Кто стал символом борьбы антиваксеров?

Полицейские перед кафе Mém. Фото: Elu24 kollaaž/Madis Sinivee/kuvatõmmised

Утром 2 декабря стихийный лагерь защитников закрытого в связи с несоблюдением коронавирусных правил таллиннского кафе MEM частично переместился с улицы Вана-Каламая на Тоомпеа, где несколько десятков человек собрались у дома Стенбока, чтобы выразить протест против принятого департаментом здоровья в отношении кафе сурового решения.

Прийти к правительственной резиденции и заявить о своей позиции всех неравнодушных людей приглашал руководимый Варро Вооглайдом Фонд защиты семьи и традиций, в своем присутствии в публичном пространстве чаще всего так точно воспроизводящий риторику партии EKRE, что практически стал выглядеть ее филиалом.

Наивным людям могло показаться, что у EKRE, чей лидер декларативно выразил от лица своей партии полную поддержку хозяину скандального кафе (мол, сражающемуся с государственной коронатиранией), мог позднее возникнуть соблазн несколько дистанцироваться от происходящего, поскольку эстонская пресса обнаружила, что владелец MEM еще совсем недавно носил другую фамилию и был под этой фамилией — в качестве действующего футболиста — дисквалифицирован Эстонским футбольным союзом с наложением запрета на любую футбольную деятельность за причастность к мошенническим схемам при осуществлении ставок на футбольные матчи. 

Разумеется, это не самое великое из людских прегрешений, но все-таки в определенной степени указывающее на не самую высокую моральную чистоплотность человека, и можно было предположить, что возглавляющая сейчас рейтинги популярности партия не захочет продолжать как-то ассоциироваться с его именем. Ничего подобного, однако, не случилось, и активное участие фонда Вооглайда в акциях в защиту MEM доказывает, что Элвис Брауэр (экс-Лийвамяги) остается для EKRЕ «героем нашего времени». Разумеется, при вставании на защиту человека, дискриминированного — с точки зрения встающего — в его правах, влиятельная политическая партия ни в коем случае не должна обращать внимание на особенности его — допустим, не самой безупречной — биографии, но выглядит очень забавным, что в своей поддержке владельца MEM партия EKRE в некотором роде сама, что называется, «в миниатюре» косплеит обстоятельства, на фоне которых в мире набирало обороты общественное движение, каковое и буквально лидеры EKRE, и большинство носителей национально-консервативного мировоззрения в Эстонии глумливо высмеивали.

Когда сначала в США, в потом и по всей планете начала набирать силу кампания в защиту расового равенства, инспирированная стихийными протестами против полицейского насилия на расовой почве, возникшими после убийства в Миннеаполисе американскими полицейскими чернокожего задержанного, EKRE чуть ли не громче всех в Эстонии ерничала на тему того, что символом борьбы за справедливость, которая повелась под BLM-знаменами, стал бандит и насильник (имевший криминальную биографию погибший в Миннеаполисе Джордж Флойд). Разумеется, на фоне послужного «уголовного» списка Флойда владельца кафе в Пыхья-Таллинне даже назвать правонарушителем будет некоторым преувеличением, тем не менее, казалось бы логичным, что при назначении человека на роль эмблематического олицетворения борьбы за свободу (от «цифрового ошейника» и вообще) партия EKRE могла бы все-таки озаботиться его моральной репутацией, потому что в случае проблем с ней ценность и пафос самой этой борьбы могут девальвироваться. Ну, условно говоря, если о человеке довольно хорошо известно, что в какой-то период жизни он был жуликоват, резонно же предположить, что и в своих новых, казалось бы, подходящих для преподнесения их благородными мотивах он тоже может быть не только не искренен, но и корыстен.

Показательно, что у EKRE не возникло ни тени сомнений на этот счет; пожалуй, это только лишь доказывает, что эта партия готова использовать себе на благо любого человека, которому случается оказаться в эпицентре какой-то болезненной для общества темы и выглядеть для немалой части этого общества обиженной государством (в исполнительном управлении которым EKRE сейчас не участвует) жертвой. Ковид-ограничения осложняют и делают менее комфортным ежедневный быт очень многих людей, поэтому совершенно логично, что «принципиальный» борец с этими ограничениями был принят EKRE «на вооружение».

Если человек может быть полезен для этой партии, она может закрыть глаза на очень многие грани его личности; скажем, при выборе «региональных партнеров» по своему развитию в Ида-Вирумаа партия безо всякой конспирации сотрудничала с людьми, кто годами организовывал на северо-востоке Эстонии празднования 9 мая, что, казалось бы, для «первородного» избирателя EKRE должно было выглядеть не просто чужеродно, а прямо аж «по-вражески»; поэтому такая мелочь, как манипулирование с букмекерскими ставками, никак не могла снизить в глазах EKRE градус привлекательности активного ковид-диссидента и побудить партию отказаться от демонстративного различения в нем своего достойного единомышленника.

Удивительно смешной смысловой рифмой к происходящим в эти дни вокруг (и буквально вокруг, и «образно») закрытого кафе MEM событиям стала новость о смене партийной принадлежности человеком, которого в эстонской прессе определяли — в текстах этой новости — «общественным деятелем», «таксистом» и «активным участником ток-шоу», перешедшим из Центристской партии в стан как раз EKRE. Свое решение покинуть центристов «перебежчик» объяснил тем, что на последних выборах в местные органы власти Центристская партия, в рядах которой он состоял два десятилетия, не позволила ему выставить свою кандидатуру. В смысле же смены идеологического регистра в таком «ренегатстве» тоже нет ничего такого уж сверхрадикального, поскольку ведь еще совсем недавно центристы и EKRE превосходно уживались в одной правящей в Эстонии коалиции.

Тем не менее, у этой новости все-таки была одна поразительная деталь: недавний центрист и новоиспеченный консерватор-народник специальным пунктом указал, что в программе партии, к которой он только что присоединился, ему нравится все-таки не абсолютно все, и в частности — не нравятся ее взгляды по теме ковида; новый член EKRE пояснил, что его собственные взгляды по этой теме таковы, что он прямо-таки выступает за принудительную вакцинацию.

Это выглядело крайне необычно; как правило, люди с родным русским языком, принадлежащие к EKRE или заявляющие о своей симпатии к этой партии, в качестве своего главного — или даже единственного — расхождения с «партийной линией» называют отношение как раз к теме 9 мая. Вступление же в текущий исторический момент сторонника тотальной вакцинации от коронавируса именно в партию EKRE выглядит совершенно ошеломляющим, не подчиняющимся никакой логике шагом, поскольку именно «взгляды по теме ковида» в самой большей степени сейчас стали определять риторику этой партии, то есть в такой, что порой в ней не остается места для, казалось бы, «системообразующих» конструкций, гомо- и ксенофобии, — пожалуй, даже ЛГБТ-активист или приезжий сторонник «мультикультурности» своим вступлением в EKRE не попирал бы так вероломно сейчас здравый смысл.

Свой выбор для продолжения политической карьеры именно в лоне EKRE «общественный деятель» мотивировал так, что, мол, EKRE осталась единственной в Эстонии политической силой, которая не будет заискивать перед Брюсселем; на первый взгляд, парадокс можно выявить и в этом аргументе, поскольку большинство коронаскептиков и антиваксеров в Эстонии склонны считать, что «цифровой концлагерь» и «чипирование» навязываются Эстонии как раз бюрократами Европейского Союза. Однако довольно устойчивое в не самых образованных слоях эстонского социума недовольство «брюссельским обкомом» выходит далеко за рамки ковидной и прививочной повестки, поэтому в своем оппонировании якобы жестко регламентирующей жизнь в Эстонии еврогребенке этот человек обязательно будет находить с этим недовольством общие места. Поэтому я думаю, что его надежда на то, что его качества и навыки могут быть если не прямо сегодня, то завтра и послезавтра эффективно востребованы EKRE, совершенно оправданны.

Те же активно покидающие в последние месяцы партию EKRE люди, которым не понравился взятый ее лидерами резкий ковид-диссидентский крен, напоминают, что самые жесткие коронавирусные ограничения вводились в Эстонии правительством, в состав которого входила как раз сама EKRE, а также утверждают, что появляющееся на митингах антиваксеров «высшее звено» EKRE себе прививки сделало сразу, как только появилась такая возможность. Таким образом, даже в большей степени, чем партией питекантропной идеологии, EKRE на самом деле является партией хайпа; существуют, однако, и такие люди, которых на основе их личностных и поведенческих характеристик уместнее всего бывает назвать людьми хайпа, так что нет ничего удивительного в том, что у такой партии с такими людьми очень легко находятся точки очень плотного соприкосновения.

«Активный участник ток-шоу» — это как раз одна из тех как бы растянутых во времени социальных поз, которые людьми хайпа очень часто принимаются с органичнейшим для них удовольствием. Как тут не вспомнить, что и дисквалифицированный футболист не сразу стал — тоже в конце концов, по сути, дисквалифицированным — держателем кафе, а успел в промежутке (как я тоже узнал буквально на днях из эстонских СМИ) побыть и звездой реалити-шоу Rööparalli.