/nginx/o/2022/05/10/14541006t1hfc10.jpg)
Война в Украине перешла в затяжную фазу и нам, журналистам, стало немного легче получить свидетельства об этой кровавой бойне, которую Россия развязала в Украине. Из первых уст, так сказать, от непосредственных участников украинской обороны.
ИНТЕРВЬЮ ⟩ На пределе возможностей: страж украинского неба летчик-истребитель «Джуз»
10 мая 2022, 09:21
Человек, о котором пойдет речь далее, еще неделю назад был практически не доступен для прессы. Это пилот бригады тактической авиации на позывной «Джуз». По словам его же руководства, еще неделю назад он больше времени проводил в небе чем на земле. Окно возможностей для общения с прессой, по словам нашего героя, появилось благодаря тому, что Вооруженным силам Украины удалось сломить первую волну вторжения, пишет специальный корреспондент Rus.Postimees в Украине Дмитрий Мороз.
За два захода мы одолели этот разговор, прерывавшийся воздушными тревогами и дежурствами пилота, который, возможно, именно в этот самый момент взлетает в небо на своем МиГ-29, чтобы в очередной раз пойти на перехват самолета с красной звездой на борту.
Из-за соображений безопасности мы не можем показать лица или упомянуть настоящее имя Джуза.
- Как у вас прошло 24 февраля, первый день вторжения?
Я был готов к этому заранее. Было давно понятно, что готовится вторжение. Тревожный чемоданчик мой был готов, форма и даже моя личная винтовка. Но в первые минуты российских атак, конечно, было такое зависание, что вот, оно таки началось. Я незамедлительно прибыл в часть, а мои дежурящие коллеги уже к тому моменту вывели все исправные самолеты из-под удара в безопасные места.
Но без работы я не остался, возникла необходимость организовать оборону нашего подразделения на земле своими силами, потому что появилась опасность работы диверсионных групп и высадки десанта. Позже нам дали спецназ на подмогу, но для них объект был новый, поэтому я помогал им разобраться тут и взаимодействовать с остальными силами обороны аэродрома.
– Были диверсионные группы, вас пытались захватывать?
– Да, были попытки организовать полноценный штурм. В первый же день произошло несколько попыток произвести десантирование с воздуха. Насколько мне известно, именно тогда были сбиты два транспортных самолета, на борту которых находились десантники, в том числе и для захвата нашего аэродрома. В то же время вокруг нас летало много вертолетов с диверсионно-разведывательными группами на борту, что высаживались по селам вокруг.
Некоторые группы пробирались к аэродрому, но не имели успеха в бою и отступали. И все это происходило ночью. Я пережил эти горячие деньки и ночи на земле, пока не появилась возможность летать, и я сразу же заступил на боевое дежурство по защите нашего воздушного пространства. Это оказалось весьма кстати, поскольку, к большому сожалению, в тот момент в воздушных боях мы трагически потеряли несколько опытнейших летчиков.
– Многие страны Запада сейчас предоставляют Украине большое количество вооружения. Хочу спросить у вас напрямую, что именно нужно украинским пилотам для победы?
- В первую очередь нам необходимо закрыть воздушное пространство. Нам нужны истребители и противовоздушная оборона (ПВО). В плане ПВО нам сейчас надо пополнить войска советскими комплексами, но в то же время необходимо переходить и на новые западные образцы. Уже сейчас пора отправлять людей на переобучение, мы просто упускаем время.
Что касается авиации, то только «эфки». Я имею в виду F-15, F-16 или F-18 (американские тактические истребители). У каждого из этих самолетов есть свои плюсы и минусы, но они все нам подходят. Конечно, оптимальный вариант, это F-16, потому что этот истребитель наиболее распространенный, доступный, относительно простой в эксплуатации.
Сейчас выполнять нашу главную задачу – прикрывать города, мы тоже не можем достаточно эффективно. Тот же Мариуполь, например. Украинские средства ПВО туда не достают, и наши истребители, к сожалению, там ничего не могут сделать. Они бомбят, а мы ничем не можем помочь горожанам и нашим бойцам.
В небе Мариуполя ситуацию могло бы сломить лишь превосходство наших истребителей или дальнобойные зенитно-ракетные комплексы, такие как «Пэтриот», другого не дано. Русские круглосуточно дежурят в воздухе для перехвата наших самолетов. Сейчас мы фактически блокируем их залет в зону нашего контроля, а они то же самое делают с нами, но с намного меньшими рисками. Так и воюем, на пределе возможностей.
Поэтому нам и необходимы эти истребители, чтобы мобильно и быстро противостоять там, где нужно. ПВО ты быстро не перекинешь. Кроме того, русские реально охотятся за нашими ПВО, и ребятам, что их обслуживаю, сейчас не позавидуешь. Но они молодцы, это именно благодаря им количество прилетов по нашим городам намного меньше, чем могло бы быть.
– Кроме того, пилоты ведь ресурс не бесконечный, правда?
– Пилотов сейчас хватает. Если даже советские самолеты дадут бесплатно, мы будем рады, конечно. Это нам позволит хотя бы тактически себя немного свободнее чувствовать в небе. Имея большее количество самолетов, придумывать какие-то тактические ходы станет, конечно, легче.
– Как вы думаете, Европа и США делают все возможное, чтобы помочь Украине?
– К сожалению, нет. Есть опасения, что Россия применит ядерное оружие. Мне кажется, что это беспокоит в первую очередь Америку. Именно поэтому они хоть и значительно расширяют помощь сейчас, но некоторые виды вооружений пока придерживают.
Что касается Европы, то наличие вооружения у многих европейских стран просто количественно ограничено. По некоторым пунктам мы их «опустошаем» на годы. Но надо понимать, что чем больше они дадут этого в наши руки сейчас, тем меньше вероятность применения ими самими этого оружия в будущем. Мы сейчас являемся для них фактически щитом.
Мы же не говорим, введите войска. Мы просим, дайте нам оружие, мы сами справимся. Иногда такие ограничения поставок оружия для нас вызваны действительно адекватной оценкой своих возможностей. Но, увы, есть примеры, когда это вызвано просто нежеланием конфликтовать с Россией.
– Вы верите в то, что Россия может пойти дальше, на Польшу и страны Балтии?
– Конечно, аппетит появляется во время еды. Надо понимать, что у России больше ресурсов для затяжной войны, чем у нас. И если Путина не остановить в Украине сейчас, то география его дальнейшей агрессии будет лишь расширяться. Не случайно ведь, например, Финляндия и Швеция сейчас так взбодрились.
– Как вы оцениваете уровень российских пилотов?
– Если честно, учитывая их количественное и технологическое превосходство, мы ожидали большего. Этот их пресловутый сирийский опыт оказался абсолютно не актуальным в Украине. Они не были готовы к такой плотной обороне и ежедневно несут огромные потери.
Мы видим, что, имея весьма современное вооружение, они используют старые доктрины, авиацией руководят старые начальники. Но тем не менее с горем пополам русские адаптируются и постоянно обновляют тактику.
– Если война перекинется на территорию России, вы готовы и там выполнять задания и бомбить их города?
– Выполнять задания там – да, готов. Знатно демилитаризировать их не мешало бы. Но бомбить города – это их методы, мы этим не занимаемся.
Надолго ли эта война, по вашим ощущениям?
– Сейчас сложно сказать. Железа у России достаточно, но многое зависит от людских ресурсов. Как долго российские военные будут готовы идти на убой – это большой вопрос. Но мы видим, что их генералы хотят какую-то победу к 9 мая, поэтому ближайшие дни, думаю, будут горячими.
Какой, по-вашему, Украина должна выйти из этой войны?
– Обновленной, перезагруженной в политическом, военном, идеологическом и культурном смыслах. К сожалению, перед войной у нас было много непонимания того, кто мы есть. Должна появиться общая аутентичная национальная идея, понимание народа, что наша сила в единстве, единстве не только против кого-то или чего-то, но и за что-то, за свободу, за нормальные стандарты жизни, за западный курс развития и так далее.
И окончательное осознание того, что в России живут никакие нам не братья, а враги. И эта вражда никуда не денется, как в военном плане, в информационном и экономическом. Мы теперь, грубо говоря, некий второй Израиль, которому постоянно нужно быть готовым к новым атакам. К сожалению, за 30 лет независимости мы сильно расслабились.