Игорь Грязин: Горбачев удивлял эстонских коммунистов признаниями в любви (3)

, журналист проекта «Молодежная медиалаборатория»
Copy
Президент СССР Михаил Горбачев машет рукой с трибуны на Красной площади в Москве на праздновании Годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. 7 ноября 1989 года.
Президент СССР Михаил Горбачев машет рукой с трибуны на Красной площади в Москве на праздновании Годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. 7 ноября 1989 года. Фото: BORIS YURCHENKO

Ушедший из жизни Михаил Горбачев был светлым и очаровательным человеком, рассказывает эстонский политик Игорь Грязин, который лично наблюдал взлет и падение первого и последнего президента СССР.

– При каких обстоятельствах вы впервые встретились с Михаилом Горбачевым?

– Я был депутатом съезда народных депутатов СССР и членом Верховного Совета СССР, когда Горбачев был председателем Президиума Верховного Совета СССР, то есть он был председательствующим на наших собраниях до тех пор, пока не превратился в президента СССР. Тогда это место занял его друг и товарищ Анатолий Иванович Лукьянов, наш председатель.

Я могу сказать, когда я первый раз его увидел. Это было в самом начале, когда все было как-то не очень организовано. Я был на каком-то совещании, где мы обсуждали, кто первым выступит, когда мы создадим ревизионную комиссию, кто будет подсчитывать голоса. В общем, какие-то такие обычные технические дела. И там собралось человек 20-30 из разных республик, разных фракций. Это было никакое не особое собрание, так что я даже содержания повестки не помню.

Ну вот сидели мы там, обсуждали дело, которое не бог весть важно было перед началом первой сессии… И тогда вдруг дверь открылась, и вошел Горбачев. Конечно, большинство ахнуло, потому что мы все увидели его первый раз в жизни. И в тот момент я понял то, в чем потом неоднократно убеждался. Если охарактеризовать его одним словом, вот какой он был, то я сказал бы: он был светлый человек.

– Что вам запомнилось в его внешности?

– В самом разном понимании этого слова – это был светлый человек, и в том числе светлый физически, что ли… понимаете, когда он вошел в помещение, было такое чувство, что вроде эта маленькая комнатка как-то засветилась. Если на нем была белая рубашка, то это была не просто белая, а белоснежная, сверкающая рубашка. Когда у него были золотые запонки, то они слепили глаза, или его маленький платочек в нагрудном кармане... Другие потом тоже стали обращать на это внимание и говорили об этом. Ну и его абсолютно феноменальные голубые глаза. Его глаза действительно сверкали, они были настолько притягательными, что я вполне понимаю, почему Маргарет Тэтчер, которая была довольно мужественной дамой, в него втрескалась как школьница. Горбачев был, я бы сказал, очаровашкой.

В то время Игорь Грязин был депутатом съезда народных депутатов СССР и членом Верховного Совета СССР.
В то время Игорь Грязин был депутатом съезда народных депутатов СССР и членом Верховного Совета СССР. Фото: Tairo Lutter

– Каким Михаил Сергеевич был человеком?

– Один раз шло собрание, и Горбачев вдруг налетел на меня: «Игорь Николаевич, почему вы мешаете работе парламента?» Он был недоволен, что я там все время смеялся и вообще вел нарушал дисциплину. Я посмотрел на него, а рядом со мной сидел Хардо Аасмяэ, тоже выдающийся эстонский политик, впоследствии мэр Таллинна. Я посмотрел на Аасмяэ, он посмотрел на меня, и мы оба посмотрели на Горбачева. Мы подняли руки в знак ого, что сдаемся. Мы сказали: «Простите, но у нас здесь карты: мы играем в подкидного. И нам некогда разговаривать, потому что мы играем на деньги».

На это Горбачев ответил: «Знаете, ребята, я все время о вас думаю, я вас так люблю, что ваши имена у меня просто все время вертятся на языке. Так что извините, что я вмешался, я хотел сделать замечание кому-то другому». Я помню, после этого Вайно Вяльяс, первый секретарь ЦК Компартии Эстонии, как-то сказал, что хотя он и был первым секретарем ЦК Компартии и проработал 30 лет, но никогда еще не было такого, чтобы генеральный секретарь сказал, что он его любит: «А вот вы, двое дураков со своими картами, и вам он сразу сказал, что вас любит». Это был типичный Горбачев. Я не могу вообразить, чтобы Путин мог так нормально отреагировать, как Горбачев. Мол, извините, играйте дальше.

С Аасмяэ была еще одна интересная история. Сейчас заседания Верховной палаты российского парламента, Совета Федерации, проходят в том же помещении, где когда-то заседали мы в Верховном совете. Это такой специфический зал-амфитеатр, как для римских гладиаторов. Стол президиума внизу, а скамейки поднимаются снизу вверх рядами. И 25-26 мая, где-то в 1989-м году, жара стояла ужасная, 35 градусов, и в Кремле было невозможно находиться. Мы сидим, идет заседание, и вдруг наверху дверь этого театра открывается и оттуда возникает Хардо Аасмяэ, который опоздал. На нем была футболка с надписью All guys for Chicago bulls (Все ребята – за «Чикаго буллз» - прим. ред.), за баскетбольную команду, и короткие штанишки. Ну, жара ведь. Он спокойно осмотрелся и начал спускаться в зал.

А я вижу, что Горбачев стоит, словно чем-то подавился, то есть он не может ни говорить, ни что-то делать. Он просто стоял и смотрел как завороженный на Аасмяэ. Чувствовалось, что очень хочет что-то сказать, но не может. Через некоторое время он наконец сказал: «Глубокоуважаемый товарищ Аасмяэ, здесь заседает все-таки парламент. Это парламент ядерной сверхдержавы, и давайте договоримся, что мы в парламент в трусах ходить больше не будем!» Ну что эти детали говорят? Симпатичный мужик был. Конечно же, еще маленький нюанс есть: я не знаю, как он общался с партийными бонзами, то есть какие у них там в Политбюро отношения были и так далее. Мы были не в Политбюро, и мы были, вообще, можно сказать, почти никто. И может быть, это было именно то, чего ему в жизни немножко не хватало – вот этой человечности. Он же ведь знал, что он мог Грязину или Аасмяэ сказать все что угодно. Мир от этого не рухнет.

Хардо Аасмяэ, 23 августа 1999 года.
Хардо Аасмяэ, 23 августа 1999 года. Фото: Peeter Langovits

– Чем Горбачев отличался от других лидеров России?

– Горбачев придумал и осуществил свободные выборы первый раз за сто лет. При этом нам следует не забывать: иногда говорят, это были первые выборы в России. Но нет. Первые выборы были в Государственную думу, и, в принципе, эти выборы в Госдуму при Николае II были свободными. Потом был перерыв длиной в сто лет, но тем не менее.

Горбачев создал многопартийную систему. Сейчас в России фактически никакой многопартийность нет. При Горбачеве возникла свободная пресса. Вы посмотрите сейчас на всех этих Скабеевых и так далее, то есть они не просто плохие люди, но и в принципе все дудят в одну дудку, то есть даже между собой ничем не различаются.

Диссиденты. Горбачев вернул из тюрьмы, ссылки Андрея Сахарова, Сергея Ковалева, Горбачев вернул России и Солженицына. А если мы говорим об эстонских диссидентах, то здесь и Энн Тарто, например, и Хейки Ахонен, которые сидели еще с прежних времен – Горбачев вернул их всех домой.

Последнее, Горбачев все-таки худо-бедно, – кстати, это ему далось нелегко, как мы сейчас знаем – но вывел войска из Афганистана. А Путин сейчас вводит войска в Украину. Горбачев сумел договориться и с моджахедами, с Узбекистаном, и его достижение в том, что он выводил войска так, что советским солдатам не стреляли в спину. Были у него, конечно, и промахи, и все эти кровавые события в Вильнюсе и в Тбилиси, но по этим четырем пунктам различия между Горбачевым тогда и Путиным сегодня – 180 градусов.

– В России Горбачева не любят, а как стоит относиться к нему в Эстонии?

– Исключительно хорошо, потому что именно он создал те условия, которые сделали возможным мирный переход Эстонии от социалистической советской системы к нормальной буржуазно-капиталистической. В Эстонии не было ни одного выбитого зуба, ни одного разбитого стекла, и вообще ничего такого плохого. Здесь я сказал бы так: роль Горбачева – палка о двух концах. Нельзя сказать, что литовцы сделали что-то неправильно, но было ясно, что хорошие отношения эстонцев с Горбачевым, включая вот именно эти полушуточные моменты, привели к тому, что Горбачев, в общем-то, очень доверял Эстонии. И не только членам компартии, но и Народному фронту. Горбачев прекрасно понимал, что Поющая революция – это как раз мирный путь и мирный переход. Поэтому в том, что в Эстонии не случилось ничего плохого, есть и небольшая заслуга Горбачева. И очень большая – эстонских политиков.

Комментарии (3)
Copy
Наверх