Университетского колледжа в Лондоне и автор книги "Социальный инстинкт". - Она позволяет самому рассчитывать на помощь окружающих и повышает привлекательность в глазах противоположного пола".

Но репутация - всегда игра с нулевой суммой: если кто-то возвышается, другие падают. На этой почве возникает соперничество. Нас беспокоит, что кто-то другой окажется лучше, даже если он приобрел свой статус благодаря добрым поступкам.

• Как ответственность и исполнительность пробуждают в человеке самое плохое
• Достигло ли человечество пика интеллекта, и что будет дальше

Досада выливается в предположение, что этот другой действует на самом деле не из альтруизма, а движимый желанием завоевать хорошую репутацию. Он делается в наших глазах хитрецом и манипулятором.

Таким образом, альтруистическое поведение подобно хождению по канату. Надо соблюдать баланс, чтобы выглядеть доброжелательным и готовым к сотрудничеству, не вызывая при этом подозрений.

Профессор Райхани тоже экспериментировала с игрой "Общественное благо" и получала соответствующие результаты. "Когда начинаешь допытываться, за что вы исключили из команды того или иного участника, обычно слышишь в ответ: этот парень делает то, чего не делают все остальные, неохота выглядеть на его фоне бледно", - говорит она.

Проведенный Райхани анализ социальных сетей показал, что публику меньше впечатляют добрые дела, о которых сообщают в "Фейсбуке", нежели те, о которых люди не распространяются.

Читая посты на благотворительном сайте BMyCharity, профессор Райхани убедилась, что чаще других предпочитают остаться анонимными те жертвователи, которые делают самые крупные и самые маленькие взносы.

Очевидно, люди понимают, что и то, и другое может вызвать негативную реакцию.

Подспудные мотивы 

Студент выпускного курса Йельского университета Райан Карлсон согласен с тем, что альтруистические поступки рассматриваются окружающими не только сами по себе, но и в более широком контексте.

"Наряду с размером благодеяния мы оцениваем предполагаемую честность и искренность дарителя, что очень важно с точки зрения морали", - замечает он. Самое щедрое благодеяние превращается в жирный минус, если за ним видят эгоистический расчет.

В ходе недавнего исследования Карлсон показывал участникам короткие сценки из жизни и предлагал оценить степень альтруизма действующих лиц по десятибалльной шкале от -5 до +5.

Девушка с настороженным выражением лица Фото: Getty Images

Критического отношения не возникало, если персонаж извлекал из своего поступка пользу, но это происходило случайно: например, получил в результате подарочную карту или произвел впечатление на знакомого, сдав для кого-то кровь.

Все менялось, если выгода была оговорена заранее и выступала основным мотивом. Даже если поступок сам по себе был безусловно хорошим, совершившего его человека все равно воспринимали как эгоиста.

Как указывает профессор Райхани, мы постоянно стремимся просчитать мотивы чужих действий и строже всего судим людей за попытку скрыть подлинные мотивы своего поведения.

Разумеется, такие подозрения могут быть необоснованными. В таких случаях мы руководствуемся интуицией, а не фактами.

Правила для жизни

Об этом следует помнить, когда берешься осуждать других. Если отсутствуют явные подтверждения корысти, лучше руководствоваться презумпцией невиновности и спросить себя: а не является ли мое отношение следствием эгоистического желания не чувствовать себя хуже кого-то?

Результаты исследования помогают избежать неудачных шагов и в том случае, когда мы сами совершаем добрые поступки: прежде всего, надо поменьше их рекламировать.

"Наоборот, когда люди вас хвалят, надо отвечать скромно", - говорит профессор Райхани. Даже если вы не хвастаетесь, а просто делитесь информацией, не нужно перегибать палку.

А получив от доброго поступка какую-то пользу для себя, не следует пытаться это скрывать.

Допустим, вы проявили альтруизм у себя на работе, начальник заметил и представил вас к повышению. Вы будете выглядеть лучше в глазах коллег, если признаете эту взаимосвязь, чем предоставив им шептаться за вашей спиной, что вы лицемерный карьерист и просчитали всё заранее.

"В таких случаях есть смысл быть открытым, - считает Райан Карлсон. - Иначе вас заподозрят в манипулировании людьми".

Конечно, самый безотказный способ избежать принижения ваших благодеяний - вершить их в тайне. А если окружающие случайно о них узнают и это в итоге положительно скажется на вашей репутации, рассматривайте это просто как бонус.

Как сказал сто с лишним лет назад Оскар Уайльд, нет на свете ничего лучше, чем сделать добро анонимно, а потом позволить другим узнать об этом.