:format(webp)/nginx/o/2022/05/27/14580851t1h5a50.jpg)
Из-за войны на Украине и центристам, и EKRE приходится пересматривать свою политическую риторику, поскольку прежние акценты больше не подходят, считает политолог Тынис Саартс.
Российское вторжение в Украину поставило под сомнение базовые мировоззренческие нарративы, старательно формировавшиеся партиями на протяжении многих лет. Ослабление их позиций и рост неуверенности – проблема не только для самих политических объединений, но и для здоровья эстонской демократии в целом.
Само собой разумеется, что Центристскую партию нельзя считать пропутинской. Но не стоит и забывать важнейшие послания партии в течение последних двадцати лет. Ее избирателю до недавних пор говорилось на обоих языках, что с Россией лучше ладить, а если отношения так себе, то виноваты в этом главным образом правые партии (реформисты и «Отечество»). Внутри самой центристской партии можно было даже дойти до скандирования лозунга «Крым наш» и открытой поддержки Путина. До нас пытались донести, что у русского избирателя якобы другое сознание, и его надо терпеть и учитывать. Но сейчас все перевернулось: центристы чистят свои ряды от симпатизантов Путина, а официальные заявления партии лишились малейшей лояльности Кремлю, словно она теперь хочет стать святее папы римского, вернее, реформистов.
Что касается EKRE, тут можно вспомнить речь Мартина Хельме, прозвучавшую на прошлогоднем партийном съезде, где он говорил об Эстонии как о скандинавской Швейцарии – процветающей, но не входящей в военные союзы и международные объединения, ловко лавирующей между Востоком и Западом. Партия неоднократно ставила под сомнение членство Эстонии в ЕС и НАТО, рекомендуя в качестве альтернативы прямые гарантии безопасности от США и развитие сотрудничество с Польшей и Венгрией. Почему-то Хельме не уточнял геополитическое положение Швейцарии в сравнении с нами. Сегодня мы видим, с какой дилеммой сталкивается беззащитная Финляндия, намеренная войти в НАТО. Если мы сейчас спросим жителей Эстонии, будет ли страна чувствовать себя безопаснее, выйдя из НАТО и ЕС, нас вряд ли ждут аналогии со Швейцарией. Сейчас привлекательность евроскепсиса крайне низка. Вдобавок из повестки дня сами собой выпали излюбленные темы партии – коронавирус, иммиграция, традиционные ценности и гомофобия.
Правда, EKRE пытались набрать дополнительные очки на неприязни к украинским военным беженцам, но и это не сработало. В эстоноязычном сообществе прием беженцев поддерживается на 90 процентов. А послания в адрес русскоязычного избирателя, нервничающего по поводу беженцев, крайне раздражают проукраински настроенных эстонцев, поскольку все равно попадают в эстонское медиапространство. Незначительный выигрыш на одном поле означает значительный проигрыш на другом.
Лидеры EKRE не в состоянии адаптироваться к новой ситуации, что проявляется в непоследовательности их заявлений и странном разделении труда. Мартин Хельме обращается к националистически настроенному эстонскому избирателю и, стремясь превзойти радикализм правительства, заявляет, что из страны надо выслать всех, кто оправдывает российское вторжение. А его отец Март Хельме по-видимому считает своей задачей мобилизацию российского электората. Он говорит, что EKRE пытается проявлять сдержанность в высказываниях о войне и не отдавать предпочтения ни одной из сторон. Непонятно, в какой логике сочетаются эти две линии: мы сдержанно-нейтральны и одновременно изгоняем всех, кто оправдывает действия Путина?! Судя по всему, руководители EKRE надеются, что медиапространства на русском и эстонском языках будут и впредь отделены друг от друга, поэтому расхождений просто никто не заметит. Как показал опыт центристов на протяжении десятилетий, это напрасная надежда.
Центристы, которые сначала кажутся более последовательными, на самом деле стоят перед еще более серьезными дилеммами, чем EKRE. Различные соцопросы показывают, что их русский избиратель в замешательстве и не может, да и не осмеливается сказать, чью сторону занимает в этой войне. Если опираться на настроения избирателей, позиция Центристской партии должна быть, скорее, нейтральной. Но пребывание в правительстве выбора не оставляет. Потерянный и сбитый с толку русский электорат рано или поздно вернется в объятия Центристской партии в отсутствие лучших альтернатив. Опыт показал, что эстонский электорат прагматичен и реалистичен в своих ожиданиях. Этот прагматизм до сих пор обеспечивал прочную основу для поддержки Центристской партии и, вероятно, такое положение сохранится.
В то же время у Центристской партии появился исторический шанс начать формировать новую политическую идентичность для своих русскоязычных сторонников – например, прививать им представление, что они хоть и русские, но приверженные демократическим ценностям западного мира. Остальному эстонскому обществу следовало бы укреплять такое самоопределение в русской общине. Для одной только Центристской партии такая большая задача не под силу, да и сама партия последние шесть лет находилась в зоне комфорта с точки зрения активного вовлечения русского электората. Так что эта историческая возможность вряд ли будет использована. Если острая фаза войны на Украине закончится, не исключена ситуация, при которой часть русскоязычного сообщества будет верна Путину, оставаясь при этом избирателями Центристской партии. Партии, которые чувствуют себя неуверенно, и как правило, не осмеливаются активно пробовать что-то новое и рисковать. Они замыкаются и придерживаются того, что когда-то принесло успех. Что очень жаль!
Шансы EKRE выйти на новые группы избирателей и стать партией выдвижения премьер-министра стали более призрачными, чем до 24 февраля. Стремление партии объединить недовольных, разделяющих в основном консервативные взгляды русских и эстонцев, чтобы добиться рекордного результата на следующих выборах, сейчас вызывает серьезные сомнения.
Война в Украине в очередной раз частично разделила культурные общины. Чтобы достичь чего-то большего, EKRE следует научиться убедительно говорить на социально-экономические темы. Они пытались и будут дальше пытаться это делать. Но поскольку вопросы экономической и социальной политики никогда не были их сильной стороной, они не смогут нарастить авторитет на этом поприще всего за один год.
Почему же мы вообще говорим об этих двух партиях? Говорим мы о них потому, что обе партии до сих пор предлагали альтернативу партии «белок» – реформистам. Однако в настоящее время они не в состоянии убедительно объяснить электорату, что они сделали бы иначе или лучше по наиболее актуальным в данный момент вопросам общества. С одной стороны, они не знают, как это сделать, а с другой стороны, из-за войны окна возможностей настолько сузились, что это уже угрожает разнообразию идей и наличию альтернатив, характеризующих жизнеспособную демократию.
Гегемония или доминирование одной партии вредно для демократии в любой ситуации – даже если в непосредственной близости идет война на выживание. Однако этой гегемонии и добивается Партия реформ, а Центристская партия и EKRE своей слабостью и бестолковостью только льют воду на их мельницу.