/nginx/o/2022/07/16/14697752t1h03d1.jpg)
Москва утверждает, что на стороне Киева незаконно воюют тысячи «иностранных наемников». На Западе тех же людей считают законными «комбатантами». В России наемничество запрещено, но частные военные компании открыто вербуют и отправляют в Украину «добровольцев». Би-би-си объясняет, как отличить наемника от комбатанта, и можно ли наказывать пленных лишь за то, что они участвовали в войне.
Президент Украины Владимир Зеленский после начала войны издал указ о формировании Интернационального легиона - официального подразделения вооруженных сил страны. Президент России Владимир Путин еще в 2017 году разрешил направлять иностранцев-контрактников за пределы территории России, а после вторжения в Украину поручил минобороны переправлять в зону боевых действий добровольцев с Ближнего Востока.
В России и в Украине законодательство разрешает принимать иностранцев на военную службу. Условия их приема в российскую армию опубликованы на сайте минобороны, в украинскую армию - на сайте МИД.
Сколько иностранцев и добровольцев-россиян воюют на стороне России в Украине - неизвестно. В Интернациональный легион Украины, по данным ее генштаба, записалось около 20 тысяч человек. Российские военные утверждают, что втрое меньше.
Законно ли эти люди участвуют в войне с точки зрения международного права и как с ними должны обращаться в плену? Би-би-си поговорила об этом с экспертом по международному праву, сотрудником Датского национального исследовательского центра международных судов университета Копенгагена Глебом Богушем.
Комбатант в переводе с французского - «сражающийся». В международном вооруженном конфликте - как в войне России с Украиной - к ним относятся лица, которые входят в состав вооруженных сил воюющих государств.
Такие люди, согласно протоколу 1977 года к Женевским конвенциям, сражаются законно - при условии, что они находятся под «ответственным командованием» (входят в структуру подчинения государству и несут ответственность перед ним), имеют узнаваемые знаки отличия от гражданского населения, открыто носят оружие и соблюдают законы и обычаи войны.
Главная привилегия комбатантов - их нельзя наказать только за участие в военных действиях, объясняет Богуш. Если они нарушают законы и обычаи войны, а также другие нормы международного права, их могут судить за конкретные военные преступления.
Эти правила запрещают, в частности, атаковать или бомбардировать незащищенные города, селения и жилища, грабить и мародерствовать. Комбатанты должны воевать с комбатантами, насилие, убийство и даже «излишний или чрезмерный» вред гражданскому населению не допускается.
Кроме военнослужащих, в состав вооруженных сил воюющего государства могут входить и нерегулярные подразделения ополченцев, участников добровольческих формирований. Если государство признает их частью своих вооруженных сил, они тоже считаются комбатантами. Если такие группы (парамилитарные образования) воюют «в отрыве» от армии - это не комбатанты, говорит эксперт.
Замглавы МВД Украины Евгений Енин рассказывал, что организацией въезда иностранцев в страну занимаются сотрудники погранохраны и миграционной службы Украины, а далее их опекает минобороны: они подписывают контракт, получают военный билет, который заменяет им вид на жительство, и в дальнейшем могут претендовать на украинское гражданство.
МИД и минобороны России это не опровергают, но утверждают, что в Украину для участия в боевых действиях прибывают «иностранные наемники». Они, по версии российских чиновников, не являются комбатантами и «лучшее, что их ждет в случае захвата живыми, - судебный процесс и максимальные сроки тюремного заключения».
Наемники, согласно Женевским конвенциям, участвуют в вооруженном конфликте незаконно, и их можно судить за сам факт такого участия. Они не граждане и не военнослужащие воюющего государства, и это их главное отличие от комбатантов.
«Отношение к наемничеству в мире негативное, но международное право определяет его узко - смысл не в запрете иностранцам служить в армии другой страны, а в том, чтобы минимизировать участие в боевых действиях людей, абсолютно чуждых конфликту», - говорит Богуш. По его мнению, этот принцип важнее в гражданских войнах и внутренних конфликтах, чем в классическом международном конфликте в Украине.
Доказать факт наемничества в таком конфликте очень сложно, но в заявлениях России все «перевернуто с ног на голову», считает эксперт: «Это пропагандистская попытка заклеймить, расчеловечить и исказить роль участников боевых действий, поставить их вне закона».
При этом в Женевских конвенциях есть четкие критерии, по которым можно узнать наемника, убедилась Би-би-си.
Во-первых, это иностранец, воюющий на территории государства, где он не живет и завербованный специально для участия в вооруженном конфликте. Такое условие сразу исключает из числа наемников трех известных военнопленных - британцев Шона Пиннера и Эйдена Аслина и марроканца Саадуна Брагима, которых Россия передала самопровозглашенной ДНР и позволила приговорить к смертной казни - хотя они жили в Украине и вступили в армию еще до войны, а один из них имел украинское гражданство. Британец Эндрю Хилл, которого власти ДНР обвинили в наемничестве в июле, также переехал в Украину и поступил в морскую пехоту до войны - в 2018 году.
Другое ключевое условие заключается в том, что наемник воюет в отрыве от регулярных войск, не входит в их личный состав. Это означает, что иностранцы, вступившие в Интернациональный легион, а также воевавшие в составе полка «Азов», тоже не могут считаться наемниками.
По этим двум критериям очевидно, что военнопленные иностранцы, которых российские власти называют наемниками, на самом деле - комбатанты.
«В Интернациональном легионе воюют не наемники, а контрактники - это структурное подразделение вооруженных сил Украины. Статус комбатанта для них таким образом презюмируется, доказывать это не требуется», - подтвердил Би-би-си Богуш.
Еще меньше похожи на наемников, вопреки заявлениям властей и даже омбудсмена самопровозглашенной ДНР, британские волонтеры Дилан Хили и скончавшийся в плену Пол Ури. Как утверждают в неправительственной организации Presidium Network (помогает страдающим от войны жителям Украины), они занимались гуманитарной работой и были задержаны при прохождении блокпоста для эвакуации украинской семьи.
Однако Следственный комитет России расследует дела иностранцев, в том числе военнопленных, служивших в вооруженных силах Украины именно по статье 359 УК РФ «Наемничество».
Еще один важный признак наемничества - мотивация. Наемник воюет в чужой стране с целью наживы, а не по политическим, идеологическим или религиозным причинам. Кроме того, нужно доказать, что сумма вознаграждения, которую выплатили или обещали выплатить от лица государства добровольцу, была существенно выше, чем у «комбатантов такого же ранга и функций, входящих в личный состав вооруженных сил данной стороны».
Юрист Дамьен Магру из Интернационального легиона, работавший до войны в Киеве в юридической фирме Asters, утверждал, что легионеры получают такую же зарплату, как украинские военные. А бойцы белорусского сопротивления - воюют против «путинской агрессии» бесплатно.
В свою очередь, добровольцы из Сирии собирались ехать в Украину воевать на стороне России «буквально ради куска хлеба», рассказывал собеседник Арабской службы Би-би-си. На странице вербовщиков в фейсбуке им предлагали ехать в Украину за 1500 евро в месяц - меньше, чем власти предлагают контрактникам в России. Находятся ли в итоге в Украине сирийские бойцы, неизвестно, признать их наемниками по этому критерию тоже нельзя.
«Возможно, есть иностранцы, которые воюют в Украине, потому что им кто-то заплатил, не будучи членами вооруженных сил, - не исключает Богуш. - Но пока это домыслы. Установить это может компетентный суд».
В России с 2014 года было возбуждено несколько десятков дел о наемничестве россиян в Сирии и Украине, обнаружила Би-би-си. Суды приговаривали их к срокам от 2,5 до 7 лет. Наемниками в основном признавали (в том числе заочно) добровольцев в составе «Азова». Причем материальная выгода в этих делах «не выступала в качестве ключевого стимула», говорится в российской справке для Совета по правам человека ООН. Эксперты еще в 2015 году отмечали что с точки зрения российского законодательства логичнее было преследовать за наемничество не бойцов узаконенного Украиной «Азова», а ополченцев Донбасса.
Сложнее всего определить правовой статус россиян, которых отправляют на войну в Украине частные военные компании или российские националистические движения.
Они граждане России, на стороне которой воюют, и юридически - не наемники, объясняет Богуш. Но и привилегии комбатантов, по его словам, им скорее всего не положены - поскольку данных о том, что они признаны российскими законами или актами в составе вооруженных сил, нет.
По словам эксперта, в международном праве то, что связано с ЧВК пока остается «серой зоной», и четкого ответа на вопрос о том, законно ли их участие в военных действиях, нет. Оценка суда в таком случае зависит от многих факторов, отмечает юрист. При этом он подчеркивает, что неопределенность статуса не лишает попавшего в плен боевика защиты международного гуманитарного права - права на справедливый суд, запрет пыток и жестокого обращения.
Если сражавшийся на войне комбатант попадает в плен к неприятелю, международное право наделяет его статусом военнопленного. При этом он сохраняет иммунитет от наказания за факт участия в войне.
Минобороны России еще в начале марта предупреждало, что у воюющих в Украине «наемников» не будет статуса военнопленных, и их ждет «привлечение к уголовной ответственности». В июле сроки по статье УК РФ о наемничестве удвоили - посадить могут на 7-15 лет.
Но в протоколе к Женевским конвенциям говорится, что статус военнопленного, который предусматривает «более благоприятное обращение», гарантируется каждому, кто на него претендует - а в случае сомнения в том, имеет ли человек на него право, он считается военнопленным до решения суда по этому вопросу. При этом обвиняемый в военных преступлениях вправе требовать, чтобы суд сначала вынес решения о том, является ли он военнопленным.
Суд может признать, что человек не имеет права на статус военнопленного - например, скрывал что носит оружие и выдавал себя за гражданское лицо, или был наемником. Но и без привилегий статуса военнопленного участник вооруженного конфликта остается под защитой международного гуманитарного права. Ему гарантировано гуманное обращение, уважение к личности и право на справедливое судебное разбирательство.
«Убийства, насилие, пытки, надругательства, оскорбления, как и угрозы совершать все эти действия, в отношении пленных запрещены» - объясняет Богуш. Даже заявления о возможности казни иностранцев на Донбассе, по его словам, означают угрозу убийства военнопленных, что само по себе нарушает военное право, запрет пыток и жестокого обращения.
В конвенции также говорится, что любой находящийся в плену человек, если он не был задержан как шпион, имеет право на связь с внешним миром.
Нет. Женевская конвенция об обращении с военнопленными требует размещать их в специальных лагерях для военнопленных далеко от зоны военных действий и в строго регламентированных условиях. Конвенция также устанавливает правила судебного преследования таких лиц и запрещает запирать их в СИЗО и исправительных колониях без решения суда.
Однако большинство военнопленных - защитников «Азовстали» в Мариуполе отправили в исправительную колонию в селе Еленовка под Донецком. Еще около 90 человек вывезли в Россию и заключили в СИЗО-2 Таганрога, причем членов общественной наблюдательной комиссии к ним не допускали. В Россию этапировали еще более тысячи военнопленных, где, по данным ТАСС, «с ними плотно работают правоохранительные органы».
По данным «Коммерсанта», избрать меру пресечения тысячам военнопленных с «Азовстали» в российских судах было сложно, поэтому российские следователи допрашивали их «как свидетелей», решения об их аресте перед отправкой в колонию принимали «прокуроры ДНР и ЛНР».
Вопросы вызывает и содержание российских военнопленных в Украине. Верховная Рада еще в марте разрешила помещать военнопленных в выделенные для них участки в колониях и СИЗО, ссылаясь на невозможность их доставки в специальные лагеря.
По мнению Богуша, практика содержания военнопленных в СИЗО, даже при условии их отдельного от других заключённых содержания, выглядит сомнительной: «Военный плен принципиально отличается от содержания под стражей, которое возможно только по решению суда. И уж точно несовместимо с нормами международного гуманитарного права направление военнопленных в исправительную колонию - место отбывания наказания в виде лишения свободы».
Это, по словам эксперта, фактически означает наказание военнопленных за их участие в боевых действиях, что прямо запрещено международным гуманитарным правом.
/nginx/o/2019/10/16/12659746t1hee98.png)
