/nginx/o/2022/08/23/14781405t1hf716.jpg)
Евгения Каськ-Савченко занимается выездкой с детства. По ее словам – особых талантов у нее нет, за всем, чего она достигла, стоят бесконечные тренировки и огромный труд. А еще – проигрыши на соревнованиях, слезы и бесконечное упорство, которое наконец было вознаграждено. На чемпионате Эстонии по выездке, который прошел в конце июля в Перила, она завоевала бронзу.
– Женя, ты неоднократно подчеркивала, что эта медаль заработана потом и кровью, потому что особых талантов у тебя нет. Почему такая самокритика?
– Потому что это действительно так. В то, чтобы чего-то достичь, я вкладываю очень много усилий. Я же вижу других всадников, кому что и как дается. Да, у меня есть чувство лошади, но таланта как такового, увы, нет. Моя подруга, десятикратная чемпионка Эстонии Дина Эллерманн, обладает талантом, ей все дается намного легче и проще, чем мне. А я иду к цели медленнее, через множество проигрышей, очень постепенно. Я не думаю, что это какая-то критическая оценка себя, это мое внутреннее ощущение: через тернии к звездам.
– Самокритика помогает двигаться вперед или наоборот? Многие ведь после первой неудачи ломаются и уходят.
– Все проигрыши меня нереально стимулируют и мотивируют. Я ощущаю азарт, понимаю, что могу лучше, что лошадь может лучше. В этом состоянии я готова сокрушить все, возвращаюсь в манеж и работаю как проклятая. Тренер меня отлично знает и притормаживает. Наверное, была бы моя воля, я бы каждую неделю моталась на соревнования. Но так все же нельзя.
– А лошадь в курсе таких планов?
– Просто лошадей нужно много и, желательно, всех одной масти, чтобы муж не знал, что их много (смеется – ред.).
– У тебя сейчас их сколько?
– Две основных. Норма совсем молодая, восемь лет. С ней еще работать и работать, пока мы добрались только до среднего приза (уровень подготовки лошади позволяет выступать в соревнованиях разного уровня. Чем опытнее лошадь, тем серьезнее соревнования – ред.). Цель – довести ее до уровня гран-при, а потом посмотрим. Вторая моя лошадь – Акварель, я ее купила у Дины Эллерманн. Акварель как раз уровня гран-при, она у нас супезвезда эстонской выездки, 17-кратная чемпионка Эстонии. Опытнейшая лошадь, ездила на очень крупные соревнования. Я ее приобрела в прошлом году, как раз для того, чтобы самой начать уровень гран-при.
– Но была и третья лошадь...
– Да, в прошлом году их у меня было три, но Шанель мы, к сожалению, потеряли. Это была очень трагичная история, просто пример того, как внезапно все может случиться. Произошло вот что. В начале тренировки Шанель оступилась и порвала связку. Мы ее полгода лечили, наконец начали очень плавно вводить в работу. Но поскольку к тому моменту у меня уже появилась Акварель и очень хотелось в новом сезоне сконцентрироваться на гран-при плюс уже была Норма, с которой также нужно было очень активно работать, мы решили, что Шанель можно покрыть. Все прошло успешно, у нее ожидалось два жеребенка. Все это время моя кобыла находилась в спецклинике в Перила, мы регулярно получали отчеты о ее состоянии, все шло великолепно, пока в один прекрасный день, почти сразу после очередного отличного отчета, мне не позвонила хозяйка клиники и не сказала, что все очень плохо. Я немедленно прилетела к ним и сразу все стало ясно: лошади очень больно, она тряслась, холодная, язык синий. Заворот кишок, такое бывает. Нужно экстренное вмешательсто, но ни в Тарту, ни в Ригу мы ее довезти не успевали. Мне пришлось принимать кошмарное решение.
– А жеребята?
– Мы пытались. Мы предприняли все меры, чтобы спасти жеребят или продолжить род. Жеребят спасти не удалось. Но благодаря этой трагедии мы даже внесли какой-то вклад в развитие нашей ветеринарии – дело в том, что у Тартуского университета была отложенная в долгий ящик программа по выращиванию эмбриона. И они спросили моего разрешения на изъятие яйцеклеток и их оплодотворение. Я согласилась. Врач до 4 утра искала яйцеклетки, сумела найти только две. Со словами, что будет чудо, если они оплодотворятся, их увезли в Тарту. Чудо произошло, хотя я очень долго про это не знала – нам ничего не говорили, чтобы не сглазить. Но, по словам ветеринаров, даже если бы постигла неудача, это все равно был бы огромный прорыв, ведь до этого подобных операций в нашей стране не проводилось. В качестве суррогатной матери Дина разрешила взять свою кобылу. Но, к сожалению, оба эмбриона не прижились. Тоже странное стечение обстоятельств – несмотря на то, что эта кобыла очень плодовита, она в этом году не смогла понести – ни в качестве матери, ни в качестве суррогатной матери. Вот такая история.
– Ты достаточно спокойно уже об этом говоришь?
– Уже да. Конечно, это жуткая трагедия, я ее очень долго переживала. К счастью, у меня есть еще две лошади, которые помогают отвлечься и переключиться.
– Но вообще ты эмоциональна по отношению к лошадям?
– Скажем так. Я никогда не была той девочкой, которая рисовала везде единорогов и лошадей. Для меня спорт и лошади – это рацио. Без сантиментов – с самого детства, когда я попала на конноспортивную базу в Юри. Тоже ничто не предвещало, просто подружка занималась конным спортом, а машины у них не было. И она с детской непосредственностью, нам тогда по шесть лет было, предложила: «а давай твоя мама отдаст тебя в конный спорт и будет нас обеих возить на тренировки!» А мама взяла и согласилась. Мою первую лошадь звали Пярну. Смешная торийка белого цвета. Помню, у меня третья тренировка, нас отпустили на улице ходить по большому кругу, а там был участок, который не просматривался целую минуту! А я же решила, что умею ездить! И, несмотря на то, что нам разрешили только шагом, попробовала этом участке проехать рысью. Но рысью побежала только лошадь. А я упала – впервые в жизни. Так что лошадь прибежала без меня. Потом был уже тондиский манеж и везение – я попала к одному из лучших тренеров Эстонии Михаилу Фадееву. Знаковая личность, 40-кратный чемпион Эстонии по нескольким дисциплинам конного спорта. Он дал мне классическую старую школу верховой езды. Благодаря ему я научилась ездить.
– Сантиментов у тебя нет, к спорту рациональное отношение. Что тогда в нем удерживает?
– Сложно сказать. Наверное, можно сформулировать так: я люблю что-то делать через пот и кровь, а потом видеть результаты. В конном спорте я получаю это все: преодолеваю преграды, воспитываю сама себя. На самом деле, мне дорогого стоит удерживать себя в таком безэмоциональном рутинном состоянии, ведь выездка – это как раз рутина и терпение.
– Кстати, почему ты занимаешься именно выездкой, если это рутина, а держать себя сложно?
– Конкур тоже был, даже соревнования были. Но выездка сложнее. Она требует колоссальной дисциплины. И в ней то, что мне нравится: миллиметрование, четкость, дрессура. Мне нравится искать подход к лошади, ключики, кнопочки. Я сегодня помогала двум девочкам, ездила на их лошадях. Вроде у лошадей возраст одинаковый, но какие же они разные! С одной нужно ласково, другую хочется подбодрить. И второе – я работаю с собой. Все знают мой характер и удивляются, что на лошади я спокойна и терпелива. Но вот так. Я имею возможность максимально сконцентрироваться над собой и над процессом, отточить элементы. И потом – вот оно! Получилось! Наконец-то... Это кайф. Вы просто представьте, как это – убедить лошадь сделать то, что ты от нее хочешь. 700 килограммов веса – ведь они же просто позволяют нам на себе ездить. Так что, наверное, все ради этого.
– К слову о подходе и ключиках. Лошадь, как правило, за свою жизнь меняет нескольких хозяев. Конечно, ее сложно спросить о чувствах, поэтому спрошу тебя: как вы ищете общий язык, как завоевывается доверие? Как вообще происходит выбор лошади, ее же не сдашь обратно в салон, если вдруг какой-то дефект?
– Это сложный процесс. Если мы берем лошадей из нашей конюшни, все чуть проще. Акварель, например, моя тренер работала с детства, она знает нас обеих, понимает мою стилистику, то, как мы друг другу подойдем. Потом начинаешь лошадь пробовать. И вот тут загвоздка: чем старше и опытнее лошадь, тем сложнее найти эти точки соприкосновения и управления. Мне куда проще сесть на трехлетку или пятилетку, найти с ними общий язык и сказать, как я хочу, чем месяцами искать ключ к тому, что мне говорит опытная лошадь. Это как с велосипеда сесть за штурвал военного самолета. Я семь месяцев искала у Акварели нужную кнопочку, чтобы уговорить ее правильно выполнить упражнение. Так что на опытных лошадях со сформировавшимся характером намного сложнее ездить. И мне, например, каждый раз приходится подстраиваться к Акварели – она у нас девушка с характером.
– Чему лошадь может научить?
– Много чему. Лично меня лошадь учит терпению. Иногда нужно смириться, но продолжать тем не менее упорно идти к своей цели. Если бы я расстраивалась из-за своих проигрышей, то, наверное, осталась бы без медали, так и ездила бы в любителях, думая о том, что это мой уровень.
– Ты занимаешься своей рутиной шесть дней в неделю по несколько часов. Зачем? Все же уже знаете и умеете.
- Ну, рутины особой нет, изнурительных тренировок тоже. С Акварелью отрабатываем элементы, с Нормой нужно чуть больше времени, конечно. А почему нужно так часто и долго, ответ прост: выездка – это перфекционизм, максимальное достижение легкости и четкости в движениях, незаметность управления. Гармония – общение между всадником и лошадью. Тут никогда нет предела совершенству, поэтому так и работаем.
– Как семья относится к тому, что ты пропадаешь в конюшне?
– Спокойно. У каждого из нас есть свое хобби и вообще, я считаю, что в таком темпе жизни, в котором мы с мужем живем, у каждого должно быть свое хобби и личное пространство. Кроме того, у меня лошади были задолго до появления семьи, поэтому мужу пришлось принять этот факт. У нас трое детей, старшему 14, он уже может и сам справляться. А малышей я утром отвожу к няне, днем забираю, потом кладу их спать и работаю. Иногда отдыхаем всей семьей –
у мужа есть внедорожник, поэтому иногда мы любим забраться в глушь и погонять по бездорожью и болотам. И забавно, что при такой любви к экстриму он у меня до сих пор не научился ездить верхом. Наверное, это можно объяснить – ему спокойнее с тем, что можно контролировать. А лошадь очень сложно предсказать.
– Сколько у тебя падений было?
– Не так много. Последний раз я падала лет пять назад, но серьезно – вот тогда я четко поняла, для чего нам каски. Я так хорошо улетела с лошади, что воткнулась головой в землю и реально услышала, как в каске захрустели все эти уплотнители. Даже тренер испугалась.
– Многим после одного падения с лошади становится неинтересно продолжать.
– Нет, это не моя история. Да, я падала, причем капитально – у меня все лошади были рослыми плюс скорость. Но возвращаться нужно – они же все чувствуют. И слабину давать нельзя. Хотя мне везло с лошадьми, ни одна злонамеренно меня из седла не выкидывала, у них это все от испуга, они же очень пугливые. Последний раз было вообще смешно: моя кобыла испугалась зашевелившегося от ветра пакета, который положили на бочку. Ветер подул, пакет зашевелился, все – я улетела. Вообще, очень много факторов, которые могут отвлечь лошадь, всаднику нужно быть всегда начеку. Один раз у нас с Нормой были соревнования, все шло хорошо, пока не раздался страшный треск и шум. Мы поворачиваем – а там чей-то малыш воюет с кустом, полосует его веткой наотмашь, листья, сучья – все в стороны. А лошадь так удивилась, что в итоге сменила ногу и слегка запорола программу. А в последние соревнования она дождя испугалась. Мы уже вышли на старт и вдруг начался вселенский потоп. Соревнования никто не отменяет, но лошадь была ошарашена. У меня вообще этих казусов, если вспомнить, вагон. Взять хотя бы последние соревнования.
– С которых ты медаль привезла?
– Да. Тогда все было против нас. Это были мои первые соревнования такого уровня, мой первый чемпионат Эстонии. В первый день выходим на разминку и я понимаю, что у лошади отваливается подкова и ничего с этим невозможно сделать – нет дежурного коваля. Пришлось ехать так. Во время выступления подкова начала отлетать, лошади стало больно, она захромала. Я испугалась, что нас сейчас снимут, но тут подкова просто по красивой дуге отлетела совсем, лошади стало намного легче и мы вторую часть программы откатали значительно лучше. Потом еще одна странная история - пока меня не было, кто-то переворошил амуницию, разжал крюк на мундштуке, а для этого нужно приложить приличное усилие, и перевернул его в сторону рта лошади. Если бы вовремя не заметили этого и я бы взяла в руки повод, крюк разодрал бы рот до крови! Кто это сделал и зачем - я не знаю, о плохом думать не хочу. Но крюк зажимала сама тренер, кто их разогнул и перевернул – неизвестно. Счастье, что мы заметили. Бог с ним, что нас бы сняли с соревнований. Страшно то, что люди пошли на то, чтобы причинить животному боль. Ну и вишенка на торте – на второй день соревнований у нас просто не заиграла музыка. Мы 15 минут не могли начать, это очень сильный стресс. К нам даже судья подошла – смеется, говорит, что ж за незадача, то подкова, то музыка.... А мне не до смеха совсем.
- Ну, скажем так, если бы не эти обстоятельства, ты бы наверняка привезла золото.
- Ну нет. До золота мне еще работать и работать – это объективно. А вот серебро было вполне реально, в первый день по итогам я претендовала на эту медаль, но увы. Ничего, в следующий раз обязательно.
/nginx/o/2022/01/18/14315390t1h088c.jpg)