Через Нарву – в нестрашный мир: волонтеры оказывают всестороннюю помощь транзитным беженцам

Катя Романова помогает беженцам, потому что верит: волонтеры могут изменить нынешнюю ситуацию с беженцами. Фото: Денис Антонов

Так сложилось, что в разные исторические периоды привокзальная площадь и сам железнодорожный вокзал города Нарвы играли важнейшую роль в судьбах жителей Эстонии и России. Здесь окончила свой путь надежда антибольшевистской России: Северо-Западная армия Юденича. Отсюда же в вагонах для скота вывозили в Сибирь граждан оккупированной Эстонии. Для многих сотен людей, бегущих от войны в Украине, привокзальная площадь города и сейчас имеет особое значение. В скромном Доме Ингрии расположился один из координационных центров «Друзья Мариуполя». Несмотря на предельно аскетическую обстановку, именно таким центрам, как этот дом по адресу Vaksali, 19, удается предоставить первую помощь тем, кто бежал от войны в Украине.

В этом центре мы встретили Дмитрия. Он – глава семьи, которая прошла тяжелый путь. Вместе с женой, старшим сыном-инвалидом и полуторагодовалым младенцем он потерял все, кроме веры в то, что любовь сильнее смерти.

«Почему мы едем куда угодно, только бы не оставаться в России? Мы не можем находиться в стране, солдаты которой нас убивают. Я родился в Украине, всю жизнь гордился, что я украинец, у нас всегда было два языка. Мы жили на Донбассе, там у нас все на русском было», – рассказывает Дмитрий. По его словам, он, как и многие его друзья, не то чтобы поддерживал отделение Донецка, но смотрел на это как на политический процесс.

Беженец Дмитрий. Фото: Денис Антонов

«Казахи, эстонцы, русские, украинцы… Казалось, все будут всегда жить в мире. И вдруг начало все меняться. Меня, моих родственников, детей, жену стали видеть через прицел. У нас разбомбили две квартиры, мы в мороз в подвалах жили, за водой на источник ходили под минометном обстрелом, постоянные обыски, унижение. Однажды русские солдаты просто по пьянке чуть не расстреляли нас. Два моих брата погибли, от рук русского солдата погибли. Вот на чьем языке я говорю с вами? – голос Дмитрия дрожит. – Многие в России поддерживают эту войну, ну и как мы там можем находиться? Нас привезли в Россию и говорят: просите защиты у власти. У какой власти? Которая убивает нас? Теперь у меня жизнь с нуля, но это жизнь, а не страх, что завтра не станет семьи, а я выживу».

Иногда за день через центр проходит свыше десятка человек. По словам координатора, педагога Екатерины Романовой, основное отличие их профиля – это обеспечение транзита. «Мы поддерживаем транзитных беженцев, следующих через Эстонию. Они не нуждаются в статусе беженца, но права беженцев им нужны. Люди дезориентированы, им необходимы деньги, билеты, коммуникация. Когда есть особые требования, мы бросаем клич. Благодаря волонтерам, а у нас их около ста, появляются и кресла-каталки, и средства личной гигиены. Есть клинический психолог, есть девушки, работающие в аптеке, которые помогают с необходимыми лекарствами и подсказывают, как заботиться о людях с особыми потребностями», – рассказывает Катя с восхищением.

Дом Ингрии стал волонтерским центром транзитной помощи беженцам в Нарве. Фото: Диана Денисова

Во все здесь инвестированы труд и личное присутствие. Катя, например, находится тут с 26 апреля, с самого начала работы центра, ежедневно и без выходных.

«Сегодня, как никогда, нужен центр временного пребывания и в Нарве, и в Таллинне, – уверена Катя Романова. – Люди после русской границы, многочасовых допросов, очередей, неудобств нуждаются в помощи. Им надо определиться, куда и к кому ехать, понять, как и когда это делать. Сейчас решением этих проблем транзитных беженцев занимаются волонтеры. Окружающие переживают, не выгорела бы я на такой работе. Но я чувствую их доброту и понимание, это придает мне сил», – завершает свой рассказ Катя.

Но вряд ли кому-то грозит выгорание в этом маленьком коллективе. Особенно когда рядом такой человек, как Виктор, который шутит, что волонтерству, как любви, все возрасты покорны. Он пенсионер, у него есть свой автомобиль и он превосходно знает город.

«Живу рядом через дорогу, мне 74 года, поэтому для меня это просто отдушина. Я помогаю в перемещении, ношу багаж, встречаю и провожаю. Надо, чтобы люди могли перекусить, привести себя в порядок. Селим, кормим до отвала, даже с собой всегда запас даем. А вторая задача, что стоит перед ними, да и перед нами, – найти место под солнцем».

Художник из Санкт-Петербурга Егор – в своем роде человек уникальный. Он хорошо знаком не только со спецификой транзита беженцев в пределах ЕС, но и с особенностями аналогичной работы в России.

«Я вначале помогал беженцам в Петербурге. Мы формировали для них информационный пакет, собирали вещи, переправляли в Эстонию. Связь поддерживали по сарафанному радио. Помощи там от государства никакой, 10 тысяч рублей дают и все – ни работы, ни жилья. Здесь же мы решаем проблему комплексно: и анкетирование проводим, чтобы уточнить возраст человека, образование, наличие проблем со здоровьем, и выясняем, есть ли родственники за пределами Украины, куда беженец мог бы поехать», – отмечает Егор.

Здесь к каждому человеку или семье прикрепляется отдельный куратор, который ведет личное дело каждого.

«У нас очень хорошо развита система обмена информацией, особенно неофициальные каналы, и мы держим связь с аналогичными волонтерскими группами в разных странах, – рассказывает Егор, указывая на телефон и монитор компьютера. – Помогают люди разных национальностей, но в основном на русском языке, потому что это сейчас главный язык беженцев из Украины. Украинцам спастись от русских мы помогаем на русском языке».

Тихо убегает вдаль платформа, и поезд отсчитывает километры от Нарвы, от российской границы, которая опять разделяет не две страны, а два мира – принуждения и свободы, безопасности и насилия.

Комментарий

Нарва принимает основную нагрузку

Денис Ларченко, координатор нарвских транзитных центров для беженцев, депутат Нарвского горсобрания (партия «Ээсти 200»)

Денис Ларченко Фото: личный архив

Присутствие беженцев в Нарве чувствуется, но это никого не смущает. Все понимают, что люди приехали фактически без всего и нуждаются в любой помощи. У них нет еды, нет денег, нет ничего. Это люди, которые бегут от войны. Когда они встречают волонтерскую помощь, все эти эмоции находят выход и оседают, конечно же, в Нарве.

Пребывание беженцев, их боль сказывается на нарвитянах и отзывается в их сердцах. Встречаются люди, желающие остаться в Нарве. Если у них есть знакомые, в таком случае волонтерские центры оказывают помощь по интеграции в мирную жизнь. Причем активно помогает и городской социальный департамент: оформить ID-карту, открыть счет в банке и далее по списку.

Есть прекрасная Елена Васильева (директор Нарвского социального департамента. – ред.), которая руководит очень успешно. А если прибывшим негде остаться в Нарве, то их направляют в дома беженцев, такие есть и под Тарту, и в Таллинне, и в Палдиски. Мы все делаем сообща, есть связь с международной командой волонтеров, которая работает с глобальными фондами и волонтерами из России. На новом месте беженцы быстро соглашаются на работу независимо от своего образования. А для психологической адаптации нужно время, люди потеряли все, у многих там остались друзья, родственники, им очень сложно оставаться спокойными. Каждый элемент в процессе оформления людей на новом месте, в новой стране, с иными законами, языком – это трудные переживания. Но у жителей Нарвы все хорошо с социальным ориентированием. Волонтерская работа – это нестабильно, энтузиазм уходит и приходит, меняется характер помощи, поэтому новые свободные руки и добрые сердца нам нужны постоянно и не только в Нарве.