Как приток украинских беженцев влияет на рынок труда? Насколько успешно проходит адаптация новых работников? Хватит ли рабочих мест на всех?
На вопросы Rus.Postimees ответил в прямом эфире министр предпринимательства и инфотехнологий Андрес Сутть (Партия реформ).
Выдержки из беседы:
– Как приток украинских беженцев влияет на рынок труда? Что показывают первые месяцы? В какую сторону меняется рынок труда?
– Конечно, влияет. Сейчас приток беженцев уже составляет почти 32 000 человек, одна треть из них – школьники и дети, две трети – люди трудоспособного возраста.
Согласно отчету Института конъюнктуры, дефицит квалифицированных специалистов до сих пор сохраняется. Более того, остается проблемой номер один.
В очень трудной ситуации оказались компании, экспортировавшие продукцию в Россию, Белоруссию и Украину.
– Им приходится сокращать работников?
– Конечно. При этом экспортирующие в другом направлении предприятия не сталкиваются с проблемой спроса. Их проблемы – дефицит рабочей силы, поиск альтернативного импортного сырья.
Некоторые предприятия даже в такой ситуации наращивают обороты. Во время своего недавнего визита в Нарву металлообрабатывающая компания Fortaco сообщила, что их оборот увечился на 30-40%, поскольку у них появились новые партнеры в сфере военной промышленности Европы.
Некоторые импортеры металла из России, Белоруссии и Украины уже нашли альтернативные рынки, сейчас импортируют с Дальнего Востока, из Азии. Конечно, переориентация бизнеса занимает время, это очень непростой процесс.
– Как проходит адаптация людей на рынке труда без знания эстонского?
– Украинские беженцы оказались в очень тяжелой психологической ситуации, им нужно время, чтобы прийти в себя, отправить детей в сады и школы, решить насущные вопросы. Только потом они смогут начать искать работу.
Почти 1800 беженцев уже устроились на работу. Это 11% людей трудоспособного возраста из числа беженцев.
Думаю, что это неплохой результат.
– За какую работу им приходится браться? В основном, за простую, ведь дефицит специалистов не уменьшается?
– Всех деталей я не знаю. Известно, что беженцам предлагаются гибкие условия работы – неполная рабочая неделя и т.д.
Беженцы очень востребованы в сфере услуг, которая испытывает огромный дефицит кадров.
Сегодня на сайте Кассы страхования от безработицы имеется 8000 свободных рабочих мест, в качестве безработных зарегистрировано около 47 000 человек. По состоянию на 24 февраля, число официальных безработных составляло порядка 44 000.
– То есть, безработица увеличилась?
– Немного. Надо иметь в виду, что беженцев работоспособного возраста около 12 000, и они точно помогут экономике Эстонии. Знание языка – очень важно, так же, как и адаптация, знание эстонского общества, его традиций, а также и отношения между людьми. Здорово, что у нас так много добровольцев, которые помогают этой адаптации.
– Хватит ли рабочих мест на всех?
– В ближайшее время очень многое будет зависеть от развития мировой экономики, от этой ужасной войны в Украине. Напомню, что доля России в мировой экономике – всего 2%, и реорганизация возможна. Это касается даже тех компаний, которые тесно связаны с российским рынком.
Пока мировая экономика растет…
– Но прогнозы не внушают оптимизма?
– Ожидается сокращение темпов роста. Никто пока не говорит о кризисе в мировой экономике.
– При этом мы столкнулись с самым большим за последние 20 лет ростом цен. Предполагается, что спад экономики тоже будет заметным?
– Эти процессы связаны между собой. При очень высокой инфляции реальный рост экономики замедляется. Если инфляция достигнет 12%, то экономика должна вырасти на 13%, чтобы достигнуть реального роста экономики в 1%.
Инфляция – самая большая проблема для бизнеса и потребителей.
При этом основная доля инфляции импортирована, поскольку это связано с ценами на энергоносители, которые многократно повысились.
– По данным экспертов, эти цены будут высокими еще долгое время…
– Зависит от того, что считать ближайшим временем. Думаю, что в ближайший год мы увидим замедление инфляции, потому что, если цены продолжат расти такими же темпами, энергоносители должны многократно подорожать, а это – маловероятно.
– 23 февраля вы заявили в нашей студии, что газ для Европы за 2 000 евро – это нереально. Но на деле газ стоил даже дороже…
– Война многое изменила на финансовых рынках. 2 000 евро и дороже газ стоил очень короткое время. И, конечно, с прогнозами можно ошибиться, я тоже ошибся.
Если заглянуть в историю, то цены на энергоносители никогда не оставались высокими долгое время.
Что касается Эстонии, то правительство решило вопрос с созданием плавучего СПГ-терминала в Палдиски, что поможет сдерживанию цен.
Благодаря СПГ-терминалу в Палдиски у нас появится альтернатива российскому газу. В мире есть и другой газ.
– То есть, поводов для паники нет?
– Паниковать не стоит. Есть другие экспортеры. И есть резервы.
Знаю, что люди волнуются, не останутся ли они без тепла в своих квартирах и домах, которые отапливаются за счет газа. Газ будущей зимой будет!
Подробнее в повторе!
Одежда ведущей: Tallinna Kaubamaja / Tommy Hilfiger