В апреле 2022 года Европейский союз ввел так называемый пятый пакет санкций в отношении России из-за ее агрессивного вторжения в Украину. Эта серия ограничений предусматривала запрет на транзит стали, стройматериалов и других важных товаров по железной дороге через Литву. Правила вступили в силу 18 июня.
Поднялся крик о блокаде Калининградской области. В новостях появились сообщения о гражданах, скупающих цемент в магазинах Калининграда. Москва назвала действия Литвы «беспрецедентным нарушением», как будто раньше не знала, что Литва – Евросоюз, а Калининградский регион – Россия, то есть между ними действуют общие правила. 27 июня губернатор области Антон Алиханов сделал странное заявление о «российском суверенитете над литовской железной дорогой», а через неделю пригрозил перекрыть любое движение товаров из России в Балтию и обратно.
Вечером 12 июля Еврокомиссия пошла на уступки, разрешив железнодорожный транзит товаров первой необходимости. Посчитав это своей победой, губернатор пообещал, что будет добиваться и автомобильного транзита. То есть власти эксклава рассчитывают вернуть привычный порядок, когда у них все будет, а им за это ничего не будет. Страсти по транзиту обнажают значимость Калининградского региона в нынешней военно-политической игре, где он часто фигурирует как российский форпост, на деле являясь разменной монетой в ставках Кремля, пытающегося навязать Европе свои правила.
Пока жители Калининградской области тревожатся из-за близкой войны и санкций, которые не могут не затронуть регион, окруженный так называемыми недружественными странами, губернатор Алиханов предложил устроить таможенный коридор через Литву.
Возить по морю все, что раньше шло поездами, долго, дорого и не по силам России, чей грузовой флот находится не в лучшем состоянии. Поэтому транзит другим транспортом критически важен для Калининградской области. И даже не потому, что он формирует региональный бюджет. Калининград – узкий шлюз между Европой и Россией, сквозь который идет огромный поток товаров. Здесь очень много контрабанды. От польского сыра на центральном рынке до поставок дизайнерской мебели в особняки российских чиновников – область работает большой таможней с очень «гибкими» правилами.
«У нас в городе говорят, что на польской таможне ротация служащих происходит раз в сто дней, – с легким сарказмом сообщает художница и предприниматель Ольга Дмитриева. – Поляки считают, что этого срока достаточно, чтобы русские их коррумпировали. Так что мы с соседями живем дружно во всех отношениях».
Ольга вспоминает, что идею коридора из региона в Беларусь выдвигал еще в 2007 году тогдашний губернатор Георгий Боос. «Эта тема с поляками обсуждалась, чтобы всю нашу контрабанду можно было гнать или с растаможкой по железной дороге, или бесплатно по шоссе, – комментирует Дмитриева. – Местная власть обеспечивает поставки в Россию, ну и, постольку-поскольку, – обратно. Как мы живем, России совсем не интересно, потому что мы в любом случае проживем. У нас тут своя контрабанда. Раньше в Польшу все ездили, потом санкции пошли, фильтр стал чаще, но даже если все закроют, будет, где купить и бытовую химию, и сыр, и мясо. Свои люди на рынке, все знают их телефоны – на фоне запретов все это только расцветает. Здесь всегда такая логика работала», – припечатывает Дмитриева.
Судьба приграничного сотрудничества
• 4 марта 2022 года Европейская комиссия приняла решение о приостановлении программ приграничного сотрудничества ЕС и России.
• К этому времени были завершены 13 проектов из 69 начатых.
• Некоторым проектам, как очистка озер в Калининграде, планировались субсидии до миллиона евро, некоторым, как на реконструкцию музея «Фридландские ворота» – около 500 000.
• Перспектива реализации самого масштабного проекта, который правительство региона обещает завершить самостоятельно – велодорожка «От косы до косы» длиной 34 километра и стоимостью свыше 7 миллионов евро – вызывает у жителей глубокий скепсис.
Недавно многие в России и мире узнали о Сувалкском коридоре, название которого происходит от расположенного неподалеку польского городка Сувалки. Это леденящее Европу знание: от Калининградской области до Беларуси здесь 104 километра.
В 2015 году президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес впервые употребил понятие «коридор» в разговоре с министром обороны Германии Урсулой фон дер Ляйен, чтобы указать, в каком месте у НАТО так тонко, что может порваться. Нынешняя председатель Еврокомиссии вряд ли забыла этот перешеек на карте, в чью сторону всегда повернута российская ракета.
Губернатор Алиханов мог и запутаться в географии, но, скорее всего, идея таможенного коридора именно с Литвой объясняется позицией Польши как главного европейского союзника Украины и опасениями, что Россия и правда попытается перекрыть короткий перешеек. Правда, следствием этих попыток будет полномасштабная война России с НАТО.
Стремление Еврокомиссии «не обострять» лишь ободряет Россию. Теперь она займется восстановлением автомобильных перевозок. Связи с Евросоюзом все равно надо восстанавливать. По меньшей мере, это будет делать Калининградская область – представитель страны-изгоя. Ведь идея изоляции, от которой Россия все еще пребывает в гибельном восторге, нежизнеспособна. Если золотой ершик для унитаза еще можно завезти во дворец Путина из Эмиратов, то что-то более технологичное поступает по этому каналу.
А еще недавно тут было лучше некуда. Россия откусывала себе Крым, Запад все испытывал неловкость. а Калининградская область пользовалась привилегиями. В 2012–2016 годах действовал режим малого приграничного движения, когда местные россияне ездили без визы за продуктами и развлечениями в приграничные воеводства Польши, а тамошние жители дешево отдыхали у восточных соседей, развивавших туристический сектор.
В 2017 году Польша отменила эти льготы из-за растущей милитаризации России. Связи начали заканчиваться, хотя сразу и не оборвались. Был еще чемпионат мира по футболу 2018 года, когда Россия и в первую очередь Калининград убедительно демонстрировали свою дружественность. Были и менее громкие, но более значимые проекты приграничного сотрудничества.
«Речь не только об арт-резиденциях, но и об очистных сооружениях в муниципалитетах области, – рассказывает Ольга Дмитриева. – Поляки и литовцы инвестировали, а мы на паях участвовали. Был большой спектр инфраструктурных инноваций. У нас и до этого были теснейшие связи между калининградским центром современного искусства и такой же институцией в Гданьске. С литовскими урбанистами воркшоп проводили только прошлой осенью. По всему этому проехал асфальтовый каток», – с горечью резюмирует Дмитриева.
По словам калининградского социолога Анны Алимпиевой, после 24 февраля в городе заметна прослойка людей, у которых жизнь, возможно, и не закончилась физически, как у многих в Украине, но перспектива поломана. «Вся их деятельность кажется им теперь бессмысленной, – констатирует Алимпиева. – Кто-то пытается делать, что должно, но многие уехали в первые же дни – у нас это легко, граница рядом. Многие потом возвращались, поняв, что не потянут новую жизнь. Но есть и такие, для которых ничего не изменилось. Они сдают туристам все более дорогую недвижимость и постят в соцсетях цветы и котиков».
Алимпиева отмечает, что в нормальность играют и те, для кого изменилось все, и те, для кого не изменилось ничего. Первым ничего не остается, как только поддерживать себя и близких привычными действиями, а вторые и так в полном порядке.
Недальний тыл, которым ощущает себя Калининградская область, боится стать передовой и предпочитает об этом молчать. По словам собеседницы Rus.Postimees, страх ядерного удара накрыл многих в марте 2022. «Мы все отлично понимали, что может полететь от России. Но потом прилетит в ответ, – признается социо лог. – Учитывая размеры нашего региона и его локацию, совершенно все равно, от кого – от нас все равно ничего не останется. А наше государство точно не будет церемониться с 0,8% своих граждан. Никто и не заметит издержек, которые придется понести, чтобы сохранить возможность атаки из такого стратегически выгодного места», – заключает Алимпиева.
Калининградская область – насыщенный историей, концентрирующий и пересекающий множество идентичностей сгусток энергии, который ныне эксплуатируется унизительно и бездарно – в нынешней манере реставрации СССР. В мирное время и с другой властью это был бы янтарный самородок в крепком ожерелье балтийских стран, яркая экономическая автономия и порто-франко на культурном фундаменте русского языка, каким когда-то была, например, Одесса. Но сейчас именно Одесса – под обстрелами «освободителей», и у нее больше нет русского будущего. Поэтому кошмары Калининграда-Кенигсберга, знающего, что такое цена возмездия, объяснимы, как никогда.
Речь идет не о развитии, а о выживании
СОЛОМОН ГИНЗБУРГ, историк, политик, экс-депутат областной Думы
Нужно выживать в ситуации, когда регион на пятом месте по динамике роста цен в России. Многие направления товарооборота пострадали в связи с известными мировыми событиями, и я в этой ситуации не вижу прорывных отраслей, которые бы помогали региону экономически. Встал некогда сильный автосборочный сектор, не развивается сельское хозяйство, транзит все более выборочный.
Если наша внешняя политика не изменится, нас всех ждет полная деградация. Я думаю, во второй половине августа мы увидим на рынке другие цены по сравнению с поздней весной. Уже резко сократился ассортимент детского питания, мясомолочных продуктов. У нас теперь два курса валюты: официальный и реальный, о котором мы можем догадаться, когда видим, например, стоимость импортных лекарств.
75 процентов жилья, которое все еще активно вводится в эксплуатацию в нашем регионе, его жители купить не в состоянии. Стоимость квадратного метра жилья составляет уже свыше 2000 долларов, и эта цена рассчитана на людей платежеспособных, то есть приезжающих в регион из Москвы, а также Тюмени и других центров сырьевой добычи, где традиционно много денег. Их инвестиции все еще создают эффект общего благополучия.
Но мы, живущие здесь, у себя дома, похожи на человека, который работал на крыше небоскреба, упал с нее, пролетел первые десять этажей и полагает, что ничего страшного нет.
Мы внутри лодки, привязанной к большому кораблю
ОЛЬГА ДМИТРИЕВА, художник, книжный иллюстратор, предприниматель
Тревожная риторика вокруг Калининградской области рассчитана на потребителей двух типов. На тех, кто живет внутри России, и тех, кто в России не живет вовсе. Родственники с континента мне пишут, насмотревшись федеральных новостей: что у вас там творится? Более того: из Киева мне тоже звонят и спрашивают, что происходит. Я отвечаю, как есть: все тихо, это в медиа розжиг идет. Нам нечего тревожиться – мы внутри лодки, которая привязана к большому кораблю, а у команды нет даже весел…
Конечно, многое начало сыпаться с очередного срока Путина, мы все это чувствовали. Но происходившее в 2014 году в Крыму и на Донбассе касалось Калининградской области постольку-поскольку. И это притом, что у нас есть здесь очень активная украинская диаспора. Мне кажется, что она раньше так себя и не называла. Но, как только провокации вышли на масштаб настоящей войны, ее самоощущение могло измениться. Теперь наши областные чиновники во главе с губернатором делают демонстративные заявления. Надо понимать, что все, что они говорят, сто раз согласовано с федеральным центром и рассчитано только на него. Внутри это совершенно иначе воспринимается. Все было понятно с транзитом еще в марте, с чего бы это губернатор заговорил только сейчас? Видимо, причина – только в предстоящих выборах, на которые Антон Алиханов собирается идти. Надо, чтобы все тут осознали, какая большая забота о регионе не дает спать нынешней власти. А еще важнее, чтобы об этой заботе, от которой региону ни жарко, ни холодно, писали федеральные СМИ.
Я боюсь быть блокированной от мира, а не от России
АННА АЛИМПИЕВА, социолог, городской исследователь, активист
Мы привыкли находиться в положении эксклава. Риски потерять связь с так называемой Большой Россией – наша постоянная тема. Люди всякий раз адаптируются: например, купят визу и живут дальше. У нас у большинства жителей есть загранпаспорта. Люди тут привыкли на вызовы отвечать и многое учатся делать – и самолетами пользоваться, как автобусами, и по визе ездить. Это вопрос индивидуальной адаптации.
Государству безразличны его граждане, но оно очень ценит эту территорию. В том числе, традиционно развитый в туристическом смысле регион помогает создавать видимость нормальности нынешней российской жизни. Неслучайно Мария Захарова (официальный представитель МИД РФ – прим. ред.) призвала всех не бояться и ехать отдыхать в Калининградскую область, потому что это «наша страна, наша Россия». И это срабатывает. Например, я недавно была в Екатеринбурге, и у меня всерьез спрашивали, как мы там – не заблокированы Литвой?
Я всегда в таких ситуациях говорю, что я не боюсь быть блокированной от России. Напротив, я от остального мира боюсь быть блокированной, хотя и так уже блокирована с начала пандемии, по меньшей мере. Мне нужна свобода перемещения – и в Россию, и в другую сторону. Причем сейчас перспектива не попасть в какой-то регион России меня не очень расстраивает. И совсем меня не расстраивает перспектива, что к нам приедет меньше туристов. Меньше приедут – меньше вытопчут. И меньше уродства для них будет построено.
Опасность германизации и шире – иностранного влияния – остается универсальным поводом, который Кремль использует, чтобы сдерживать развитие Калининградского эксклава. Считается, что обострение этих страхов наступило только в 2010-е годы в контексте общего для страны «закручивания гаек». Между тем, как считает ветеран оппозиционной журналистики, главный редактор региональной газеты «Новые колеса» Игорь Рудников, манипулирование надуманным иностранным влиянием – это советская технология, которая никуда и не уходила.
«В советское время, – напоминает Рудников, – по области могли ездить только те, кто был здесь прописан. В начале 1990-х сюда разрешили въезжать всем, и тут же начались разговоры о германизации! Учитывая, что население в большой степени состоит из действующих и бывших военных, а также членов их семей, такой вброс получил благодарную аудиторию. Сначала его осуществили спецслужбы, доказывавшие свою незаменимость, а потом подхватили политтехнологи, которые создают отдельный мир, где обитает власть – от президента РФ до назначаемых им губернаторов», – поясняет Рудников.
Однако и при назначенном еще в советское время Юрии Маточкине, и при первом избранном губернаторе Леониде Горбенко (оба работали в рыбном хозяйстве и были гражданскими людьми – прим. ред.) отмеченные тенденции не проявлялись ярко – хотя бы потому, что армия и спецслужбы еще не вернули утраченные позиции.
Красноречивым фактом выглядит всенародное избрание в 2000 году, то есть уже при Путине, губернатором области экс-командующего Балтийским флотом, адмирала Владимира Егорова, которого более всего беспокоили семьи военнослужащих и создание в городе Музея мирового океана.
Но даже при нем и первом назначенце Георгии Боосе не было столько заботы о связи Калининграда с Россией. «Хотя у нас очень активное и тесное сообщение, – иронизирует Рудников. – Это, например, Забайкалье или, скажем, Магаданская область по-настоящему отрезаны от страны, вот о них и беспокоиться надо!» Оппозиционер уверен, что все дело – в страхе малейшей инициативы, чем и известен регион и окружение которого служит его жителям вдохновляющим примером.
/nginx/o/2023/12/08/15769194t1h2566.png)