Уже скоро десять лет, как Школа святого Иоанна (Püha Johannese Kool) действует при одноименном приходе в Таллинне. Новый учебный год школа встретила в новом здании. Его строительство только что завершилось в Нымме. Эта школа заметно выделяется даже в относительно благополучной образовательной среде Эстонии. В первую очередь свободой мысли и ориентацией на человека. Об этом говорят как междисциплинарные программы обучения, так и атмосфера дискуссии, развивающая проектное мышление.
О том, как такое возможно в православной школе и как вообще получилось ее сделать, Rus.Postimees поговорил с одним из учредителей школы Олегом Швайковским. Физик по образованию, он внес заметный вклад в становление Эстонии как «электронного государства», а ныне занимается разработкой технологий образования и ведет уроки физики в Школе святого Иоанна.
– Вы закончили физику в Тарту, работали в ИТ-сфере, а почему занялись образованием?
– Меня очень интересуют междисциплинарные связи в образовании. Между биологией и химией, физикой и математикой и так далее. Нетривиальный вопрос – как измерять результаты такой работы. Финны уже лет 25 как смешивают программы в государственных школах. Иногда их укоряют, что так пропадают предметы, но это ерунда. В проектном обучении ставится задача, а для ее решения нужны и физика, и химия, и биология, и математика. Но в связи друг с другом.
У нас в школе есть группа людей, которые работают над получением целостного знания на границах наук. Например, мы на физике изучаем глаз – линзу хрусталика. Приносим на урок модель глаза и разбираем ее с точки зрения оптики. А потом эту же модель берет учитель биологии и объясняет на ней цветопередачу и колбочки-палочки. Это простой, но наглядный пример взаимодействия дисциплин. Образовательные технологии меня интересуют как практика. Мне важно знать, какие тренды развивают креативность в процессе обучения, а какие отупляют – ускоряют навыки, но не дают умений и знаний.
– К Школе святого Иоанна вы имеете отношение не только как учитель?
– В 2012 году я был одним из ее учредителей. Многие ученики нашей школы – прихожане одного православного храма Иоан на Крестителя в Нымме. Это была идея его настоятеля отца Фомы, Томаса Хирвоя. И прихожане ее поддержали.
– Но быть прихожанином храма не значит обязательно учреждать школу…
– Безусловно. Учредители школы – семь семей, а прихожан у отца Фомы гораздо больше. Идея появилась у другого человека, но Бог дал мне возможность помочь процессу с самого начала, так как я услышал на обсуждении школы важные для себя ключевые слова. Во-первых, школа православная, а я считаю себя глубоко верующим человеком. Во-вторых, школа на эстонском языке, и это правильно. Я убежден, что у образования на русском языке в Эстонии будущего нет. Могут быть нишевые частные школы, но государственные – нет. Я много где пожил – в Европе, Америке, на Ближнем Востоке. За редким исключением почти везде есть один язык, на котором дается образование. В Эстонии это эстонский язык.
Но в одном наша школа немного отличается. У нас учится порядка 10 процентов детей из русскоговорящих семей, и в школе две команды учителей русского языка. Для тех, кто учит русский как иностранный, и для тех, кто его изучает как родной. По сути, русские дети, которые у нас учатся, вырастают билингвами – они одинаково хорошо говорят на двух языках. С интеграционной точки зрения это самый правильный путь.
И третья компонента, которая мне показалась близкой, когда школа затевалась, – это высокая планка образования. Наша школа разрушает стерео типы. Люди думают: девочки ходят на занятия в платочках. Нет! И самые популярные кружки у нас – это роботика, цифровые компетенции и естественные науки, где дети решают олимпиадные задачки.
– Но ведь такую школу ужасно трудно сделать. Даже дерзко, нет?
– Если вы посмотрите, когда наша школа появилась, то вы поймете, что она – из гнезда христианских школ, таких как Toom kool (древняя Домская школа, возрождена в 2011 году – прим. ред.), Kaarli kool (возникшая в независимой Эстонии школа прихода св. Карла, возрождена в 2013 году – прим. ред.), Peetri Kool в Тарту (лютеранская школа 1906- 1944 годов, возрождена в 2013 году – прим. ред.). Они все возникли в одном временном окне. Незадолго до этого в Эстонии был изменен Закон об основной школе и гимназии (принят 9 июня 2010 года – прим. ред.). Эстония взяла за основу так называемую «шведскую модель», когда подушевое финансирование дается всем школам – государственным, муниципальным и частным. Оно неодинаково. Например, государственные школы, помимо денег на зарплаты работникам, получают здания и ресурсы, которые эти здания потребляют.
Формально мы частная школа. Но на самом деле мы школа-сообщество, а не бизнес-проект. У нас в уставе написано, что если школа генерирует положительный денежный поток, то заработанные ею деньги вкладываются обратно в детей. Это и позволило нам построить новое здание.
– Законы и деньги – да, но ведь школу запустить непросто?
– Был план проекта – временное окно и определенные ресурсы. Мы написали 400 строк, 100 из которых – об одном только лицензировании. Денег мы не получали, сидели ночами и работали над запуском школы. Было много чудес. Ты бьешься головой в стену, тут из-за угла выходит человек и говорит: вон там дверь, а у меня ключ, пошли! Наверное, это просто богоугодное дело.
История школы показывает, что она была нужна. И не только верующим. У нас нет условия, чтобы ребенок был из воцерковленной семьи, тем более – из православной. Здесь «плавильный котел» – лютеране, католики, мусульмане, неверующие люди. Главное, чтобы семья не была агрессивно атеистической. И это только ради ребенка – чтобы он не был постоянно в мучительном разрыве.
– Сейчас школа хорошо работает. Вы все просчитали или вам повезло?
– Сошлось несколько моментов. В Эстонии богатые традиции христианского образования – к началу XX века тут было около двухсот христианских школ. Сейчас они частично возродились и объединены в союз. Нам помогла эта традиция. Но главное, чего мы хотели, это создать школу, в которой бы любили детей. Мой сын пошел здесь в первый класс, отучился первую четверть, начались каникулы, он просыпается и говорит: а давайте играть в школу! Я думаю, что так у нас во многих семьях.
Мы не знаем, что такое буллинг или кляузы родителей на учителей. Мы же вместе школу сделали, нам нечего делить. Вокруг школы нет забора. Квартирным товариществам, которые окружают новое здание, мы говорим: пользуйтесь стадионом, беговыми дорожками, другим инвентарем. Когда я жил в Америке, мне запомнилось, что там хорошие школьные стадионы всегда открыты для жителей района. Мы соседи, мы сообщество – приходите!
Наш стиль – формировать круг единомышленников
ИРИНА ПЯРТ, историк религии, представитель родительского актива Школы св. Иоанна
Я занимаюсь в школе организацией ежегодных конференций. Они проходят уже с 2013 года, и сейчас в октябре состоится очередная. Ее тема – «К новой антропологии для жизни и образования в кризисную эпоху». Уже два года подряд мы устраиваем конференции вместе с Центром Арво Пярта. Один день – в школе, следующий – в центре, а третий – снова в школе, и там уже не доклады и лекции, а мастер-классы и беседы с гостями.
Например, с профессорами, которые обычно с детьми не работают. Дети задают им вопросы – у них есть доверие к взрослым, они их не боятся. Здесь так учат. Наш стиль – формировать круг единомышленников. По-английски это называется outreach – информационный охват и его создание, просвещение в широком смысле. У нас этим родители и занимаются.
Между нами и организаторами учебного процесса, учителями, воспитателями нет четкой границы. И это работает. Недавно я в соцсети прочитала фразу одного довольно известного человека: «Всему худшему в себе я обязан своей школе». Под ней подписалось ужасно много людей: «так и есть», «плюсую», и все в таком духе. Мой собственный опыт был таким, что мне школа, скорее, просто не мешала развиваться. А тут иначе – детей уважают независимо от возраста и достижений, и они платят взаимностью.
/nginx/o/2023/12/08/15769194t1h2566.png)