Объявлен молодежный конкурс «Письмо к тем, кто остался»

Письмо. Фото: Pixel-Shot/ Shutterstock

Эстонский институт исторической памяти и Postimees объявили конкурс писем для молодежи в возрасте от 15 лет до 21 года под названием «Письмо к тем, кто остался», посвященный годовщине мартовской депортации. В призовом фонде конкурса 1500 евро в виде подарочных билетов на лучшие мероприятия и подарочных карт в книжные магазины. Лучшие работы будут опубликованы изданием Postimees. Подробнее об участии в конкурсе можно узнать здесь.

Организаторы приглашают молодежь написать письмо оставшемуся в Эстонии близкому депортированного человека, адресованное в 1949 год.

Как рассказать правду о мартовской депортации, об испытаниях, с которыми депортированные столкнулись в Сибири, об их судьбе и о своем отношении к советским репрессиям? В рассказе можно опираться как на исторические знания, так и на семейную историю.

Автор может рассказать живущему в прошлом адресату письма и о том, что станет с Эстонией в XX веке: он об этом уже знает, а получатель письма еще нет. Как вселить веру в то, что нужно продержаться, потому что свобода и независимость вернуться, а жертв не забудут? Как автор, живущий в свободной Эстонии, понимает советское время? Каковы современная демократическая Эстония и Европа по сравнению с временами, в которые жил адресат письма?

Всех участников конкурса и руководителей работ пригласят на церемонию награждения 25 марта в Таллинне. Срок подачи работ: 14 марта 2022 г. Работы принимаются на эстонском и русском языках.

В 2021 году Эстонский институт исторической памяти организовал в сотрудничестве с Postimees конкурс писем «Письмо депортированному», на который было представлено свыше 100 работ.

Исторический контекст

25 марта 1949 года власти Советского Союза насильственно депортировали из Эстонии в Сибирь свыше 20 000 человек. Среди них были тысячи детей и стариков. Большая часть депортированных погибла по пути в Сибирь или из-за тяжелых условий на месте. У многих из них в Эстонии остались родственники и друзья, которые не знали, что стало с их близкими и встретятся ли они когда-то вновь.

Неизвестность и боль утраты были огромны, а страх новых репрессий распространялся по стране. Публично говорить и писать можно было лишь то, что разрешалось правящей коммунистической партией. Привычные для нас свободы личности не действовали.

Советская пропаганда заклеймила жертв мартовской депортации как «социально чуждых элементов», «кулаков» (этот термин применялся к хуторянам), а также «бандитов и их пособников», стараясь вызвать ненависть к жертвам и оправдать депортацию.