«Погибли мой отец и сын, а я осталась – это хуже, чем погибнуть». История бежавшей от войны украинки

"Я вижу здесь, в Латвии, мам с детьми, как они ругают своих детей, и думаю о том, какие же они счастливые". 

Жизнь до войны

Юля проживала вместе со своим пятилетним сыном Давидом в Херсоне. Она работала в пенсионном фонде, а сын ходил в детский сад и занимался карате. Мать с сыном постоянно проводили время вместе: ходили на выставки, в музеи, на аттракционы, а летом ездили на море, пишет Rus.TVNET. "Давид, несмотря на свой возраст, был очень взрослым мальчиком. Он слушал "взрослую музыку" – его любимым исполнителем был Цой, но, конечно, как любой ребенок, он любил смотреть познавательные мультики "Смешарики", "Фиксики" и прочее. Он был очень спокойным и неконфликтным – больше наблюдал, чем участвовал в каких-то ссорах".

Мать с сыном часто приходила в гости к свекру и свекрови, а на каникулы Давид приезжал в село к родителям Юлии. "Давид много времени проводил вместе с дедом, мне даже многие говорили, что он похож не на меня, а на моего отца. Давид очень любил дедушку".

С 23 на 24 февраля Давид остался ночевать у свекра и свекрови. Юля проснулась около 5 утра и начала собираться на работу, вышла на балкон и услышала странные звуки. В Херсоне есть Речной порт, и Юля подумала, что этот звук оттуда, и не предала этому никакого значения, а уже в 6 утра ей позвонила мать с криками, что началась война.

Юля со свекром и свекровью приняли решение, что лучше пожить пока всем вместе – казалось, так безопаснее и легче. "Помню, как сын проснулся и сказал, что ему приснилось, как мы были в "Фабрике" – это торгово-развлекательный центр, куда мы иногда ходили гулять, но я сказала ему честно, что "Фабрики" уже нет. Мы спали в пижамах, которые надевали на одежду, чтобы в случае чего можно было сразу выбежать из квартиры, прятались в бомбоубежищах и ждали, когда это все закончится".

В один из дней были сильные уличные бои, Юля с Давидом бежали в бомбоубежище и наткнулись на солдат. Юля испугалась, подумала, что это российские военные, но оказалось, что это были парни из украинской теробороны, и они провели мать с ребенком домой, потому что подвал был закрыт. Юля очень разнервничалась, поскольку продолжались уличные бои. "Я сказала сыну: "Не ходи возле окон, может залететь какая-то пуля". Я тогда была очень испугана.

Помню, как он, ничего у меня не спросив, пригнулся и на полусогнутых ногах пошел на кухню, принес мне стакан воды и сказал: "Мама, пей и успокойся, это же были наши…".

Давид понимал, что происходит, но у него не было никакого страха".

Каждый день начинался с одевания и завтрака, чтобы если вдруг семье придется бежать – сын был сыт. "Переживания были на самом деле обо всем. Конечно, как мама я волновалась за сына, но я не могла подумать, что я могу потерять ребенка – я не допускала даже такой мысли, а зря…".

Роковой побег из Херсона 

В марте Херсон уже был оккупирован солдатами РФ. У отца Юлии была онкология – рак крови, и в это время он лежал в одной из местных больниц. Медикаменты заканчивались, динамики лечения не было, врачи говорили, что шансов на выздоровление мало, поэтому Юля приняла решение уезжать из Херсона, она хотела помочь своему отцу и найти подходящее место для его лечения. "Я понимала, что я уезжаю на длительный срок с отцом, поэтому оставить ребенка одного я не могла, и я взяла его с собой. 20 марта мы отправились в путь".

Семья выехала из Херсона в направлении Николаева через Чернобаевку, проехали два российских блокпоста, и Юля вздохнула с облегчением. Они продолжали свой путь, но вдруг на дорогу вылетела машина. Парни, которые сидели в этой машине, дали Юле знак, чтобы она ехала за ними.

Что случилось дальше, пересказать невозможно. Поэтому далее - прямая речь Юли. 

"Мне было очень страшно, и я сказала папе, что, наверно, у нас начались проблемы. Надеюсь, это мародеры, в случае чего мы отдадим им всё, только чтобы они нас отпустили. Я попросила папу, что бы ни происходило, не сопротивляться. Потом они все же остановились, я притормозила за ними, двое парней в камуфляжной форме вышли из машины и побежали к нам.

Они сильно отличались от тех парней, которые были на блокпостах. Они были грязные, взъерошенные, нестриженые, прямо ужасные на вид. На их одежде была нашивка: Вооруженные силы России. Я опустила стекло и вроде спросила, почему они ехали за нами… Они сказали, что какое-то сопровождение было… но я очень плохо помню это всё… и потом с поля начался обстрел. Я упала на переднее сиденье, отец с сыном сидели сзади, и я крикнула им: "Ложиться!". Все время, пока шел обстрел, я без остановки громко кричала. Когда все закончилось, я поднялась и увидела этих двоих солдат, которые стояли, как и стояли, они были целыми и невредимыми, а потом я обернулась к отцу и сыну...

Мой папа сидел с открытыми глазами, он стонал. Я боялась прикоснуться к ребенку – Давид лежал за моим сиденьем, я потянулась к нему и начала его трогать. Когда я достала руку, она вся была в крови. Я кричала "Давид, Давид!". Но он не отзывался… Я кричала "Папа, папа, ты живой?". Но он тоже не отзывался, он просто стонал… Я завела машину и как сумасшедшая поехала назад. Меня остановили на каком-то блокпосте и сказали, что у них недалеко медпункт. Я боялась взять ребенка на руки, я попросила российских солдат посмотреть, что с ним. Они его достали, посадили на огромное колесо, подняли шапку, а там были его мозги, прям наружу… У меня началась истерика, я билась головой об асфальт, но в этот момент мой сын открыл глаза и прохрипел, и я подумала, что он еще жив. Я села в машину и поехала в больницу.

Врачи положили ребенка на носилки и забрали его, потом подбежали к папе и сказали, что он мертв… А мне было все равно, что он мертв – я переживала за Давида… Я думала только о том, чтобы он выжил.

У меня тоже было осколочное ранение, но я его даже не чувствовала. Меня накололи какими-то успокоительными и положили в палату. Утром ко мне пришла врач, и я спросила у нее: "Он умер?" – а она мне просто моргнула и всё…

Моего сына и отца убили российские солдаты, на этой территории в то время были только российские военные. Я хотела спасти отца, а в итоге убила и отца, и сына, а сама осталась жить… Погиб мой отец, погиб мой сын, а я осталась – это хуже, чем погибнуть, хуже всего остаться без них. Я до сих пор виню себя за то, что я их туда повезла, за то, что я их отвезла на расстрел. У меня клеймо – "убийца". Мне самой не хочется жить, внутри бесконечная боль…

Я постоянно думала, что я не могу быть этим человеком, у которого умер ребенок – было жесткое отрицание. Я смотрела в интернете видео, где другие мамы, которые также потерял своих детей, рассказывали о своих переживаниях, и я думала: неужели я это смотрю? Раньше я смотрела, какая игра развивает какое полушарие мозга, а теперь я смотрю рассказы матерей, которые потеряли детей, и я одна из них. 70 процентов моей жизни больше нет: детский садик – это не для меня, карате – не для меня, детские магазины, вещи, игрушки – не для меня, теперь это все ненужно.

Я понимаю, что никогда не поведу его на карате, не отведу в сад, но я до сих пор не вышла из этих родительских групп в Viber, как будто бы еще все будет, но только позже…

Я очень сильно скучаю: хочу его обнимать, хочу его слышать, хочу его ругать, хочу его целовать, хочу заботиться о нем…".

Переезд в Латвию

После гибели сына Юля думала о нем все время. В Херсоне всё напоминало ей о Давиде, ситуация в городе с каждым днем ухудшалась, и мать Юли настояла на том, чтобы они уехали. Юля с матерью выехали через Крым в Россию, а оттуда – в Латвию. Российские солдаты допрашивали украинок и проверяли все данные на крымской границе. Когда спросили: "Есть ли ребенок?" – Юля ответила: "Уже нет".

Мать с дочерью перебрались в Латвию, здесь Юле стало немного проще, но Давид все равно постоянно в ее мыслях. "Я вижу здесь в Латвии мам с детьми, как они ругают своих детей, и думаю о том, какие же они счастливые, что они со своими детьми… Когда Давид был жив, я тоже ругалась на него, мне тоже было иногда тяжело, а сейчас я бы все отдала за это время. Я хочу сказать всем мамам, какое это счастье иметь живых детей…".

Благодарность Helpdesk.Media

Нам удалось рассказать эту историю благодаря журналисту Александру Борзенко из службы поддержки Helpdesk.Media. Он первым написал об истории Юлии и поделился с нами ее контактами.

В Helpdesk.Media работают граждане России, Украины и Казахстана, а сама служба зарегистрирована в Латвии. Ребята из Helpdesk.Media выступают против российской агрессии и борются с российской пропагандой. Также Helpdesk.Media помогает людям, которые пострадали от российского режима - здесь вы можете получить помощь или же предложить свое участие в благом деле.

Подписывайтесь на Helpdesk.Media в Instagram и следите за их важной работой!

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от Служба поддержки (@helpdeskmedia)

Вечная и светлая память отцу и сыну Юлии