Мустамяэ – 60: район на песках, рай с горячей водой и просто «спальник»

Мустамяэ исполняется 60 лет. О своих первых квартирах, радостях и горестях, о сбывшихся и несбывшихся мечтах и надеждах рассказывают жители района. Среди них и экс-президент Эстонии Керсти Кальюлайд. 

Планирование первого крупного района жилой застройки под Черной Горкой, на песчаной почве, поросшей сосняком, началось через десять лет после окончания Второй Мировой войны. В послевоенном Таллинне катастрофически не хватало жилья. Перенаселенные коммуналки и комнаты-кухни Каламая, бараки коплиских Линий и финские домики в пригородах не вмещали хлынувших в столицу жителей деревень, демобилизованных военных и приехавших со всего Советского Союза специалистов и рабочих.

«Люди часто жили по несколько семей в одной небольшой квартире, ютились в подвалах и на чердаках, мало кто имел отдельную жилплощадь. Партийная номенклатура и сотрудники репрессивных органов обосновались в уцелевших от бомбежек довоенных зданиях в центре города», – пишет Аймар Алтосаар в Postimees про послевоенную ситуацию в столице оккупированной Советским Союзом Эстонии.

Установка панелей для первого девятиэтажного квартирного дома в Мустамяэ, 20 марта 1968 года. Фото: A. Aastalu/Fotis/Rahvusarhiiv

У большинства таллиннцев не было горячей воды. Другое дело – новоселы мустамяэских хрущевок, жившие со всеми удобствами круглый год. За вычетом пары летних месяцев, когда горячую воду отключали «для профилактики».

Заветный ордер

Пенсионерка, инженер-автоматик по профессии, Марью Тоом (83) происходит из семьи депортированных в Сибирь. Вернувшись на родину, она окончила Таллиннский политехнический институт и начала работать на заводе Punane RET.

Будучи студенткой, во время одной из прогулок по незастроенному еще району она заявила однокурсникам, показав в направлении еще не существовавшего торгового центра Magistral, что когда-нибудь будет жить здесь. А когда в 1972 году Марью получила ордер на квартиру в Мустамяэ, то удивилась: квартира находилась именно там, где ей хотелось.

Марью хорошо запомнились красивые панно на стенах пятиэтажек вдоль улицы Эхитаяте теэ. «На торцах были картины, которые казались мне такими нарядными, а балконы – такими красивыми. Было очень приятно ходить мимо них», — признается она. Эти дома были одними из первых в Мустамяэ.

Незримая граница

Родители журналиста Postimees Аймара Алтосаара (63) в 1969 году получили квартиру на первом этаже девятиэтажного дома рядом с кафе Szolnok.

«После заселения мы заметили, что в каждом подъезде оставались пустующие квартиры. Затем в них переезжали семьи из России, которые, в отличие от таллиннцев, получали квартиры без очереди, в основном работая на предприятиях всесоюзного подчинения», – вспоминает Алтосаар. По его свидетельствам, между русскими и эстонскими детьми, игравшими в еще не оборудованных мустамяэских дворах, случались «уроки дружбы советских народов», то есть мелкие стычки и конфликты. Футбольный матч мог перерасти в драку. Зимой, играя в снежную войну, спуску друг другу тоже не давали.

«Коренные жители и русскоязычная община существовали во времена Эстонской ССР отдельно, незримые границы проходили в домах и подъездах. Конечно, бывали исключения – приятные соседи другой национальности, с которыми можно было общаться, но на отношения в целом это не очень влияло», – говорит Алтосаар.

Дети Мустамяэ

Анатолий Павлов Фото: личный архив

Водитель автобуса Анатолий Павлов (60) родился в Кивимяэ. Ровесник своего любимого района, в котором он живет почти всю жизнь, Павлов помнит, что в Кивимяэ семья ютилась в одной комнатке финского домика. «Мы с мамой ездили в поликлинику в Мустамяэ, там первые дома как раз рядом строились. Позже, когда отец начал работать на заводе Talleks, мы тоже получили квартиру в Мустамяэ, в девятиэтажке, на последнем этаже. Первое ощущение – как высоко! Из окон открывался вид на какие-то заросли, дорог не было – поребрики уложены, а асфальта не было», – рассказывает Павлов.

Мальчишки играли на настоящем военном стрельбище, которое, по словам Павлова, располагалось примерно там, где сейчас находится спортзал ТТУ и лес Сяэзе. «Мы там собирали гильзы, некоторым пацанам везло – находили целые патроны», – вспоминает Павлов.

У журналиста Прийта Хыбемяги (65) – схожие воспоминания: «На окраине Таммсааре теэ недалеко от нынешнего Mustamäe keskus было много зелени, большие валуны и несколько заброшенных хуторов, где мы, ребята, играли с большим удовольствием, – говорит Хыбемяги. – Как-то мы нашли спрятанные под черепицей на чердаке боеприпасы для пневматической винтовки эстонского времени. В заброшенных садах собирали яблоки. Через некоторое время на месте этих хуторов построили гаражи».

В 1960-е годы квартира в Мустамяэ была мечтой многих семей. Там были все удобства, а в их старых жилищах не было ни ванны, ни даже унитаза. Прийт Хыбемяги в детстве жил в Нымме: «В нашем доме на кухне был только один кран, из которого текла холодная вода, – рассказывает он. – Мы готовили еду на дровяной плите, для обогрева комнат топили печь, а в конце недели всей семьей ходили в баню на Кивимяэ. Когда мои дядя и тетя получили квартиру в одном из первых панельных домов в Мустамяэ, мы с мамой приезжали к ним, чтобы я мог понежиться в ванне. Это могло длиться часами».

Мустамяэская кухня в 1960-е. Фото с выставки „Моя первая квартира в Мустамяэ“. Фото: Eero Vabamägi/Postimees

Жила когда-то в Мустамяэ и экс-президент Керсти Кальюлайд. Она тоже вспоминает о детских играх: зимой катание на коньках, летом народный мяч, девочки расстилали в кустах одеяла и играли на них в куклы. «К моему огорчению, у меня не было велосипеда, а так хотелось ехать быстро и далеко, но зато я неплохо устраивалась у кого-то на багажнике», – вспоминает Кальюлайд о тех временах.

Черно-белое кино

В 60-70-е годы Мустамяэ считался чрезвычайно престижным районом. В наши дни у района, скорее, неоднозначная репутация. Жители Мустамяэ отмечают однообразие панельной застройки, но считают дома надежными и долговечными. «Мы переехали из Нымме в пятиэтажку на улице Таммсааре в 1969 году. Первый раз возвращаясь из школы, я зашел не в тот дом, потому что снаружи они были похожи, как две капли воды! Тут были уродливые панельные дома и недостроенные дороги между ними. Но, с другой стороны, квартиры были для того времени очень комфортабельны: горячая вода, ванна и центральное отопление», – свидетельствует Прийт Хыбемяги.

Его младший сверстник Анатолий Павлов соглашается: «В советское время качество строительства было низкое – потолки и стены кривые, полы фанерные… Но вот в плане надежности претензий нет, материал для строительства был хороший. Дома стоят до сих пор, и нет проблем! Я по образованию и первой профессии строитель, окончил Строительно-механический техникум по специальности ПГС, или «промышленно-гражданское строительство». Работал в СУ-2 «Таллиннстроя» и толк в этом знаю», – утверждает Павлов.

Бросались в глаза и люди, бредущие неверной походкой в магазин. Позвякивая бутылками в пакетах, они возвращались не в свои неказистые дома, а на автобусную остановку – например, у кафе Szolnok. «Мимо входа в это кафе приходилось носить тяжелые сумки с бельем – вспоминает Керсти Кальюлайд. – Белье сдавали в прачечную: стиральной машины в то время не было не только у нас. У входа в кафе всегда стояли пьяницы. У ресторана Kännu Kukk тоже собиралась подобная публика. А как ревел еле стоявший на ногах сосед, когда пытался найти ключ от квартиры и все время падал на нашу дверь!»

«К счастью – продолжает она, – через спящих на лестничной площадке пьяных мне перешагивать не пришлось, но зато мои дети хлебнули этого вдоволь, когда в подъезде нашего дома на Вильде теэ в 1990-е торговали поддельной водкой».

А вот у певца, актера и радио­ведущего Лаури Саатпалу (57), прожившего в Мустамяэ почти четверть века, остались самые теплые воспоминания о детстве. «Нет смысла вспоминать плохое», – говорит он.

Строительство дома с декоративными панелями в Мустамяэ, 1962 год. Фото: Salomon Rosenfeld, Eesti Filmiarhiiv

Кооперативный рай

«Когда квартиру, в которой я и сейчас живу, получал мой отец, наш дом и четыре соседних, по сути, были ведомственные. 90% квартир давало предприятие, а 10% – город. В нашем доме до сих пор живут работники Talleks. А тогда жили еще врачи, милиционеры и даже замминистра автомобильного транспорта ЭССР», – вспоминает Анатолий Павлов.

В советское время жилищные кооперативы занимали отдельную привилегированную нишу. Более состоятельные люди могли не томиться в очереди, а купить пай в кооперативе, хотя и первый взнос, и последующие выплаты выливались в весьма кругленькие суммы. В кооперативных домах публика не была такой разношерстной. «Эстонцы давали своим кооперативам красивые национальные названия: Tuljak, Vanemuine, Linda, Lootus», – отмечает Лаури Саатпалу.

Иветта Кошелева Фото: личный архив

На бульваре Сыпрузе в кооперативе Pääsuke («Ласточка») с 1975 года живет пенсионерка, врач-микропедиатр Иветта Кошелева (92). «Мустамяэ только начинал строиться, кругом был сплошной песок и лес, а дома росли, как грибы. В нашем доме эстонцев было больше, чем русских, но мы, жильцы дома, все знали эстонский язык. Я когда-то хорошо говорила, теперь стала забывать. Двор у нас сказочный, ухоженный. Место замечательное, парк Мянни напротив, магазины… Во дворе планировали построить 16-этажную высотку, но все уперлось в то, что для такого дома нужна большая площадь для парковки машин, а здесь такой площади не было. Собирали у всех жильцов подписи, но так и не собрали, и дом этот, к счастью, не построили», – память чуть подводит пожилую даму, но картина выходит стройной.

Недаром говорят: красота в глазах смотрящего. Хорошо, что немолодые люди сохранили в памяти такие разные детали. А «Мустамяэский вальс» Вольдемара Куслапа бессмертен, а новелла Арво Валтона «Мустамяэская любовь», написанная в 1978 году, и сегодня будоражит воображение.

60 лет – немалый срок для человеческой жизни. Города живут дольше, и Мустамяэ продолжает строиться. Большой жилой квартал в районе улицы Айанди так и называется – Uus-Mustamäe – Новый Мустамяэ. Интересно, что будет с ним через 60 лет и что будут говорить о нем его жители.

Больная мозоль свободного планирования

Архитектор и бывший политик Игнар Фьюк (на фото) подчеркивает, что Мустамяэ был построен по принципу свободной планировки, модной в середине прошлого века. «На плане Мустамяэ мы видим, что компоновка зданий не основана на традиционной схеме улица-площадь, а дома поставлены то так, то эдак. Они расположены так, чтобы прямые солнечные лучи достигали всех квартир и освещали их в течение 2,5 или даже трех часов», – разъясняет он.

По словам Фьюка, свободная планировка позволяет человеку выпасть из городского пространства. «Мустамяэские дома подобны кусочкам колбасы, которые выпали из нарезающего ее аппарата и затем под влиянием какой-то неведомой силы заняли свои места на полу колбасного цеха», – объясняет он принципы свободной планировки.

Бывший политик опасается, что у района могут возникнуть большие проблемы с реновацией. «Поскольку квартиры находятся в частной собственности, ни один жилой дом не может быть полностью реконструирован», – говорит он. «Квартиры построены по старым нормативам. Жилые помещения и кухни очень маленькие, а для их увеличения пришлось бы перестраивать весь дом. Для этого нужно согласие всех жильцов, но не у всех его можно свое­временно получить, а кто-то просто не даст согласия».

Например, в Восточной Германии все дома подобного типа принадлежат местному самоуправлению, что позволяет применить к ним целостный подход.

По словам Фьюка, конструкция панельных домов неблагоприятна для реновации, поскольку все стены, в том числе и наружные, являются несущими, а значит, в квартире ничего нельзя снести. «Можно изменить только расположение дверного проема, но стены убрать нельзя. Невозможно сделать из трехкомнатной квартиры двухкомнатную, кухню нельзя соединить с гостиной. Если бы это было каркасное строение, стены можно было бы перенести, а дом можно было бы обновить физически и морально», – объясняет он.

Самые большие проблемы Мустамяэ – это отсутствие уличной сети внутри микрорайонов и катастрофические условия парковки. «Когда район строился, автомобилей было примерно в 20 раз меньше, чем сейчас, – поясняет Фьюк – А при наличии естественного леса практически отсутствует культурное городское пространство». Фьюк не скрывает скепсиса по поводу планировки и концепции первого в Таллинне спального района. 

Природа с нашего двора

Сергей Метлев, главный редактор изданий Postimees на русском языке

Сергей Метлев Фото: Mihkel Maripuu

Я прожил в Мустамяэ большую часть своей жизни. Хорошо помню конец девяностых, когда настольный телефон все еще оставался продвинутым средством связи, и личное общение было более востребовано – это отражалось на жизни мустамяэских дворов.

Двор в моем окне утопал в зелени. Местные смастерили скамейки и столики, проводя вечера за игрой в домино, карты и просто за разговорами. Правда, пасьянсом были заняты, скорее, пожилые, а кто помоложе распивали пиво и что покрепче. Вокруг бегали стаи детей. Во дворе перемешивались поколения, и разговор заводили чужие друг другу люди, которые совсем не обязательно были соседями по подъезду. Все это немного напоминало деревенскую общину, перенесенную в город. Кстати, подъезды долгое время не запирались. Пока это не стало невыносимо.

Парковки во дворах были забиты заброшенными автомобилями и даже грузовиками, которые дети взламывали. Во многих местах стояли странные ларьки, где мы приобретали продукты. А близость рынка «Кадака» придавала колорита – туда, в бывшие теплицы, съезжались сотни финнов – закупать дешевую польскую одежку. Потом хмельные финны разгуливали вокруг рынка.

Помню, как соседи в нашем дворе ударились в какую-то религиозную миссию. Откуда-то явились представители христианской секты, каковых в 1990-е было очень много, и сагитировали высадить «райский сад» на лужайке посреди двора. Я не уверен, что местные знали, кто эти люди, но все очень воодушевились. И вот мы высадили сад – яблони, сливы, ягодные кусты и даже грушу! По центру густого сада воткнули деревянный крест с изображением распятия. Через некоторое время местные стихийно принялись хоронить там домашних животных, а мы, дети, продолжали лакомиться плодами в урожайные месяцы. Если правильно помню, в 2016 году проводился ремонт теплотрассы, и сад был безжалостно уничтожен.

Мустамяэ строился на месте лесов, болот и хуторских угодий. Это чувствуется до сих пор – меж скоплений домов можно увидеть островки настоящей природы. Недалеко от моего панельного дома сохранились частные владения с садами. Это и сегодня напоминает о том, что некогда здесь была совсем другая жизнь.

Фасады Валли Лембер-Богаткиной

В 1961 году в Таллинне появился спортивный зал «Калев», чей фасад украшало панно, нравившееся и простым горожанам, и критикам. Успех побудил тогдашнего городского архитектора Дмитрия Брунса применить аналогичный подход к фасадам в новом районе города, дома которого уже на этапе строительства называли скучными и однообразными.

Для торцовых стен жилых домов Мустамяэ была разработана уникальная технология производства декоративных панелей. Валли Лембер-Богаткина, автор композиции на фасаде спортзала «Калев», нарисовала эскизы, после чего на заводе были изготовлены специальные металлические формы. Затем форма заполнялась кирпичной крошкой и цветным гравием. Идея увлекла многих молодых художников. Помимо Богаткиной, которая провела много времени на строительном заводе вместе со своей коллегой -акварелистом Маргаретой Фукс, инициативу поддержал и Энн Пыльдроос, ставший автором панно на торцевых стенах вдоль улицы Эхитаяте теэ.

Декоративные фасады оживляют довольно-таки скудную картину серых панельных домов. Фото: Tallinna linnaarhiiv

Однако вскоре декорирование панельных домов прекратилось. Все причастные к этому уникальному приему поняли, что многочисленные дизайнерские торцевые стены уже не несут освежающего эффекта, а их производство значительно снизило производительность Таллиннского строительного комбината и замедлило застройку многоквартирных домов.

Число жителей Мустамяэ

• 1972 – 80 000
• 1989 – 100 000
• 2003 – 63 000
• 2012 – 64 200
• 2017 – 67 700
• 2022 – 66 100

Источник: городская управа Таллинна

Предыстория массовой застройки

До начала 1960-х годов на территории современного Мустамяэ находились огороды и бараки, построенные во время Второй Мировой войны. Первым зданием микрорайона стало общежитие Таллиннского Политехнического института, строительство которого завершилось в марте 1962 года. Затем между нынешними улицами Эхитаяте, Вильде и Акадеэмия появились четырехэтажные блочные и панельные пятиэтажки по проекту архитектора Марта Порта, строительство которых велось до конца 1970-х годов. Каждый год в районе сдавалось около 3500 квартир.