Верующий, исписавший стены Александро-Невского собора: Русской церкви было бы легко завоевать сердца эстонцев

В мае Йоозуа Рааве протестовал перед Александро-Невским собором (фото сделано в июне) с «оокровавленным» плакатом с надписью «украинская кровь» и фотографией митрополита Евгения с послом России на фоне Бронзового солдата. По словам Йоозуа, служащий церкви хотел отогнать его от входа, но за молодого человека заступился русскоязычный сборщик податей, который одобрил его поступок. Фото: Konstantin Sednev/Postimees Grupp

• Если бы русская церковь была нейтральной, эстонскому государству не пришлось бы ею интересоваться
• Проблема в том, что РПЦ является институтом другой государственной власти
• Россия видит себя последним оплотом Христа и борется против упадничества Запада

Одним ранним апрельским утром, в четверг западно-христианской Страстной недели, к собору Александра Невского на Тоомпеа прибыл мужчина. По его словам, он уже просто не мог видеть в СМИ тела убитых в Буче невинных украинцев, на фоне чего патриарх Московский и всея Руси Кирилл продолжал игнорировать, а порой даже оправдывать ужасы войны.

Йоозуа Рааве (34 года), отец одного ребенка, ранее работавший опорным лицом, взял с собой спортивную сумку, в которой были перчатки и баллончик с красной краской, и, нарушая закон, исписал стены церкви ссылками на Библию и словами «украинская кровь» и «Буча» в знак протеста против действий России.

- Что заставило вас это сделать?

- Самым существенным поводом стали фотографии из Бучи. Тогда еще было время, когда война производила шокирующее действие. Теперь, когда мы знаем, что русский солдат изнасиловал младенца, это воспринимается как данность. Но в тот момент меня это потрясло. Другой причиной было, конечно, то, как церковь в России связана с этой войной. Вот этот храм (смотрит в сторону Александро-Невского собора, рядом с которым мы разговаривали в парке – С. М.) относится к Московскому Патриархату. Одно дело Россия как государство и Путин – от них и не ждешь ничего хорошего, но оказалось, что церковь все это поддерживает. Я слышал проповеди, в которых угрожали и странам Балтии.

- Был ли это протест против действий руководства РПЦ в связи с этой войной?

- Можно сказать и так. Я все-таки надеялся на другие сигналы от местного митрополита. В интервью эстонскому телевидению митрополит Евгений подробно объяснил, как ему удалось избежать упоминания имени Путина в заявлении Совета церквей Эстонии. Зачем нужно было это объяснять? Может быть, это очень простодушный человек, который в действительно счастливой невинности вытаскивает из заявления имя Путина, а потом позирует с российским послом перед Бронзовым солдатом?

По словам Йоосепа Рааве, исписавшего стены Александро-Невского собора надписями против войны в Украине, он сделал это в знак протеста против того, что руководство Русской православной церкви освящает и оправдывает эту войну. Фото: Sander Ilvest/Postimees/Scanpix Baltics

- Митрополит Евгений подчиняется Патриарху Кириллу. Был ли этот поступок критикой Русской Православной Церкви как организации или вы имеете в виду и членов этой церкви?

- Безусловно, это было направлено против Кирилла и именно той роли, которую Русская Православная Церковь играет в российском обществе. Если есть основания подозревать, что они разделяют ту же идеологию «русского мира», нас это должно беспокоить.

Но мой поступок не был направлен против рядовых православных верующих Эстонии. Я следил за социальными сетями после этого акта, и было видно, что некоторые люди поняли послание. Ведь далеко не всегда обычный православный, как совершенно слепая овца, бежит за русской идеологией. В России также есть священники, которые выступали против войны и были арестованы. В православном мире тоже есть диссиденты, и я совершил свои действия, ориентируясь на них. То, как Русская Церковь связана с этой войной, оскорбляет нашу христианскую совесть.

- Вы выбрали Бытие 4:10, где сказано: «Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли». Почему вы выбрали это послание от Бога?

- Тут я особо и не думал, это была просто первая мысль, которая пришла в голову. С точки зрения истории культуры мы видим, что православная Россия и православная Украина идут из одного источника – они делят Киев, откуда и началась их церковь.

- Многие восприняли ваш поступок как очередной акт вандализма, совершенный под покровом ночи, что подчеркивает его незаконность. Почему вы решили рискнуть своей репутацией?

- Потому что мы сейчас не в нормальной ситуации. В Эстонии нет военных действий, но, по сути, мы находимся в состоянии войны. Опасность абсолютно реальна. Все, что произошло и продолжает происходить в Украине, может произойти и здесь, и мы увидим точно такие же приемы унижения Эстонии и стран Балтии, которые сейчас используются против Украины.

- Как вас нашла полиция?

- Я находился здесь с двух часов ночи. Я начал с одного угла и рисовал сообщения, как мне кажется, на каждой стене, пока не добрался до другой стороны. Когда я обошел весь периметр, меня задержала полиция.

- Наказание уже назначено?

- Да, уже назначено и выплачено. Здесь было две составляющих. Одной были деньги, которые Таллинн взыскал за чистку стены, а другой – штраф. При выплате городу я добавил к платежному поручению комментарий: «Сколько стоит украинская кровь?»

Йоозуа Рааве показывает, как он наносил на цоколь храма следы, символизирующие окровавленные руки жертвы войны. Фото: Konstantin Sednev/Postimees Grupp

- Получили ли вы поддержку от близких?

- Они ничего не знали заранее.

- Вы сами религиозный человек?

- Да. Я состою в приходе Святого Духа (Püha Vaimu), принадлежащем к Эстонской евангелическо-лютеранской церкви (EELK).

- Я так понимаю, что близкие вам люди знают, что вы совершили такой поступок. Церковная община и широкая общественность – нет. Они узнают, прочитав интервью. Вы готовы объяснить свои действия? Какой реакции вы ожидаете от других членов вашей общины и не только?

- Я не ожидаю отрицательной реакции от членов прихода. В частности, я состою в англоязычной общине Святого Духа, где священник из зарубежных эстонцев. Я хожу в англоязычный приход, потому что эстоноязычное лютеранство не притягивает меня. Я, конечно, не ожидаю никакого негативного отношения от людей моей общины.

Возможно, со стороны эстоноязычной религиозной общественности в целом могут быть негативные отзывы, потому что несколько недель назад я также написал статью о том, как среди христиан распространяется умаление войны в Украине. Одно дело, когда миряне делятся этим в социальных сетях. Но есть ведь и священнослужители, которые делали это в своих аккаунтах.

- Можете ли вы привести примеры?

Есть один лютеранский священнослужитель, который является соредактором портала «Объектив» (речь идет о Вейко Вихуре – С. М.), в чьих словах каждый раз, когда он говорит об Украине и украинцах, слышится что-то негативное. Если бы только один или два раза, но, поскольку почти каждый раз он говорит нечто подобное, создается впечатление, что он стремится преуменьшить значение войны в Украине.

- В одной из своих предыдущих статей, опубликованных в СМИ, вы критикуете Эстонскую евангелическо-лютеранскую церковь (EELK), говоря, что они больше заняты личностью премьер-министра, чем действительно важными вопросами. Что вы имели в виду? Это упрек всей EELK?

- Здесь следует уточнить, что это не критика всей EELK. На уровне архиепископа официальная позиция EELK, как и неофициальные заявления, совершенно правильны и ясны.

Но EELK – довольно заметное сообщество, которое ведет культурные войны. Я имею в виду, что члены сообщества постоянно выступали против того, что продвигается в ведущих СМИ последние несколько лет. Это даже сейчас проявляется в их взглядах и поведении.

Большинство священнослужителей не пишут статьи, высказывающие мнения, или посты в социальных сетях. Но священнослужители упомянутого сообщества пишут их все время, поэтому они создают образ EELK в глазах общественности.

- Неоднократно звучали мнения, что надо что-то делать с местной Русской Православной Церковью. Одни говорят – оставить в покое, другие – что им нужно подрезать крылья. Весной была встреча с митрополитом Евгением в Министерстве внутренних дел, где ему, видимо, дали ряд разъяснений. Но на самом деле эта церковь продолжает спокойно действовать, никаких шагов со стороны государства в этом плане не предпринималось. Как вы думаете, должно ли государство что-то делать?

- Евгений – гражданин России и, возможно, он очень сдержан из-за того, что у него есть родственники и семья в России. Хотя сам Евгений находится в Эстонии и выступать против войны здесь для него лично безопасно. Однако в России священники сильно рискуют, выступая против войны. Я очень ценю этих священников, потому что именно такое поведение правильно в данной ситуации. (Священнику Иоанну Курмоярову грозит длительный срок за то, что он назвал преступлением военную агрессию России. Костромской священник Иоанн Бурдин оштрафован за то, что во время литургии просил Бога прекратить войну в Украине – С. М.)

А вот Александро-Невский собор имеет совершенно разное значение для эстонцев и русских. Для эстонцев он – по произволу построенный символ русского империализма. Для русских это священное место. Если я правильно понимаю, его посвящение Александру Невскому означает, что Русская Церковь посвятила ему Эстонию. Церковь Запада посвятила Эстонию Деве Марии. И здесь видно, что у нас разные святые покровители, которым мы посвятили Эстонию.

То, как Русская Церковь связана с этой войной в Украине, оскорбляет нашу христианскую совесть. Не только лютеранскую – и православную тоже.

С таким снаряжением Йоозуа Рааве пришел осквернять церковь рано утром 14 апреля. Полиция забрала баллончик с краской и не вернула. Фото: Konstantin Sednev/Postimees Grupp

- После Освободительной войны (1918–1920), когда собор был еще новой постройкой, обсуждалось, должно ли здание этой церкви оставаться здесь, на Тоомпеа. Эти обсуждения были проведены, церковь не снесли и она стала памятником архитектуры. С Александро-Невским собором как со зданием вроде бы ничего делать не надо. Или вы думаете иначе?

- Я начал свою мысль с утверждения, что этот храм имеет разное значение для эстонцев и русских. Для эстонцев оно, скорее, негативное. Но это не было бы проблемой, если бы не известные причины. На самом деле Русской Церкви очень легко завоевать симпатии эстонцев.

- Как?

- Например, если бы сам митрополит Евгений вышел протестовать перед посольством России. Это бы обратило сердца многих эстонцев именно к Русской Церкви.

- Не слишком ли многого вы от него ждете?

- Может и так, но, если бы он сделал что-то подобное, вряд ли эстонцы говорили бы, что деятельность этой церкви надо ограничивать.

- Православная церковь Константинопольского подчинения тоже действует в Эстонии. Должно ли светское государство поддерживать уход православных из Московского Патриархата? Нужна ли вообще такая дискуссия?

- Обсуждение необходимо в любом случае. Русская Церковь не была бы проблемой для государства, если бы она не имела связей с Российским государством.

Церковь – вообще нейтральное явление в современном обществе. Если бы Русская Церковь тоже была нейтральным явлением, государство вообще бы не интересовалось ею, но проблема как раз в том, что это не только религиозная организация, а именно институт другой государственной власти, который может осуществлять подрывную деятельность, в том числе – против Эстонии. В этом смысле внимание эстонского государства к Русской Церкви вполне оправдано.

В православном богословии для этого явления есть термин: этнофилетизм. Это означает, что судьбы одной церкви и одной нации связаны друг с другом слишком тесно. Это всегда делает церковь и народ духовно беднее. Возьмем, к примеру, Сербию, где в церкви до сих пор поют, что Косово навсегда принадлежит Сербии. Это грустно, жалко и провинциально. Тогда как церковь всегда должна быть космополитичной по своей природе.

- Вы знакомы хоть с одним таким русским православным?

- Вот прямо такого знакомого, который был бы преданным и философски мыслящим русским православным, нет. У многих вера находится на уровне суеверия.

- Если подумать, как восприняли эту новость местные православные, то, очевидно, это были в основном осуждение, гнев и обида. Если вы хотели каким-то образом достучаться до местных православных и донести до них послание христианской совести, не вышло ли случайно так, что вы добились обратного эффекта?

- Поскольку были православные, которые меня поняли, – насколько я мог увидеть в социальных сетях – я бы сказал, что проблема больше в самих этих людях. У меня сложилось впечатление, что русский верующий, возможно, очень склонен к ритуальности, это нередко суеверный человек. Скорее, у него есть своеобразное благоговение перед святыней, не очень приветствующее мысли о ней. Я смотрю на эти вещи так, что свят не храм, но человек в храме. Я бы предположил, что те верующие, которые больше осмысляют свою веру, безусловно, с этим согласятся.

- Поскольку это интервью будет опубликовано и на эстонском, и на русском языке, я сформулирую так. Давайте сейчас представим, что вот тут рядом с нами на лавочке сидит русскоязычный православный эстоноземелец, который ходит в Александро-Невский собор на церковные праздники, где крестились его дети и он сам. Что бы вы напрямую сказали такому человеку?

- Я бы сказал: если ваша вера находится только на уровне суеверия, то у меня немного оснований ее уважать. Насколько я понимаю, в России создано синкретическое сочетание культа победы Красной армии в войне с нацистами и, конечно же, русской православной традиции. Так что этот русский ходит в церковь в пасхальное воскресенье, где говорит «Христос воскресе!», а через две недели стоит рядом с Бронзовым солдатом. Этот уровень веры создает у меня впечатление неосмысленной ритуальности, убеждает меня, что в этом нет углубленности в христианское мышление.

В России теперь распространился нарратив, согласно которому россияне являются последней твердыней христианства в мире и борются с упадничеством Запада. Но русские убивают ведь не американцев, они убивают не тех западных гомосексуалов, которых так ненавидят. Они убивают других православных. Это делает всю их риторику абсурдной.

- Если мысленно вернуться в прошлое, принимая во внимание реакцию на ваши действия и факт наказания, совершили ли бы вы это снова?

- Нет, я не жалею о том, что сделал, и я бы сделал это снова. Хотя, может быть, я был бы склонен сделать это на неделю позже, когда закончилась бы Страстная неделя в западной церкви. И возможно, это следовало бы сделать во время Страстной недели в Православной Церкви, чтобы символическая связь проявилась с большей наглядностью.