Кризис на пороге ⟩ Дефицита продуктов не будет, но цены будут расти точно

Продуктовый магазин. Снимок иллюстративный. Фото: Oxana A/ Shutterstock

Прогноз ближайших перспектив в экономике дал нашему изданию один из самых авторитетных независимых экспертов в области энергетики. Бывший государственный министр переходного правительства, бывший министр путей сообщения, один из вдохновителей и соавторов программы государственной реформы, предприниматель, консультант и лектор Райво Варе  способен называть вещи своими именами и четко формулировать проблемы.

- Ситуация в экономике сейчас – это уже кризис или еще нет? Если да, то надолго ли он?

- По всей видимости, это начало кризиса. Все больше аналитиков говорят, что в Европе и США будет довольно плохо. А если эти регионы проседают, за ними следует весь мир. Это значит, что будет рецессия минимум два квартала подряд. Начиная с осени она почти неизбежна. Как следствие замедляется экономическая активность. В каких-то отраслях будут проблемы. Это означает потерю работы для некоторых групп. И при этом продолжится рост цен.

Райво Варе пояснил журналисту Postimees, что чем больше у нас возникает проблем с газом, тем быстрее мы от него откажемся. Фото: Konstantin Sednev

- Абсолютно обывательский вопрос: почему для благополучия нужен непременно рост экономики? Почему нельзя стоять на месте?

- Потому что экономическая модель в мире построена так, что она стимулируется ростом. Для нас это отдельная проблема, потому что удельный вес импорта в нашей экономике очень высокий. У нас до 80 процентов ВВП местами доходит. Это очень много. Например, самая большая экспортирующая экономика в Европе – это Германия. Удельный вес экспорта у них достигает 40 процентов, а у нас в два раза больше.

- Причиной тому небольшой размер страны, правильно? У нас нет такого внутреннего рынка, как в Польше, например, поэтому мы не можем выжить только за счет внутренних ресурсов.

- Абсолютно верная постановка вопроса. И этого многие люди недопонимают, в их представлении у нас самостоятельное государство, собственный рынок, вот нам бы еще свою валюту вернуть… А на самом деле, наша экономика очень подвержена мировым процессам, которые происходят поверх наших голов. Мы вынуждены считаться с их результатами, повлиять на них мы не можем.

- Что будет с ценами на продукты? Надо ли сейчас запасаться мукой и макаронами?

- Нет, у нас недостатка продуктов не будет, что бы кто ни говорил. Это проблема для развивающихся стран Центральной Азии.

- Но цена за килограмм муки может дойти до 6–7 евро?

- Не думаю, что до этого дойдет, но цены точно вырастут. Уровень цен по всему миру будет расти.

- Вы понимаете, каким образом будет происходить так называемая реформа рынка электроэнергии? Продавать универсальную услугу будет только Eesti Energia?

- Для меня это тоже пока загадка. В коалиционном договоре не сказано, что это Eesti Energia, но сказано, что это владеющий основной долей рынка производитель. Но у нас нет множества других производителей, реально это будет Eesti Energia. Это создает определенные сложности для всех остальных участников рынка.

- Можно ли сказать, что коалиционный договор написан на скорую руку, чтобы правительство уже могло начать работать?

- Он на самом деле отражает позиции сторон. Это попытка объять необъятное и при этом удовлетворить всех. Просматриваются рывки в отдельных направлениях, которые были важны для новых партнеров Партии реформ, но на самом деле это все бессистемно. Сегодня никто не думает о длительной перспективе. Сегодня вопрос стоит так: нужно восемь месяцев продержаться, потом будут выборы, и пусть уже те, новые, кто бы там ни был, разбираются.

- Но они же рассчитывают попасть в следующее правительство?

- Я уже в этом не уверен. Длительных планов никто пока не строит. Проблема в том, что это такой текущий подход, который позволяет решить в данный момент какую-то утилитарную проблему, но систему не меняет абсолютно. А проблемы у нас системные.

- В коммерческих договорах всегда были условия о форс-мажорных обстоятельствах. Например, забастовки, война, эпидемии. Все знали, что это может случиться, но никто не верил и не готовился?

- Первое описание эпидемии в таком виде, какой она была у нас, было сделано уже в 1961 году. Ну и Россию просчитать можно было, тут никаких вопросов. Но уже после грузинской войны и затем 2014 года зависимость той же Германии от российских поставок энергоносителей только возросла, причем на 50-60 процентов.

И когда Дональд Трамп толкал речь на Генеральной ассамблее ООН о зависимости от российских энергоносителей, можно было видеть, как германская делегация сидит и ухмыляется. Зависимость от одного поставщика – уже плохо. Вдвойне плохо – зависеть от партнера, который никогда не скрывал, что энергоносители – его стратегическое оружие.

- Я прочла у аналитика банка SEB, что в Европе около 30 процентов потребляемого газа закрывала Россия. Так это 30 процентов создают нам теперь столько проблем?

- В разных странах по-разному. В Германии это свыше 50 процентов, в Италии – около 40. В других странах меньше. Когда берется общее количество потребления в Европе, получается 30 процентов.

- Сейчас газ из России по трубе временно не поступает. Как считаете, Россия уже не включит его?

- Думаю, не включит. Для трубопровода «Северный Поток – 1» работает восемь турбин попарно. Одни выводят из эксплуатации, другие вводят в эксплуатацию, чтобы обеспечить постоянное давление в трубе. Если одна турбина из восьми не работает, это никак не влияет на процесс. Сейчас идет игра «кто первый моргнет». Путин в эту игру играет. Правда, еще вопрос, куда Россия будет девать этот газ.

- Нам хватит газа этой зимой, если запустят терминал в Палдиски?

- Еще неизвестно, будет ли готов наш терминал. Сейчас пока все идет к тому, что он не будет готов.

- Но руководство Alexela сообщило, что они готовы передать свой специальный причал для подключения к трубе Elering (государственное предприятие, управляющее энергосистемой Эстонии – прим. ред.).

- Совершенно верно. И Elering не заинтересован в этом терминале фундаментально. Почему? Потому что, с точки зрения бизнеса, выгоднее качать на длинные дистанции из Финляндии и обратно.

- Инфраструктурные госкомпании у нас коммерческие, но они стратегически важные, потому и оставлены были в собственности государства. Почему бы собственнику не вмешаться?

- Это как раз и есть стратегия, которой кто-то должен заниматься. Кроме правительства, никто этим заниматься не может по определению. А правительство этим тоже не занимается.

- Вот в прошлом году Eesti Energia заработала то ли 270 то ли 300 процентов от своей обычной прибыли. Почему бы правительству оттуда не взять для решения проблем?

- Там такая логика: если забрать это в качестве дивидендов, то это финансовый доход, который уменьшает общий дефицит бюджета, который требуется уменьшить. И поэтому это выгодно. Но если вкладывать эту сумму куда-то, то сразу возникают расходы.

- Получается, что государство через свой концерн сначала снимает стружку с граждан, а потом «ой, не волнуйтесь, мы вам поможем».

- Учитывая предстоящие трудности в сезон отопления и повышенного потребления электричества, мы заплатим как потребители где-то 300 миллионов евро дополнительно. Это частный сектор, я имею в виду домохозяйства. Мы заплатим примерно 150 миллионов за латышей и 150 миллионов за финнов. Потому что существует плата за передачу. Если совсем упростить, то Elering зарабатывает дополнительные деньги – они собирают их с нас за то, что мы связаны с рынком Латвии и Литвы. Мы производим больше энергии, а у них дефицит. Мы туда передаем энергию и оплачиваем передачу. Почему? Такая система у нас построена. Что произошло, когда наш кабель в Латвию встал на ремонт? У нас цены упали по сравнению с латышами и с литовцами, сравнялись с финскими. Как только кабель опять восстанавливается, у нас сразу цена вырастает, и мы переходим из финской ценовой зоны в литовскую. Она как минимум на 20 процентов выше, потому что у них дефицит.

- Пусть бы литовцы и латыши сами свои кабели в Норвегию проложили.

- У латышей есть кабель в Швецию.

- Очевидно, его мало?

- Конечно, там и пропускная способность маленькая. Этот рынок работал бы нормально, если бы все пограничные пропускные мощности превышали бы пиковые потребительские мощности. В этом случае был бы реальный рынок, где действительно производители конкурировали бы со всех рынков и на всех рынках. Это было задумано, заложено при создании Nord Pool (североевропейской энергетической биржи – прим. ред.). А сейчас этого уже нет.

Райво Варе

• 11 мая 1958 – родился в Таллинне.

• 1980 – с отличием окончил юридический факультет Тартуского университета.

• 2003 – окончил магистратуру Эстонской школы бизнеса.

• 1990–1992 – был государственным министром переходного правительства.

• 1996-1999 – министр путей сообщения в правительстве.

• Председатель совета Эстонского фонда развития и член совета многих коммерческих компаний.

• Член кураториума Тартуского университета.