Громкое дело в Эстонии: суд отказал в конфискации имущества кемеровской группировки

Руководитель кемеровской ОПГ Вячеслав Гулевич в 2018 году в Харьюском уездном суде. Фото: Tairo Lutter

Госсуд сегодня отменил оправдательный приговор одному из фигурантов уголовного дела кемеровской группировки, но отказал в удовлетворении ходатайства прокуратуры о расширенной конфискации имущества, якобы полученного в результате преступной деятельности.

28 мая 2020 года Харьюский уездный суд признал Вячеслава Гулевича, Александра Козлова, Илью Дровняшина, Александра Полеху, Андреса Ильма, Константина Карцева, Ильгама Рагимова и Андрея Васькина виновными в принадлежности к преступной группировке, которая под управлением Гулевича занималась наркопреступлениями и вымогательством. Роберт Грибовский был оправдан в этом преступлении.

Уездный суд также конфисковал у осужденных денежные средства, золотые украшения и часы в качестве добытого преступным путем имущества. Однако суд отклонил ходатайство прокуратуры о выплате еще 110 000 евро взамен расширенной конфискации и конфискации двух автомобилей и квартиры в Испании, принадлежавших причастным к осужденным лицам и, возможно, приобретенных за счет преступного имущества.

Таллиннский окружной суд оставил в силе основную часть решения уездного суда от 14 июня прошлого года неизменной, но ужесточил приговоры осужденным, приговорив их почти от пяти до 12 лет лишения свободы, а Гулевича в качестве дополнительного наказания к высылке из страны.

Прокурор отвечает за предоставление доказательств в поддержку обвинения

Коллегия Госсуда по уголовным делам не приняла к рассмотрению жалобы защитников осужденных, но рассмотрела жалобу прокурора, которая в основном касалась того, что осталась еще часть неконфискованного имущества, а также оправдания Грибовского и других касающихся производства вопросов.

Прокуратура обратилась в уездный суд с ходатайством о более масштабной конфискации полученного преступным путем имущества, сославшись на разницу в легальном доходе и уровне жизни подсудимых. В доказательство этого прокурор представил в уездный суд протоколы осмотра, в которых полиция проанализировала имущественное положение обвиняемых и связанных с ними лиц.

Уездный суд принял протоколы, но впоследствии при вынесении решения исключил их из числа доказательств, так как прокурор не предоставил суду большую часть доказательств, на которых основывались протоколы. На основании протоколов можно сделать вывод, что доказательства были собраны, например, из инфосистем Регистра народонаселения, Департамента шоссейных дорог, Налогово-таможенного департамента, электронной земельной книги и электронного коммерческого регистра, а также от разных банков и других компаний.

Госсуд отметил, что анализ или оценка, подготовленные полицией, не были независимым доказательством, и данные, на которых основывался протокол, также должны были быть представлены в суд. В состязательном процессе прокурор несет ответственность за обвинение и представление подтверждающих его доказательств. Суд является беспристрастным судьей, роль которого заключается, прежде всего, в обеспечении соблюдения правил доказывания на заседании, затем в оценке собранных доказательств и вынесении по ним решения.

«Следовательно, позиция прокурора о том, что уездный суд должен был запросить представление предварительных данных, если он установил, что протоколов наблюдения недостаточно для удовлетворения ходатайства о конфискации и ее замене, не соответствует состязательному судебному разбирательству», — посчитал Госсуд.

В то же время коллегия отменила оправдательный приговор Роберту Грибовскому и вернула дело в уездный суд на новое рассмотрение. Среди прочего, уездный суд необоснованно исключил из числа доказательств протокол слежки, который, согласно обвинению, доказывал принадлежность Грибовского к преступной группировке, а это могло повлиять на признание его вины.

Уездный суд объявил протокол неприемлемым, поскольку перевод был подписан переводчиком, который, как утверждается, на самом деле его не переводил. Госсуд констатировал, что закон вообще не требует подписания перевода протокола слежки, поэтому нельзя утверждать, что нарушен порядок сбора доказательств. Понятно, что в такой ситуации могут возникнуть сомнения в достоверности и точности протоколов и их перевода, но эти вопросы решаются не при решении вопроса о допустимости доказательства, а при оценке его по существу.