:format(webp)/nginx/o/2022/07/04/14673272t1hb69d.jpg)
Министр по делам сельской жизни Урмас Круузе (Партия реформ) перед своим вылетом в Европу в середине июня сетовал, что намеченный к концу десятилетия уровень депонирования углерода – 2,5 млн тонн в год – не по силам Эстонии. «Негативные экономические последствия для нас очевидны, – оценил ситуацию министр. – Так быстро этого не достичь, а в существующих регламентах не учтены наши особенности и возможности».
Центрист Эрки Сависаар, до начала июня занимавший пост министра окружающей среды, уже подчеркивал в интервью Postimees в ноябре 2021 года, что «цели, поставленные перед странами, должны быть соразмерными, соотноситься с издержками, учитывать исторический вклад стран и масштабы их лесов.
В Министерстве окружающей среды сейчас намечают перспективы: «Исходя из поправок климатического пакета «Цель 55», обязательство по депонированию углерода, установленное для сектора LULUCF (Land Use, Land-Use Change and Forestry – землепользование, его изменение и лесное хозяйство), увеличится более чем на 400 процентов. Это непропорционально большой объем по сравнению с другими странами, он приведет к негативным социально-экономическим последствиям».
В свою очередь, производитель пиломатериалов и долгосрочный партнер Центра управления государственными лесами Эстонии (RMK) Яак Нигул отмечал в Eesti Päevaleht 29 июня: «Цель Латвии – всего 0,8 млн тонн, а Финляндия так и вовсе договорилась об исключении».
Эти заявления оставляют впечатление, что Брюссель несправедливо и предвзято относится к Эстонии по сравнению с другими странами.
Однако, по данным Министерства окружающей среды, это не так. Меэлис Сеэдре, глава департамента лесного хозяйства министерства и консультант департамента, а также эксперт департамента, научный сотрудник Центра наук об атмосфере Университета Кембриджа Аннела Ангер-Краави ответили, что целевой показатель связывания двуокиси углерода к 2030 году был рассчитан для всех стран Европейского союза по среднегодовому показателю за 2016-2018 годы, который в Эстонии на тот момент составлял 2,1 млн тонн в год (по инвентаризациии 2020 года).
«По существующим расчетам, сектор LULUCF имел в общей сложности 268 млн тонн суммарного объема депонирования для всего Европейского Союза, – уточнили Сеэдре и Ангер-Краави. – Политической целью было заявлено число 310. Недостающие 42 млн тонн были распределены между государствами-членами в соответствии с площадью земель, отведенных под хозяйственную деятельность. На основании этих вычислений Эстония и получила дополнительные 0,4 млн тонн».
По словам Сеэдре и Ангер-Краави, после этого распределения значительно улучшилось положение Нидерландов и Дании. «В других странах какие-то цели стали больше, какие-то меньше. Для Эстонии и ряда других стран целевые показатели заметно увеличились по сравнению с действующим постановлением», – пояснили они. В министерстве также признали, что такое распределение нельзя назвать несправедливым.
«Для каждой страны брались средние показатели за отчетные годы. К ним немного прибавляли сверху, чтобы каждая страна немного продвигалась к лучшим результатам», – пояснила Авелийна Хельм, профессор восстановительной экологии Тартуского университета. По ее словам, это была даже благоприятная модель расчета для Эстонии. Если бы за основу брался более длинный отрезок времени, включающий годы с меньшим объемом вырубки, у Эстонии, по словам Хельм, обязательство по ежегодному депонированию углерода могло даже увеличиться.
«Цели Эстонии вполне достижимы, если предыдущая отчетность по LULUCF и проведенный в прошлом году анализ секвестрации, или удержания углерода в секторе землепользования, были построены на правильной основе», – сказала Хельм.
/nginx/o/2022/07/04/14673273t1hf6f3.jpg)
Кстати, экологи и работники лесного хозяйства уже высказывали сомнения по поводу лесной статистики Эстонии для отчетности по LULUCF (цифры не выглядят достоверными – прим. ред.), в ответ на что Министерство окружающей среды заказало проверку статистической инвентаризации лесов.
Что именно происходит, если лес вырубается, исходя из показателей его годичного прироста, которые на бумаге превосходят возможности природы, а лесные ресурсы сокращаются (в сумме за последние пять лет на 26 млн квадратных метров)? Логичным следствием является неминуемое превращение сектора LULUCF из поглотителя углерода в источник его выбросов.
Представляя отчет об инвентаризации парниковых газов за 2020 год в марте этого года, Министерство окружающей среды было вынуждено признать, что выбросы углерода в секторе LULUCF, который ранее его секвестировал, составили 1,3 млн тонн CO в год.
«Ощущение несправедливости может возникнуть из-за того, что в некоторых других странах запасы углерода в секторе землепользования скорее увеличиваются, а у нас наоборот, – Хельм раскрывает причины скверного положения Эстонии – На месте недавно вырубленных лесов нескоро вырастут новые, способные поглощать сравнимое количество углерода. Старого леса все меньше и меньше, так что структурно ситуация плохая».
Хельм указывает, что рекордные объемы вырубок 2017–2018 годов, составлявшие более 12 млн кубометров в год, не были оправданными. Эстонского леса было вырублено на миллионы кубометров больше, чем составлял объем прироста леса, пригодного для вырубки. Однако в плане развития лесного хозяйства, составленном Министерством окружающей среды, указывалось, что приемлемый объем заготовки леса составляет 12–15 млн кубометров в год, что препятствовало осознанию проблемы и сокращению объемов вырубки.
Таким образом, необходимость сократить объемы вырубки была вызвана в первую очередь чрезмерной вырубкой, а не ущемлением наших прав со стороны ЕС. «На самом деле это цель, достичь которую необходимо не для того, чтобы удовлетворить требования Европы, – считает Хельм. – Более устойчивое землепользование нужно для восстановления и оздоровления нашей природы, продолжительного, обеспечивающего долгосрочный доход использования природных ресурсов. Я расстроена тем, как страстно Эстония боролась за потепление климата, непомерно наращивала потребление природных ресурсов и подвергала риску биоразнообразие».
/nginx/o/2022/07/04/14673275t1hf054.jpg)
Политики и промышленники утверждают, что сокращение вырубки лесов приведет к колоссальным счетам за отопление.
«Счета за отопление колоссальные, потому что большая часть энергетической древесины уходит из страны (в основном в виде пеллет – прим. ред.) или в котлы Нарвской электростанции, – считает Хельм. – Давайте обвинять птиц и Евросоюз в том, что мы не смогли удержать и защитить производителей тепла и жителей страны!»
Авелийна Хельм также подвергла критике усилия Министерства окружающей среды по засаживанию лугов лесом вместо сокращения объемов вырубки. Личный пример в этом показал и бывший министр окружающей среды Эрки Сависаар.
«Облесение лугов и болот очень вредно, – пояснила Хельм. – Площади, пригодные для лесов, в Эстонии уже в основном покрыты деревьями, а оставшиеся участки болот и лугов критически необходимы для биоразнообразия. Полученный в результате этой компенсации климатический выигрыш сомнителен. Деревья, посаженные на влажных участках, могут значительно сократить запасы углерода, секвестируемого в почве. Зато сокращение вырубки на один миллион кубометров равно примерно одному миллиону тонн углерода, удержанному в секторе землепользования».
Вопреки господствующим в стране эмоциям, Урмас Круузе на заседании Совета по окружающей среде Европейского союза 28 июня выразил официальную позицию, которая не требовала уменьшить обязательства Эстонии. Но мрачная перспектива сокращения рабочих мест и утраты налоговых поступлений, а также непосильных обязательств обрисована в пояснительном письме, сопровождающем заявление эстонской делегации.
• 38% (до 310 млн тонн CO₂) – увеличение чистого связывания парниковых газов в масштабах всего ЕС к 2030 году
• 409 % – увеличение обязательства Эстонии для сектора LULUCF
• 0,5 млн тонн CO₂ в год – текущее обязательство
• 2,5 млн тонн CO₂ в год – будущие обязательства
• 1,3 млн тонн CO₂ в год – прирост выбросов в Эстонии (2020 г.)
ИСТОЧНИК: МИНИСТЕРСТВО ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ
/nginx/o/2020/03/09/12998982t1hec12.jpg)