ВОСПОМИНАНИЕ ⟩ "Если бы он был жив, он не рвался бы на парады с георгиевской ленточкой и медалями"

Фото, сделанное 18 декабря 1942 года. Брошенная лошадь пасется среди руин российского города Сталинграда, примерно через четыре месяца после начала битвы за город на реке Волга между силами Оси и Советской армией. На заднем плане справа русские женщины, покидая свои разрушенные дома, пробираются через развалины. Президент Владимир Путин принял участие в торжествах, посвященных 75-й годовщине капитуляции нацистов в Сталинградской битве во время Второй мировой войны, и восхвалял победу Красной Армии как яркий пример стойкости нации в невзгодах. Фото: Alvin Steinkopf

Рядом с отцовским домом в Вана-Нурси, Выруского уезда, после Второй мировой войны находилась советская воинская часть (танковый полк). Казармы для солдат были, а подходящего жилья для офицеров - нет. Их разместили на окрестных хуторах, в принудительном порядке и без оплаты аренды. К нам на хутор Корстна в селе Аросса поселили семейную пару из Петербурга.

Глава семейства в капитанском звании чудом уцелел в сталинградской бойне, его хрупкая и почти прозрачная от малокровия жена пережила блокаду Ленинграда. До войны она работала учительницей в том же городе. Когда она начинала готовить еду у нас на кухне, вежливо спрашивала: «Можно мне поставить и нашу кастрюльку с супом на плиту?»

В то время я был десятилетним мальчишкой, и знал по-русски только отдельные слова. В послевоенные 50-е годы сельчане интенсивно общались между собой. Как-то раз к нам зашли соседи, которые говорили по-русски. Конечно, они хотели знать, «как там было в Сталинграде на самом деле». Наш капитан оказался несловоохотливым, и сказал, что вообще не хочет говорить о войне. Сквозь зубы и даже гневно он процедил, что это была не война, а мясорубка, куда людей бросали бессмысленно и без разумного плана.

В бане я увидел, как он выглядит без одежды. По груди бежали перекрещивающиеся шрамы от ран и не было здоровой, естественной кожи без шрамов ни на груди, ни на спине. По-видимому, потерял он и способность когда-либо стать отцом.

Наш сон часто нарушали стоны, доносящиеся сквозь стену. Никогда нам не довелось узнать, были ли они вызваны болью в старых ранах или тревожными снами.

В одном я твердо уверен: если бы он был еще жив, то не рвался бы на парады с георгиевскими ленточками и медалями. Но ордена и медали у него были, хранились в коробке на столе - я их видел своими глазами. Будучи мальчишкой, я забрался к ним в комнату из любопытства, пока капитан был в военной части, а его супруга ушла собирать грибы в лесу за хутором. Никогда я не видел этих наград у него на груди.