«Бей, беги или замри». Как война меняет психологию украинцев?

Фото: Shutterstock

Как жить во время войны, можно ли радоваться, когда кто-то страдает, и как война изменила людей в целом – об этом и не только RUS TVNET рассказала известный украинский психолог Вера Романова.

– С какими психологическими проблемами чаще всего сталкиваются украинцы в период войны?

– Четыре самые распространенные проблемы:

• первая – потеря смыслов и депрессивные состояния;
• вторая – проблемы в отношениях, проявление агрессии на близких людей, ссоры и прочее;
• третья – у многих людей деперсонализация или первые ее признаки, а она может приводить к шизофреническим расстройствам;
• четвертая – невозможность быть субъектом собственной жизни - потеря самоидентичности.

Хочу развенчать миф по поводу посттравматического стрессового расстройства – не у всех людей, кто пережил войну, будет или есть этот синдром. Лучше не читать о синдромах ПТСР, потому что вы точно найдете минимум 4-5 симптомов из списка, которые совпадают с вашими – вы поставите себе диагноз ПТСР и начнете его лечить, хотя в этом не будет необходимости. Обращайтесь за помощью к профессионалам – они смогут точно сказать, что происходит с вашим ментальным здоровьем.

– Как за полгода войны менялось психологическое состояние жителей Украины?

– За эти полгода сменилась интенсивность и направленность переживаний. В первые месяцы можно было заметить проявление детского инфантилизма у украинцев разных возрастов - это было направлено, с одной стороны, на преодоление страха, а с другой стороны - на преодоление агрессии. В начале войны было непонимание, что делать, у людей было три варианта: «бей», «беги» или «замри». У многих была ненависть к стране-террористу, потому что Россия разрушила привычную жизнь людей и их жизнедеятельность, но на самом деле нормально испытывать любые эмоции, когда в твоей стране война. Около 15 миллионов украинцев пережили достаточно серьезные стрессовые и эмоциональные ситуации.

– Пережили ли ментально украинцы последствия этой войны или же будут еще обострения?

– Осенью у людей часто наблюдается подавленное настроение, упадок сил, поэтому мы предполагаем, что будет большое количество депрессивных, апатичных состояний, и у людей начнутся проблемы со здоровьем, а именно с внутренними органами, потому что именно там мы законсервировали все свои негативные эмоции за время войны.

Последствия полугодичной войны украинцы начнут ощущать в полной мере на эмоциональном и физическом уровне в октябре-ноябре.

Закончится лето, похолодает, солнце будет садиться раньше, придет осень, и все начнут задумываться о том, что будет дальше.

– У многих людей есть синдром «отложенной жизни», как его распознать и как пережить?

– Синдром «отложенной жизни» характеризуется потерей собственной субъектности, когда я не являюсь действующим персонажем или автором собственной жизни.

Не «я» живу сейчас свою жизнь, а жизнь живет «меня» – многие украинцы сейчас переживают эти ощущения.

Единственное, что может помочь преодолеть этот синдром – это возвращение собственной субъектности, анализ своих эмоций и работа с жизненным опытом. У нас у всех есть успешный опыт и нужно его вспоминать – это помогает вернуться к реальной жизни и не откладывать ее на потом.

Синдром «отложенной жизни» – это про непонимание и невозможность принимать решения в условиях неопределенности самого себя. Нужно ответить честно на вопрос: «Как называется то, чем я сейчас занимаюсь?». Если это построение послевоенных планов – отлично, но если это откладывание и непроживание собственной жизни, то можно со временем заработать депрессию, поэтому важно понимать, что происходит с вами на данном этапе жизни.

– Как избавиться от чувства тревоги в военное время?

– Стоит ли избавляться от чувства тревоги, если это не мешает вам жить? Например, сирена имеет такой звук, чтобы наши нейронные связи в голове вызывали тревогу, поэтому тут тревога выполняет защитную функцию – сохранение жизни, которая как никогда важна в наших реалиях.

Тревога – это наше физиологическое чувство, которое помогает нам преодолевать проблемы.

Когда мы чувствуем тревогу, это значит, что ситуация для нас значима, и важно в своем сознании правильно относиться к ней, но если мы ее игнорируем и не признаем, то у человека может возникнуть тревожное состояние. Если вы не хотите попасть к психиатру, попробуйте замечать свое чувство тревоги и осознанно с ним справляться. Конечно, если у вас не получается сделать это в одиночку – обратитесь к психологу и прислушайтесь к его рекомендациям.

– Многие уже адаптировались и привыкли к войне, что вы скажете об этом явлении?

– Мы приспособились физически и начали выстраивать нашу жизнедеятельность, но вряд ли мы привыкли к войне как к явлению. Мы продолжаем жить, но это не значит, что мы привыкли к войне - это подмена для сохранения психоэмоционального состояния. Нельзя привыкнуть к тому, что ты живешь в центре Европы в XXI веке, и в любой момент может прилететь снаряд и забрать твою жизнь.

– Есть ли различия между восприятием войны женщиной и мужчиной?

– Гендерный аспект, безусловно, присутствует в проживании войны. У женщины проявление переживаний внешнее, а у мужчины –  внутреннее. Женщины легче и проще проявляют свои эмоции, но мужской пол настолько же эмоционален, как женский. Дело в том, что мужчины переживают все эмоции внутри себя и не показывают их окружающим, и это часто становится травмирующим фактором для них самих. Все украинские мужчины, которые пошли на фронт, психоэмоционально эту войну переживают в своем индивидуальном темпе, но если брать среднюю статистику по разным войнам, то от 78 до 89 процентов наших мужчин придут с фронта в психологической норме, если им предоставят своевременную психологическую помощь.

Хочу отметить, что психоэмоциональных проблем у российских солдат будет гораздо больше, чем у наших мужчин, потому что россияне нападают, а наши мужчины защищают: Украину, свой дом, своих родителей, своих детей и своих жен.

Мобилизация украинских военных была не через принуждение, а через осознанный выбор мужчин и их желание воевать за свою страну.

– Многие украинцы испытывают агрессию и ненависть к России и ее жителям, нормально ли это?

– В контексте того, что во время нашего разговора в одном из украинских городов кто-то умирает от российской бомбы или рушится чья-то семья, это нормально. Ненормально выступать «за» эту войну, не замечать, что происходит и не ненавидеть террористов.

Во-первых, выплескивание агрессии – это инструмент стрессосовладания. Зачем ее держать в себе, если можно в каком-то паблике кому-то высказаться, но, конечно, главное –  контролировать себя.

Во-вторых, нормально рушить с россиянами эмоциональные связи – это дает возможность осознать собственную автономию и собственную территорию.

В-третьих, ненависть не должна становиться смыслом жизни, совместно со страхом ненависть дает серьезную психологическую деперсонализацию.

Я скажу, возможно, не очень тактичную, этичную и экологичную вещь с точки зрения психолога, но в инструкциях по работе с жертвами терроризма во всех странах мира написано, что мы – психологи – обязаны ненавидеть террориста так же, как его ненавидит наш клиент.

К терроризму и террористам можно испытывать только чувства ненависти и злости, но дальше важно, что мы делаем с этими эмоциями и как мы с ними живем.

Если агрессия и ненависть нас не разрушают, то почему не испытывать эти чувства, если это облегчает наше моральное состояние во время войны.

– Как война изменит/изменила психологию украинцев?

– Мне очень хочется верить, что война их не сломает. Мне очень хочется верить, что каждый украинец получит важную и ценную консультацию в своей жизни, благодаря которой он сможет возобновить и переориентировать свою собственную жизнь и сможет вернуть самоощущение, что «я живу свою жизнь». Мы еще раз проявили в себе нашу стратегию борьбы: бороться за правду, бороться за справедливость, бороться за свою жизнь – это закрепится как наше особенное национальное качество. Эта черта конфликтная, но она не про терпение, страдание, а про достижение своих целей и отстаивание своих интересов.

В обществе наши эмоциональные связи будут ближе, мы научимся друг друга поддерживать, не будем безразличными, но в то же время не будем ощущать чувство одиночества, если нас не пригласили друзья вместе отдохнуть. Не похоже на то, что украинцы будут депрессивным обществом после войны, а умение планировать в неопределенности, которое мы приобрели за время борьбы с Россией, даст нам возможность активно развиваться и проектировать наше будущее.

– Как думаете, почему люди из других стран помогают Украине?

– Некоторые помогали из-за чувства страха – боялись, что война начнется в их стране. Кто-то помогал, потому что хотел помочь и хотел быть нужным, а тут появилась возможность реализовать эти потребности. Мы все так или иначе стали участниками этой ужасной трагедии, и все переживаем ее по-разному, но люди, которые помогают, для них это действительно важно. Если раньше волонтерство занимало два часа в неделю и было не профессиональной деятельностью, то сейчас Украина научила всех помогать и волонтерить как профессионалов.

– Мы находимся в Латвии, тут много беженцев, как правильно их поддерживать, и как украинцам стоит вести себя в новой стране?

– Не бойтесь говорить с украинцами, которые переехали в вашу страну из-за войны. Разговоры об утрате близких и о прежней жизни помогают пережить военный опыт, но главное – не относиться к украинцам как к жертвам. Украинцы часто дезориентированы в новой стране, системе, культуре, и тут важно подсказать, как действовать – объяснить, как все устроено в вашей стране.

Советую украинцам прислушиваться к местным жителям и не бояться интегрироваться в общество: осваивать культуру, кухню, способы общения, изучать язык, историю страны – это не предательство Украины, а обогащение себя.

В ответ делиться информацией об украинских традициях, культуре, технологиях, рассказывать о наших городах, чтобы, когда закончится война, жители Латвии приехали в Украину как туристы, узнали нашу страну и попутешествовали по всем местам, которые они сейчас видят только на фото и видео из новостей.

– Повлияла ли полномасштабная война в Украине на Латвию и ее жителей?

– Латвия вместе с Украиной проживает опыт самоидентичности, создания гражданского общества и отделения себя от идеи «братских народов». Мы можем друг другу помогать, строить общее пространство для взаимодействия, но ни в коем случае не быть сиамскими близнецами, где один подавляет другого.