Владислав Велижанин ⟩ Использование языка рабовладельцев и гомофобов оправдывает дискриминацию

Владислав Велижанин. Фото: личный архив

• Взаимосвязанность личной и профессиональной жизни накладывает на нас ограничения
• Важно не то, считает ли человек себя расистом или нет, а способен ли он к солидарности с окружающими
• Использование слов из арсенала рабовладельцев и гомофобов поддерживает скрытую в них дискриминацию

Недавний случай с гонщиком Юри Випсом, уличенном в публичном использовании «слова на N» и насмешливом отношении к гомосексуальности, напомнил, что языковые нормы стремительно меняются. Мир, и в особенности Европа, к которой относится Эстония, становится все чувствительнее ко всем видам дискриминации, в том числе словесной. Одновременно с этим развиваются новые позитивные формы речи, призванные показать уважение к достоинству каждого индивида. Что говорят о нас слова, которые мы выбираем, и как ориентироваться в мире политической корректности?

В 2022 году каждый сколько-нибудь публичный деятель, будь то спортсмен или член Европарламента, работает, прежде всего, самим собой - как крокодил Гена в зоопарке работал крокодилом. Одним из главных активов становится репутация, которая складывается из всех наших слов и дел, легко отслеживаемых в социальных сетях. Поэтому даже в свободное от работы время мы также представляем своего работодателя, который быстро узнает о наших действиях и отреагирует, если они сопряжены с рисками для его репутации. Взаимосвязанность личной и профессиональной жизни накладывает некоторые ограничения и заставляет вести себя сознательно.

Реакция на непродуманную выходку эстонского гонщика была быстрой и решительной, поскольку он оставался членом международной команды Ф1 Red Bull, даже играя в компьютерную игру. Оставить без внимания этот бытовой эпизод означало бы согласиться с тем, что каждый член команды может позволять себе расистские выражения, когда ему вздумается. После этого никто уже не поверит заявлениям о том, что ценности Ф1 включают равенство людей всех цветов кожи, видов идентичности и сексуальности. Несмотря на то, что сам Юри Випс сразу принес извинения и обещал исправиться, от этого пятна на репутации ему еще придется какое-то время отмываться. И хорошо, если удастся отмыться.

Казалось бы, зачем наказывать за слова человека, работа которого в том, чтобы хорошо крутить руль? Тем не менее, защита инклюзивных ценностей все чаще перевешивает любые другие, казалось бы, прагматические аргументы. Международные компании, как правило, тщательно контролируют используемые выражения и ожидают того же от своих сотрудников и партнеров. Даже самый востребованный специалист должен относиться с уважением к тому, что безобидные для него слова могут задеть кого-то другого. Випс поступил разумно, признав вину и не начав оправдываться.

«Слово н****р в русском/эстонском языке – это абсолютно нормально!» – запели в соцсетях соотечественники, вставшие горой на защиту не столько самого Випса, сколько своих закостенелых привычек. Можно долго слушать рассуждения о том, что «н-слово» якобы вовсе не призвано кого-то оскорбить. Они неизменно начинаются со вступления: «я, конечно, не расист, но…» Важно не то, считает ли ктото себя расистом или нет, а способен ли человек к солидарности с окружающими и базовому самоконтролю. Жизнь в Эстонии становится все более взаимосвязанной с самыми дальними уголками планеты. Это правда, что средний эстоноземелец мало знает, например, чернокожих людей. Но это не оправдание, а пробел в жизненном опыте, ссылаться на который не следует.

Большой бизнес, а также некоммерческие организации и правительства развитых стран повсеместно стремятся разговаривать с обществом на языке инклюзивности, то есть признавая достоинство каждого человека.

Гендерное, сексуальное, религиозное разнообразие ныне считается позитивным самим по себе. С одной стороны, это моральный долг уважать исторические травмы, связанные с определенными словами-триггерами. Во многих странах словом на букву «н» называли чернокожих рабов, отделяя их от «белого человечества». То же самое касается сообщества ЛГБТК+, представители которого до сих пор подвергаются травле и насилию вплоть до убийств за свою сексуальную ориентацию. Поэтому даже ненамеренное напоминание об этом может создать неконструктивную атмосферу недоверия.

Инклюзивность приветствует разнообразие, что жизненно важно для тех, кто не составляет меньшинство, но отличается ограниченными возможностями (как врожденными, так и приобретенными). От языка исторической медицины мы унаследовали целый кладезь уничижительных терминов, связанных с различными заболеваниями. Раньше болезнь или физическая особенность определяла видение человека окружающими. Слово «инвалид» и его производные до сих пор широко используется, однако, например, слово «калека» уже явно становится непопулярным. Эти слова подчеркивают внешние отличия человека, но проецируются и на личность. Сегодня мы понимаем, что заболевание не уменьшает достоинство человека. Поэтому принято указывать сначала на самого человека, и лишь потом упоминать его особенности. Корректно будет сказать,, например: «человек с ограниченной подвижностью», «человек с астмой», «человек с особыми психическими потребностями» и т.д. и т.п.

Наконец, инклюзивность и толерантность к разнообразию стали развиваться в условиях капитализма. С точки зрения бизнеса лучше привлечь максимум клиентов, например, в случае Ф1 – зрителей гонок. Зачем отталкивать людей, которых задевает расизм или гомофобия, если они готовы платить за билеты и покупать фанатские сувениры? Стремление считать только деньги приносит много своих проблем, но и уравнивает людей разного происхождения в глазах предпринимателей. Теоретически можно даже подсчитать, сколько прибыли потеряет компания, если от нее отвернутся клиенты, возмущенные расистскими выражениями. Конечно, это не значит, что дискриминация обречена на вымирание по экономическим причинам, но торговля всегда была положительной альтернативой распрям. Сегодня люди голосуют кошельком, и одно небрежно сказанное слово в адрес группы потенциальных клиентов может принести чувствительные убытки.

Противоположность инклюзивности – это дискриминация, деление людей на «нормальных», то есть «своих» и провозглашение всех остальных «ненормальными», чужими. Поэтому некогда «медицинские» термины, указывающие на «недоразвитость», «отсталость», сегодня рассматриваются как дискриминация. Иногда же дискриминирующие термины изобретаются намеренно с целью унизить группу людей. Например, в СССР был в ходу термин «гомосексуализм», обозначавший «половое извращение», а его производное «гомосексуалист» было криминализовано. Подобные негативно «заряженные» слова действуют на подсознание, представляя людей, отличных от большинства, опасными и бесчеловечными, блокируя эмпатию и открывая дорогу насилию. Даже без всякого злого умысла легкомысленное использование слов из арсенала рабовладельцев и гомофобов поддерживает скрытые в них дискриминирующие значения.

То, что мы для простоты назвали политической корректностью, на самом деле является работой над ошибками прошлого. Наша речь пронизана словами и выражениями, которые использовались в разное время, чтобы утвердить доминирование одной группы людей и лишить человеческого облика других. Расовые, сексуальные, и другие меньшинства, которые веками подвергались гонениям, наконец, признаются такими же людьми, как и все остальные. По крайней мере, в значительной части мира. Революция в культуре только начинается, и на ее пути неизбежны споры о границах приемлемого. Например, случайное использование слова на букву «н» не делает человека отъявленным расистом, да и слово «инвалид» еще не означает пренебрежения к людям с ограниченными возможностями. Надежнее, тем не менее, использовать позитивные инклюзивные выражения, чтобы не ошибиться и не угодить в международный скандал.