/nginx/o/2022/06/17/14634529t1h27f6.jpg)
В 1930-е годы Эстония начала восстанавливаться от последствий глобального экономического кризиса. Это хорошо заметно по многочисленным зданиям, возведенным в этот относительно благополучный период. В Таллинне от него сохранилось множество построек, и они до сих пор используются в своей изначальной функции и радуют горожан изящным экстерьером.
Популярным в то время стилям функционализма, ар деко и опять победившего всех неоклассицизма была присуща строгость и регулярность вне зависимости от степени декоративности. Дома иногда уснащали затейливыми деталями, но в них и сегодня привлекают правильные пропорции и сдержанность в выборе цветов при отделке фасада. А интерьеры таких зданий и материалы, из которых они выполнены, сильно контрастируют с другими постройками XX века не в пользу последних.
По ряду исторических причин в Нарве – городе с крайне богатой и многообразной архитектурной историей – здания 1930-х годов практически не представлены. Тем не менее, в самом сердце города на Петровской площади есть постройка, которую легко отличить от ее советских соседей. Она располагается по адресу Пеэтри платс, 1.
Здание в стиле неоклассицизма спроектировал накануне войны в 1939 году эстонский архитектор Эльмар Лохк. Большинству он известен как автор двух ключевых построек на таллиннской площади Вабадузе в Таллинне – отеля Palace и расположенного по диагонали от него офисного здания по заказу Банка домовладельцев на углу улицы Харью.
Нарвское отделение банка тоже нуждалось в представительских помещениях, поэтому в конце 1930-х Лохк спроектировал офисное здание на восточной границе города. Судя по выпуску приложения Narva Uudised к газете Uus Eesti от 22 мая 1939 года, двери для клиентов банка распахнулись на следующий день – 23 мая в 15 часов. На фоне преимущественно одно- и двухэтажной застройки вокруг дом выделялся своими четырьмя высокими этажами, за что заслужил в народе прозвище «небоскреба».
/nginx/o/2022/06/17/14634532t1hb28f.jpg)
Был это небоскреб еще и каменным, а не деревянным, как большинство домов в окрестностях. На первом этаже работали кафе, второй этаж занимал сам банк, а на третьем и четвертом располагались квартиры представителей привилегированных профессий. Например, в местной печати за 1939 год встречается извещение о том, что в дом переехал специализирующийся на нервных болезнях доктор А. Левицкий. Также в доме были контора нотариуса и несколько магазинов одежды. Самый известный из них, филиал действующей по всей стране торговой сети Tekla, заманивал покупателей объявлениями о высоком качестве по доступной цене и обильным ассортиментом модных тканей на летний сезон.
Сегодня это, вероятно, не столь заметно, но в 1930-е гг. архитектура в Эстонии была плотно переплетена с политической и общественной жизнью. В знаковых строениях тех лет нашли отражение и поиски идентичности (заметное влияние европейских современников), и экономический рост (здания стали крупнее и выглядели богаче предшественников). Изменения в общественной жизни вели к более амбициозным архитектурным решениям, заказчиком которых могли выступать частные лица, а не только государство.
При авторитарном режиме Константина Пятса во второй половине 1930-х гг. эстонская архитектура получила также идеологическую подпитку. Она должна была служить оправданию действующего режима и наглядно демонстрировать переход от старого к новому. Для этого ей требовались все более внушительные габариты, а нередко и новая роль в городской среде. А именно, возможность служить фоном для многочисленных общественных мероприятий патриотической направленности. Естественно, основной упор при этом делался на столицу. Но и в других городах страны на главных площадях начали вырастать новые архитектурные доминанты. Банковское здание на Петровской площади Нарвы недолго простояло в изначальной функции. Уже в 1940 г. оккупационные власти национализировали банки. Все дома перешли в собственность государства, а в бывшем банке разместился городской комитет коммунистической партии.
/nginx/o/2022/06/17/14634538t1h7eb5.png)
Во время Второй мировой войны ни один город Эстонии не пострадал так, как Нарва. Советская авиация и артиллерия сравняли с землей практически весь Старый город, который дошел до наших дней лишь на многочисленных фотографиях и в виде прекрасного макета за авторством Федора Шанцына (открыт для посетителей в помещениях бывшего Нарвского мебельного комбината). К счастью, расположенный поодаль от центра Нарвы Кренгольм пострадал значительно меньше, и его краснокирпичное наследие доступно и сегодня почти в целостном виде.
После войны было принято решение не восстанавливать абсолютное большинство утраченных зданий. Изменилась архитектура, иной стала планировка улиц. Но именно это здание восстановили практически в первозданном виде. Вероятно, на руку сыграл его строгий облик, дополняющий административные здания сталинского стиля, которыми площадь начала застраиваться с 1950-х годов. Частично восстановилась и первоначальная функция здания. Помимо органов власти в советские годы в нем располагалась Сберкасса, а после восстановления независимости – офис Hansapank.
Призванное выражать притязания довоенного авторитаризма, бывшее здание банка на долгие десятилетия стало фоном для проведения церемоний с несколько отличной символикой. А пару лет назад три фасада на Петровской площади, за которыми располагается управа города Нарвы, привели в порядок. Довоенное здание банка в очередной раз сменило цвет. Незадолго до этого ремонта в сквере возле Петровской площади был установлен памятник шахматисту Паулю Кересу – знаменитому уроженцу Нарвы, который теперь смотрит на бывший банк. Правда, в 1939 г. он бывал в городе только проездом. Но это уже совсем другая история.