Мониторинг развития: приток военных беженцев не решит демографические проблемы Эстонии

Младенец. Иллюстративное фото. Фото: Elmo Riig

Эстонии следует учитывать, что большое число военных беженцев останется в стране на неопределенное время, отмечается в опубликованном сегодня докладе Центра мониторинга развития «Долгосрочное влияние войны между Россией и Украиной на Эстонию. Население, интеграция, внешняя торговля». Центр составил сценарии на случаи, если в Эстонии останется 10 000, 30 000 и 60 000 беженцев.

«Российско-украинская война длится уже четыре месяца, и ее завершения в ближайшее время не предвидится, – сказала руководитель Центра мониторинга развития Теа Данилов. – Помимо изменения ситуации в сфере безопасности, влияние войны на Эстонию выражается в потоке прибывающих в страну беженцев и в росте цен на импорт. У Эстонии немного вариантов выбора, и в этих обстоятельствах важно проявлять максимальную дальновидность. Следует учитывать и то, что многие беженцы останутся в Эстонии».

Опираясь на базовый демографический прогноз Евростата, Центр мониторинга развития оценил влияние притока военных беженцев на население Эстонии до 2100 года в рамках трех сценариев (в случае, если в Эстонии останутся 10 000, 30 000 и 60 000 военных беженцев). «Приток военных беженцев не решит основные демографические проблемы Эстонии. В определенной степени стабилизируется сокращение населения. Таким образом, оставшись жить в Эстонии, беженцы помогут лишь отсрочить, но не предотвратить количественное сокращение населения страны, – отметил эксперт Центра мониторинга развития Магнус Пийритс. – В случае 10 000 военных беженцев, население Эстонии превышало бы обычные показатели в течение девяти лет, в случае 30 000 – в течение 22 лет и в случае 60 000 – в течение 40 лет», – сказал он.

По словам Пийритса, расходы и доходы государства, связанные с военными беженцами, будут в первую очередь зависеть от модели интеграции, т. е. от того, будут ли беженцы интегрироваться в эстоноязычное сообщество или в местные сообщества национальных меньшинств. «В этих условиях мы должны учитывать необходимость обширной интеграционной деятельности, чтобы беженцы смогли максимально успешно решать повседневные проблемы и Эстония справилась бы с нагрузкой на социальную систему», – отметил Пийритс.

Комментируя тенденции, связанные с беженцами, бывшая министр по делам народонаселения Рийна Солман подчеркнула, что военные беженцы нуждаются во всесторонней поддержке. В то же время лишь эстонцы отвечают за сохранение своей нации. «Сохранение населения Эстонии на нынешнем уровне в первую очередь зависит от рождаемости. По данным Центра мониторинга развития, для устойчивого развития Эстонии в долгосрочной перспективе рождаемость должна увеличиться на 10%», – отметила она.

По словам эксперта Центра мониторинга развития Йоханны Валлисту, в долгосрочной перспективе на мотивацию интегрироваться влияют возможность возвращения на родину в обозримом будущем, выбор между интеграцией в эстоноязычное сообщество или в национальные меньшинства и способность социальной системы поддерживать процесс интеграции. «Крайне важную роль с точки зрения интеграции играют социальная и образовательная системы, а также возможность максимально быстрого трудоустройства. Поэтому, помимо прочего, важно заниматься рассмотрением и признанием квалификации иммигрантов, если она соответствует стандартам, действующим в эстонской системе образования», – отметила Валлисту.

Руководитель Фонда интеграции Ирене Кяосаар подчеркнула, что культурные общества национальных меньшинств, деятельность которых поддерживалась в течение длительного времени, при приеме беженцев пошли Эстонии на пользу. «В Эстонии действует сильная украинская община, способствующая интеграции военных беженцев. Именно украинская община в течение длительного времени заботилась о том, чтобы прибывающие в Эстонию дети направлялись в эстоноязычные школы, – сказала Кяосаар. – Система образования будет играть важную роль с точки зрения интеграции военных беженцев. Поэтому она могла бы поддержать и скорейший переход Эстонии на общую систему образования».

Говоря об экономических последствиях войны, эксперт Центра мониторинга развития Уку Варблане подчеркнул, что с 2016 года объем импорта из России и Беларуси в Эстонию превышал объем экспорта в эти страны. «Общие расходы на импортозамещение для эстонских предприятий в ценах 2021 года составили бы 860 миллионов евро. Больше всего от импорта из России и Беларуси зависят секторы логистики, металло- и деревообрабатывающей промышленности, – отметил он. – Бó‎льшая часть импортируемой продукции доступна на мировом рынке, но по более высокой цене. Ограничение импорта также косвенно коснется предприятий через глобальные цепи создания дополнительной стоимости и рост цен на товары и услуги, закупаемые в Эстонии, но зависящие от белорусского или российского сырья».

По словам экономиста Банка Эстонии и советника Президента Республики по экономическим вопросам Каспара Оя, рост цен на импорт отразится и на транзите и оптовой торговле (например, на энерго- и нефтепродуктах, импортируемых из России и Беларуси). «В случае Эстонии важно отметить, что, наряду с ценами на импорт, стремительнее, чем средние показатели по Европейскому союзу, растут и цены на экспорт. В Эстонии производятся товары, цена которых на мировом рынке быстро растет, – отметил Оя. – Помимо затрат на замещение продукции, в мире произошел стремительный рост цен на группы товаров, импортируемых из России и Беларуси. Таким образом, в целом сложно оценить точную стоимость импортозамещения».

Ознакомьтесь с докладом «Долгосрочное влияние войны между Россией и Украиной на Эстонию. Население, интеграция, внешняя торговля» (на эстонском языке).