Робин Гуд: король тех, кто вне закона

Принц Джон (Маргус Грозный) и Леди Марион (Грете Юргенсон) прибывают на плоту. Фото: Калев Лиллеорг

- Преклоните колено, я посвящу вас в рыцари! – говорит Ричард Львиное сердце.

- Простите, милорд, но я не желаю быть рыцарем! – отклоняет высокую честь Робин Гуд.

Национальный герой познаётся в бедах страны. В тревожные времена оживают легенды о двух идеальных образах: об отважном бунтаре, заступнике простого народа и о мудром и справедливом правителе. В спектакле Раквереского театра «Робин Гуд» присутствуют оба: первый в качестве главного героя, второй появляется только в финале, чтобы своей волей окончательно утвердить победу Добра над Злом.

«Робин Гуд» - летний проект Раквереского театра. Он идет верстах в двадцати от города, в центре отдыха Ламмасмяэ. Живописная природа становится частью сценографического решения художницы Марион Ундуск; действие разворачивается на суше и воде. По реке прибывает роскошно разукрашенный плот – корабль принца Джона; ступая по невидимым зрителю мосткам, над которыми клубится туман, пересекает реку Ведьма (Яуне Киммель), зловещая фигура в черном.

Как в добрые старые времена

Робин Гуд – Мадис Мяэорг, Леди Марион – Грете Юргенсон. Фото: Калев Лиллеорг

Автор пьесы, драматург Урмас Леннук, явно одолжил Ведьму у Шекспира, из «Макбета». И не только ее. Шериф Ноттингемский, убив младенца, мучается угрызениями совести и, как Леди Макбет, долго полощет в речной воде руки: ему кажется, что с них невозможно смыть пролитую кровь. А когда соратники Робнна, накрывшись стогами сена, идут на приступ замка Шерифа, тут же на память приходит:

«И вот уж двинулся наперерез

На Дунсинамский холм Бирнамский лес».

Да, заимствовано у Шекспира – но это не в упрек Леннуку, а в похвалу. «Робин Гуд» - откровенно постмодернистская пьеса, построенная на свободном оперировании различными мотивами: в дело пошли и старинные баллады о Робин Гуде, и какие-то сюжетные ходы из фильмов о нем. У каждого из авторов был свой Робин Гуд, но самым захватывающим, романтичным и жизнерадостным фильмом были снятые еще в 1938 году (в цвете!) американцем Майклом Кёртицом «Приключения Робин Гуда» с невероятно популярными тогда актерами Эрролом Флинном (Робин Гуд) и Оливией Де Хэвиленд (Леди Марион). До нас эта картина дошла только в 1950-е годы; она есть в интернете и прекрасно смотрится даже сегодня. Если позволить себе сравнения с кинематографом, то раквереский спектакль ближе всего именно к этой приключенческой картине. Ближе не сюжетно, а своей интонацией, чуточку наивной, чистой и искренней; так же, как и тот фильм, эта постановка прославляет свободолюбие, справедливость, отвагу и готовность постоять за себя, какими бы грозными ни были твои враги. Все, как в добрые старые времена. Недаром же сквозь весь спектакль проходит тоска по доброй старой Англии. А может быть и не Англии.

Постановка режиссера Таави Тыниссона (Молодежный театр) увлекает своим авантюрным сюжетом и мощно выписанными образами: если герой и героиня, то благородны до кончиков пальцев, если злодеи – то такие мерзавцы, что пробы на них негде ставить. Три часа с четвертью (правда, сюда входит и 45-минутный антракт) публика следит за великолепным зрелищем. Фехтовальные поединки и массовые бои поставлены Лаурой Нылвак (Молодежный театр) совсем не по-женски, а твердой мужской рукой. Хореография спектакля, над которой работала Ольга Привис (Русский театр) и роскошные костюмы создают на сценической площадке почти аутентичный XII век, можно даже уточнить, 1194 год, когда Ричард Львиное Сердце вернулся в Англию после крестового похода и полутора лет плена. Эпоха, конечно, приукрашена, но ведь перед нами легенда, а легенде положено быть прекраснее, чем быль. И верят в нее сильнее, чем в реально существовавшее прошлое.

Легенды не увядают

Бой не на жизнь, а на смерть. Фото: Калев Лиллеорг

Неизвестно, существовал ли на самом деле Робин Гуд и был ли он современником короля Ричарда Львиное Сердце и его брата вероломного принца Джона. Благородного предводителя вольных стрелков из Шервудского леса привязал к той эпохе Вальтер Скотт. И, как считают историки, ошибся. Состязания по стрельбе из лука, без которых не обходятся легенды о Робин Гуде, появились только в самом конце XIII или в начале XIV века; их особенно поощрял Эдуард III, развязавший войну с Францией, позднее прозванную Столетней. Меткие лучники из простых йоменов составляли ударную силу английской армии; именно им короли Англии были обязаны победами над многократно превосходящими французскими войсками при Креси и при Азенкуре. Но какое нам – а тем более народным бардам, сложившим 500-600 лет назад сорок канонических баллад о Робин Гуде – когда жил и кем был прототип легендарного героя? И тогда, и сейчас люди нуждались в образе защитника слабых и угнетенных – и образ родился. И настолько утвердился в памяти, что даже в серии «ЖЗЛ», в которой публикуются биографии реально существовавших исторических личностей, несколько лет назад вышла книга о Робин Гуде.

Легенда, которая не увядает на протяжении столетий, становится настолько прекрасной и стойкой, что позволяет вольно обращаться с собой: единственное требование к версии – быть талантливой. Версия Леннука, Тыниссона и всей их команды – талантлива. Театр возродил прекрасное, сегодня очень редкое, но еще не забытое искусство— историко-приключенческий жанр, его романтику и героизм Я не случайно вспомнил «Макбета» - выстраивая нарратив, Леннук помнил о шекспировской технике драматургической композиции: трагизм должен соединяться с юмором, лиризм – с грубым шутовством; чем шире эмоциональная амплитуда, тем лучше. Пусть зрителя кидает то в жар, то в холод, пусть он то замирает в тревоге за героев, то хохочет над забористыми шуточками персонажей второго плана; здесь это такие сочные Маленький Джон (Тарво Сымер) верзила устрашающего роста и веса, и балагурящий, но так, что за его прибаутками кроется глубокий смысл, монах Уилл (Пеэтер Рястас). И, как у Шекспира, в самые тревожные миги вскипают «пузыри земли»: появляется Ведьма-пророчица.

Ведьма – вне двух лагерей, Добра и Зла. Она – вестница судьбы; сопровождает того, кому суждено погибнуть, к речной переправе из этого мира в потусторонний. Она вещает о беде, грозящей погруженному в распри государству, и пророчит простому парню Робину (Мадис Мяэорг), который до сих пор выделялся только меткой стрельбой из лука, что он возглавит борьбу угнетенного народа против жадных феодалов.

Избранник судьбы и его Леди

Ведьма – Яуне Киммель. Фото: Калев Лиллеорг

В легендах о Робин Гуде кроме самого героя и его колоритных спутниках – Маленького Джона и монаха – непременно присутствуют прекрасная Леди Марион, злодей Шериф Ноттингемский, узурпатор принц Джон и законный король Ричард Львиное Сердце. В версии Леннука и Тыниссона трое последних практически не отличаются от своих канонических образов. Шериф (Вельво Вяли) – мерзавец и садист, принц Джон (Маргус Грозный) – абсолютное ничтожество, дорвавшееся до власти и любой ценой пытающееся сохранить за собой корону, король (Пеэтер Раудсепп) – тот монарх, о котором можно только мечтать. Народная молва сильно идеализировала Ричарда Львиное Сердце: да, он был отважным рыцарем, великолепным воином и в довершение всего поэтом, но к своим королевским обязанностям относился наплевательски, уехал в крестовый поход, бросив Англию на произвол судьбы; впрочем, когда король добывает себе славу мечом где-то вдали, а страной правят корыстные и жестокие негодяи, народ тоскует об отсутствующем монархе, ждет его возвращения и приписывает ему все те достоинства, которых лишены его заместители. Авторы спектакля еще более возвысили образ короля, вложив в его уста чистосердечное раскаяние в том, что он ради славы и честолюбия пренебрегал интересами народа.

Робин Гуд в версии театра не рожден избранником судьбы, а становится им. Врожденное чувство справедливости заставило его однажды восстать против беззакония, которое творил Шериф, а дальше оказалось, что однажды став на путь борьбы за правду, ты обязан пройти этот путь до конца. Робин прежде всего гуманен. Он готов сражаться и погибнуть за правду, но в его характере напрочь отсутствуют злоба и ненависть. Только праведный гнев и возмущение подлостью тех, кто у власти. Более того, он гуманен и не хочет убивать. Поразив стрелой одного из стражников, которые отбирали урожай у крестьян, он сожалеет о погибшем враге. Сражаясь, он защищает свою жизнь и жизни тех, кто ему доверился, но цель его – не убить, а заставить врага бросить оружие и сдаться.

Судя по старинной английской хронике, легендарный Робин Гуд был именно таким. Во всяком случае, о таком благородном разбойнике сложились легенды и баллады. А в 1521 году хронист Джон Мёйджор внес в свою «Великую историю Англии» такое упоминание о Робин Гуде и его «вольных стрелках»: «Они не лишали жизни никого, кроме тех, кто нападал на них или чересчур упорствовал в защите своей собственности. Деяния этого Роберта прославлены во всей Британии. Он не позволял творить несправедливости в отношении женщин или грабить бедняков, а, напротив, оделял их тем, что отбирал у богачей»

Зато образ Марион в спектакле целиком и полностью обязан фантазии его создателей. В большинстве фильмов о Робин Гуде Леди Марион – благородная дама; в фильме Ридли Скотта с Расселом Кроу в заглавной роли Марион (Кейт Бланшетт) – дочь обедневшего дворянина, на чью землю нацелились приспешники принца Джона. Впрочем, Ридли Скотт тоже добавил в легенду много собственной выдумки – у него Робин Гуд становится одним из инициаторов Великой Хартии вольностей, которая вообще-то была принята в интересах крупных феодалов, а не простого народа. (Уот Тайлер и Джек Кэд вам бы это подтвердили!).

Но таким высоким происхождением, как в спектакле Раквереского театра, Леди Марион никто еще не наделял. Здесь она – дочь Ричарда Львиное Сердце; прозвище короля превращено в фамилию его дочери: по-английски ее, вероятно, следует величать: noble Lady Marion Lionheart. (Для справки: законных детей у Ричарда не было, именно поэтому после его смерти королем стал Джон.) В исполнении Грете Юргенсон Леди Марион гордостью, отвагой, обаянием и чувством справедливости под стать Робину. Она очень скоро понимает, какие мерзавцы ее дядя Джон и Шериф Ноттингемский, и становится на сторону народа. А попутно влюбляется в Робина – ведь он во всей Англии – единственный достойный ее мужчина. Лирическая линия спектакля пронизана мягким юмором. Робин никак не решается объясниться в любви: безрассудно храбрый в бою, он в сердечных делах скромен и застенчив, и Марион – она девушка решительная - буквально силой вырывает у него признание.

Когда к твоей мошне дырявой милорд проявит интерес

Очень неоднозначно и, я бы сказал, реалистично решен в постановке образ народа. Он в массе своей законопослушен, даже чрезмерно законопослушен. Безропотно платит непомерные налоги – т.е. отдает Шерифу зерно и деньги, которые тот собирает якобы на выкуп короля Ричарда из плена. (На самом деле Шериф и принц Джон возвращать короля в Англию не собираются: без него им куда лучше!)

Законопослушность и слепая вера в то, что всякая власть (короля, президента, министров, мэра, депутатов и пр.) от бога концентрированно выражены в образе фермера Артура (Имре Ыунапуу). Что бы власть себе не позволяла, он покорен ей. Робин Гуд для него – опасный мятежник, от таких надо держаться подальше. Когда Шериф берет в заложники крохотного сына Артура, тот не смеет протестовать. Сын умирает (возможно, Шериф его убил – иначе зачем же он так отчаянно отмывал руки от детской крови; в Средние века люди были набожны, и сколько бы преступлений ни отягощали совесть Шерифа, а убийство невинно ребенка было страшным грехом, за который нет прощения!). Но и тут Артур считает виновником своего несчастья не Шерифа, а Робина – не подними тот восстания, ребенок остался бы жив.

Разумеется, не весь народ таков. Жена Артура Гертруд (Аннели Рахкема) на могиле их сына срезает свою косу и кладет на холмик, давая клятву праведной мести.

Раквереский театр с эмоциональной глубиной и искренней любовью к зрителю сыграл легенду, сошедшую со страниц древних сказаний о герое, который боролся за права бедных и обездоленных. «Робин Гуд» - один из редчайших в наше время масштабных театральных блокбастеров с по-настоящему счастливым финалом.

Появляется всадник – король Ричард. Робин и Марион объявляют ему, что собираются жениться. Муж королевской дочери должен принадлежать к благородному сословию. ! «Преклоните колени, Робин, и я посвящу вас в рыцари», - король уже обнажил меч, чтобы прикосновением к плечу вольного стрелка сделать его дворянином. «Нет, милорд, я не желаю быть рыцарем!» - гордо отвечает Робин. Между властью и народом – пропасть, которую не преодолеть даже женитьбой Робина на принцессе.

«Не хочешь быть рыцарем – так будь королем!» - восклицает ликующий народ. Начинается свадьба; в средневековой Англии на народных свадьбах, а они традиционно проходили в мае, жених и невеста объявлялись майскими королем и королевой. Но у этой реплики есть и второй смысл. В начале спектакля Ведьма пророчила Робину: ты станешь королем. Королем тех, кто вне закона. Королем обездоленных.

Постановка помимо всего прочего пленяет тем, что в ней четко разделены Добро и Зло; ее чистота и ясность сродни очень юному восприятию, но ведь почти в каждом взрослом мужчине продолжает жить мальчишка, а в каждой женщине – мечтательная девочка-подросток. И спектакль оставляет в душе не только восторг, но и печаль, ностальгию по детству, потому что мы не можем уже так, как раньше, воспринимать такие героические и простодушные истории. Тем более, что и сегодня кровь льется, люди погибают, и нет такого героя, о котором мечтали слагатели легенд. Изменилась внешность происходящего, но не изменилась суть. Вспомните одну из баллад Владимира Высоцкого, написанных для фильма «Стрелы Робин Гуда» - в фильм они не вошли, так как бард тогда вызывал у властей такую же злобу, какую вызывал Робин Гуд у Шерифа и принца Джона:

Как у вас там с мерзавцами? Бьют?- Поделом!

Ведьмы вас не пугают шабашем?

Но не правда ли: Зло называется Злом

Даже там - в добром будущем вашем?

И во веки веков, и во все времена

Трус, предатель - всегда презираем.

Враг есть враг, и война все равно есть война,

И темница тесна, и свобода нужна,

И всегда на нее уповаем.

Время эти понятья не стерло,

Нужно только поднять верхний пласт,-

И дымящейся кровью из горла

Чувства вечные хлынут на нас.

***

На этом и закончим.