Левченко: евроинтеграцию Украины сдерживают ее размеры и состояние ее экономики

• Путин апеллирует не к исторической науке, а к идеологизированному прошлому
• Макрон считает прекращение всех контактов с Путиным слишком опасной игрой ва-банк
• Евросоюз напуган тем, что инвестиции в послевоенное восстановление Украины ничем не обеспечены

В очередной передаче портала Rus.Postimees, посвященной военной обстановке в Украине и международной политической ситуации, журналист Rus.Postimees, доктор философии, культуролог Ян Левченко среди прочего ответил на вопросы, касающиеся увлеченности Владимира Путина историей и перспектив Украины стать страной-кандидатом на вступление в ЕС.

- Владимир Путин заявил вчера, что Петр I в XVIII веке не завоевывал новые территории, а возвращал ранее утраченные российским государством. Затем Путин выразился в том духе, что в XXI веке России приходится заниматься тем же самым. Также Путин напомнил вчера, что Петр I вел Северную войну в течение 21 года. Можно ли предположить, что Путин начинает готовить население своей страны к принятию того, что война в Украине будет очень долгой?

- Если отвечать коротко, то Путин действительно пытается такими словами легитимировать и объяснить как неудачи российской армии, так и те огромные издержки, тот огромный урон, который Россия уже понесла с началом войны и который ей еще предстоит понести. Если же комментировать эту ситуацию более развернуто, то следует вспомнить, что Путина очень часто с иронией называют историком. Как Сталина называли большим ученым, так Путина называют большим историком. Все аргументы в поддержку своих действий он всегда черпает в истории, в прошлом. Он выискивает там какие-то факты, которые должны прецедентно обосновать то, что происходит сейчас.

Никакой проспекции, никаких рассуждений о будущем Путин себе не позволяет. Он апеллирует только к прошлому, когда ему нужно объяснить свои шаги, которые он предпринимает в настоящем. Причем чем дальше прошлое, тем охотнее он к нему обращается, потому что о самых древних временах особенно просто рассуждать. Поскольку о них меньше всего известно.

Однако рассуждая сейчас о том, что, например, Петру I якобы приходилось в XVIII веке возвращать исконно русские земли, Путин не учитывает, что до появления государства, основателем которого был Петр I, как таковая Московия не была Российской империей. Она не была тем государством, апелляциями к истории которого так знаменит сейчас Владимир Путин. Речь идет о политическом конструкте, политическом субъекте, который был создан Петром I. Поэтому разговоры о том, что Петр I, прорубая окно в Европу, возвращал исконно российские территории, абсолютно не соответствуют исторической действительности.

Тогда создавалось новое государство, пробивались новые пути, возникали новые приграничные территории. Сейчас происходит то же самое, и Путин ничуть не кривит душой, поскольку он на самом деле сопоставляет себя с реформатором, с человеком, который создает новое государство. Просто для того, чтобы легитимировать, узаконить, объяснить свои действия, найти им мотивировки, он постоянно ссылается на прошлое. Наверное, это происходит по той причине, что его так уж учили в советской школе, а позднее — в соответствующих учебных заведениях, которые он заканчивал: история — это святое, это то, что мы должны чтить. То, на что мы должны равняться.

Вот и получается, что те исторические аргументы, которые он использует, на самом деле к истории отношения не имеют. История — это проблемное дискуссионое поле, об этом поле все время спорят историки. История — это поле профессионального знания. Путин же занимается вовсе не историей. В его случае речь идет об идеологизированном прошлом, которое используется в качестве фундамента при объяснениях любых действий в настоящем.

- Президент Польши Анджей Дуда в очередной раз подверг критике тот факт, что канцлер Германии Шольц и президент Франции Макрон продолжают вести с Путиным телефонные беседы, которые ни к чему не приводят. Как сказал Дуда в интервью Bild, эти беседы имеют эффект легитимации для того, кто несет ответственность за преступления, совершенные российской армией в Украине. Какой смысл может оставаться у этой телефонной дипломатии, если она так и не приносит практических результатов?

- Практические результаты телефонной дипломатии — это не очень быстрое дело. Практические результаты любой дипломатии, которая осуществляется в нынешних условиях, требуют немалого количества времени. Ведь все всегда надеются, что война закончится быстро. На это надеется и напавшая сторона, и защищающаяся. На это надеются и все те, кто наблюдает за этим процессом и принимает в нем прямое или косвенное участие. Однако сейчас становится ясно, что этот процесс затягивается, и не в силу того, что это кому-то выгодно, а просто так происходит само собой. Поэтому трудно сейчас ожидать от каких бы то ни было переговоров каких-то быстрых подвижек.

Для чего Макрону нужен этот канал коммуникаций? Он нужен, по всей видимости, для того, чтобы сохранить контакт с Россией, причем вне зависимости от того, кто ею управляет. Вне зависимости от того, кто является главным переговорщиком с противоположной стороны. Потому что полностью отгородиться от Российской Федерации, полностью выключить все формы взаимойдействия с ней в ее нынешнем положении — это весьма легкомысленный ва-банк. Он может сработать, но он может сработать только в том случае, если Россию постараются и сумеют каким-то образом нейтрализовать и заставить прекратить военные действия. Но сейчас, если говорить о реальной политике, на прекращение военных действий по такому сценарию рассчитывать не приходится.

Поэтому Макрон сейчас не столько занят тем, чтобы сохранить свое лицо, или там лицо диктатора Путина, сколько старается сохранить формы взаимодействия с Российской Федерацией. И делает это при помощи телефонной дипломатии. Более того, Макрону может быть уготована ключевая роль в международной поддержке вступлению Украины в ЕС. Макрон может стать своего рода главным симпатизантом Украины в Евросоюзе, хотя роль локомотива в процессе этой поддержки, конечно, играет президент Польши Анджей Дуда. Он активно помогает Украине двигаться в сторону ЕС, у него есть свои соображения в этой связи, и он в какой-то степени даже играет роль ястреба в этом процессе. Он нападает на противников включения Украины в ЕС, он яростно отстаивает ее права, он яростно ее лоббирует.

Макрон, конечно, не относится к числу таких яростных помощников Украины, но при этом он обязательно будет поддерживать вступление Украины в ЕС. Потому что для него важно сохранение баланса, в том смысле, что он намерен и поддерживать коммуникации с Россией, и участвовать в поддержке Украины, которая неизбежно будет оказываться западным миром и после окончания войны. Просто в силу того, что кто-то должен вписываться в эти процессы. Кто-то должен, так сказать, инвестировать в ремонт того, что успела разворотить в Украине Российская Федерация.

При этом никто не верит в репарации, которые могла бы заплатить Россия, потому что Россия сейчас далеко не в том положении, в котором была даже Кайзеровская Германия, которую, как было принято говорить, поставили на колени в Первую мировую войну. Экономическая ситуация в России, ее промышленное развитие вызывают сомнения в возможностях этих выплат, и это уже не говоря о вопросе доверия к России.

Рассуждать о том, что когда-то можно будет поверить в готовность России выплачивать репарации, сейчас не приходится. Россия сейчас воспринимается как пиратская бухта, государство-изгой, которое никому никаких репараций платить не согласится.

- Вице-премьер Украины Ольга Стефанишина заявила вчера, что три страны Евросоюза выступили против того, чтобы предоставить Украине статус кандидата на членство в ЕС. Вопрос о том, давать ли Украине статус кандидата в члены ЕС, обсудят на саммите ЕС 23 и 24 июня. Стефанишина выразила уверенность, что 24 июня все-таки ни один из лидеров Евросоюза не сможет сказать Украине «нет». Насколько оправдан оптимизм украинского министра?

- Трудно делать точные прогнозы, но совершенно очевидно, что Европа в полной мере все-таки не хочет вкладываться в послевоенное восстановление Украины. Потому что ситуация выглядит так, что инвестиции в это восстановление ничем не обеспечены. Это будут инвестиции в пустоту. Ибо экономика Украины, по сути, сейчас разрушена и заблокирована.

И до начала войны Украина была достаточно проблемным государством с точки зрения работы законодательства, работы государственных институтов, с точки зрения взаимодействия бизнеса и государства. Все-таки это было затянувшееся кризисное постсоветское пространство, со всеми вытекающими признаками и последствиями.

Если речь шла бы о небольших странах, например, пусть даже о Молдове, которая очень мала, то можно было бы ожидать каких-то более решительных шагов. Потому что абсорбирование маленьких стран единой экономической, единой политической, единой социальной системой Европы не потребует таких невероятных издержек, как в случае со страной, которая стала бы второй по величине территории страной в ЕС. А по населению — может быть, и самой крупной страной Евросоюза.

Отсюда все эти сомнения и метания. Отсюда исходит и эта неготовность сделать Украину даже страной-кандидатом на вступление. Предоставление такого статуса для государства означает, что оно неминуемо вступит в Евросоюз. Как только запускается этот этап, Евросоюз начинает оказывать активную поддержку этому государству.

В ЕС опасаются, что можно получить не просто родственника, которому нужно помогать. А родственника, который съест несколько европейских экономик. Именно об этом сейчас думают европейские лидеры, когда дискутируют о том, давать ли Украине статус государства-кандидата, принимать ее в европейскую семью или не принимать.

Я совсем не хочу выступать здесь адвокатом ценителей мелкобуржуазного комфорта, защитниками интересов которых непроизвольно выступают лидеры стран ЕС. Я просто хочу призвать к пониманию устройства той оптики, через которую смотрят на Украину из Европы. Причем не из Польши, и даже не из Литвы, Латвии и Эстонии, а из тех стран, которым в первую очередь придется за все это платить.

- В западной прессе все чаще появляются публикации о том, что у Владимира Путина могут наблюдаться очень тяжелые проблемы со здоровьем. Насколько война в Украине является личной войной Путина? Можно ли ожидать, что в случае его ухода по какой-либо причине из системы власти Россия прекратит войну? Или же напуганные перспективой международной уголовной ответственнности другие российские высшие госчиновники продолжат воевать с тем же рвением? И не будут пытаться выводить Россию из изоляции?

- Еслти говорить о людях из самого близкого окружения Путина, то никто из них никакого шага в сторону мира не сделает. Потому что в корпорации все повязаны, внутри корпорации тесные связи, а Путин выступает замковым камнем этой арки. Эта арка держится только за счет этого замкового камня.

Если этот камень вынуть, арка должна посыпаться. Теоретически можно, конечно, попытаться поставить какие-то подпорки. И их поставят в случае необходимости, потому что падать никто не хочет. Эта арка — корпорация не только силовиков, но и просто некоторых очень близких к Путину людей, вне зависимости от того, работают ли они сейчас или работали ли когда-либо в спецслужбах. Пока будет возможно, эта арка будет поддерживаться, потому что все эти люди прекрасно понимают, что никто их и нигде за пределами России не ждет, ни в каком качестве.

Они сознают, что уже не могут купить себя индульгенцию. Они понимают, что их, условно говоря, ждет Нюрнберг, где им придется отвечать за содеянное. Можно, конечно, представить какую-то фантастическую ситуацию, при которой в России вдруг начнется какое-то каранвальное массовое покаяние, и все вдруг станут готовы отвечать перед этим новым трибуналом. Но это фантастика, а если держаться реальности, то нужно признать, что даже без этого замкового камня система будет пытаться в течение какого-то времени воспроизводиться.

Правда, воспроизводя себя, эта система будет себя убивать. Она не сможет укреплять себя, она будет разрушаться. Но, увы, за разрушение этой системы будут платить те, кто уже сейчас за него платит. То есть, граждане России, которые остаются в границах этого государства и которым некуда деваться оттуда. Они находятся там, и это похоже на пребывание на гигантском атомоходе, который пусть на низких оборотах, но все еще продолжает двигаться. И готов выстрелить. То в одну сторону, то в другую. И он это делает. И мы видим, что он по-прежнему представляет опасность.

Смотрите передачу целиком в повторе!