Чем отличается "преследование инакомыслия" в России и в Эстонии?

Участники очередного протеста на Тоомпеа. Фото: Eero Vabamägi

Ни малейших оснований для обнаружения «общих мест» в масштабах и форматах подавления «инакомыслия» в современных России и Эстонии не имеется, пишет колумнист Павел Соболев.

Начать можно с того, что систематические протестные уличные выступления людей стали происходить в Эстонии только в ковидную эру, и при этом все они без исключения сосредоточены только на одной теме, связанной со стимулированием государством населения к деланию прививок и к ограничениям на экономическую деятельность и на проведение досуга для людей, которые следовать правительственным антиковидным регуляциям не желают.

В России же последняя волна уличных протестов длится как минимум десять с небольшим лет, возникнув на фоне фальсификаций результатов парламентских выборов в конце 2011 года и анонсированного тогда же плана по участию Владимира Путина в ближайших выборах президента, то есть российские «несогласные» столкнулись сначала с узурпацией высшей государственной власти и вопиющим нарушением узурпаторами основного закона, а чуть позднее — с беспрецедентной жестокостью силового блока государственной машины в отношении людей, не пожелавших смириться с официальным возвращением Путину верховной власти после медведевской «передержки».