Интервью ⟩ Журналист: российских коллаборантов ждет наказание; зима увеличит поток беженцев из Украины

Россия может проиграть начатую ею же войну в течение двух месяцев, если Украина получит от союзников дальнобойное ракетное вооружение. Такого мнения придерживается журналист Rus.Postimees из Украины Дмитрий Мороз. В интервью собственному изданию он рассказал о стратегии Украины на уже освобожденных территориях, а также о том, что в Европу может хлынуть вторая волна беженцев, на сей раз из-за надвигающихся холодов. Читайте выдержку из беседы и смотрите видео!

– Чем отличается руководство украинскими войсками от руководства российскими?

– Я своими глазами видел, как воюет украинская рота. Командир там может самостоятельно принимать решения, не согласовывая их в штабах через сложную цепочку. Потому что это тормозит развитие оперативной обстановки на конкретном участке фронта, который он видит. Они могут позволить себе некоторые тактические наступления.

Но при этом общая картина не меняется. Какой-нибудь младший командир, не нанося вреда войскам в целом, может совершать смелые поступки на своем участке фронта. И таких примеров очень много. За это уже и награды вручали. В российской армии они будут сидеть до последнего: даже если увидят, что село пустое, они туда не войдут без указания сверху.

– Опиши, чем положение дел на фронте сегодня отличается от состояния на 1 сентября.

– Все понимали, что что-то грядет. Началось все с Херсонщины, освободили несколько незначительных населенных пунктов, и Россия направила туда свой взор, и все орки в бешеном темпе пошли в одном направлении. А Украина основную часть сил направила на Харьковскую область. Причем об этом предупреждали очень многие, даже российские, прокремлевские военкоры. Но в генеральном штабе Российской Федерации не хотели этого слышать.

Сейчас обстановка спокойная, войска, и российские, и украинские, остановились и расположились вдоль реки Оскол. Кстати, аналогичная ситуация была во Вторую мировую войну, у меня полное дежавю. Действия по кальке. И даже сейчас, невзирая на все произошедшее, командование РФ упорно не хочет видеть, или, может быть, просто не понимает, что есть в этом месте геоландшафтные особенности, которые помешали еще солдатам Советской Армии.

– Россия, обладая относительным техническим превосходством, не смогла сделать правильные выводы?

– Российская армия до сих пор воюет по советским лекалам. Военачальники не умеют думать самостоятельно. Они до сих пор воюют по указке из генерального штаба. Поговаривают даже, что лично Путин руководит войсками, чуть ли не до батальонных формирований. В этом я, конечно, сомневаюсь, но думаю, что на уровне бригад из Кремля вмешиваются.

– В чем сейчас заключается уязвимость украинских войск?

– С самого начала и до сегодняшнего момента уязвимость заключается в том, что мало боеприпасов. Много людей и мало боеприпасов. Поэтому каждый удар украинской армии – точно выверенный шаг. Армия не может себе позволить, как в 2014-2015 годах, когда была Дебальцевская операция, стрелять из всего, что только есть. Тогда советских снарядов было много. Но сейчас происходит экономия.

Мне пишут люди: «Мы пришли в военкомат, записались в марте, и нас до сих пор не призывают в войска». Это происходит потому, что их надо обеспечить вооружением, одеждой, пропитанием, размещением. Но самая основная проблема – оружие. Один из артиллеристов мне недавно сообщил, что сейчас стало много западного оружия: гаубицы м777 работают круглосуточно, особенно на донецком направлении. Но мало старых советских гаубиц 122-го калибра, а это был основной сдерживающий фактор. Украина не может постоянно перемещать по всей линии фронта «хаймарсы» или гаубицы 777. В этом проблема.

– Каким может быть следующий шаг России?

– Это очень интересный вопрос. По данным разных экспертов, Россия подтягивает к Белгороду третий военный корпус, который недавно проходил подготовку на полигонах Ростовской области. Но он что-то идет, идет, а скопления войск пока нет. Видимо, еще не подтянули вооружение.

– Что они могут сделать?

– Есть информация, что у России есть совершенно новое вооружение: танки Т-90 и разные модификации БТР, БМП, гаубицы. С этим оружием они могут продвинуться довольно-таки плотно и глубоко. Кроме того, все забывают о Беларуси.

– Есть риск повторного нападения с севера?

– Уверен, что есть. Скорее всего, просто Лукашенко до сих пор не принял окончательное решение. Владимир Путин его пытается продавить. Но мы знаем Лукашенко много лет: он очень осторожен, один неверный шаг – и он не сможет спрятаться даже в Москве. Он тянет до последнего. Но это направление беспокоит очень многих в Украине. Те, кто сейчас стоит на этих границах, могли бы помочь в Донбассе.

– Говоря об освобожденных территориях: наверняка там окажется много людей, которые оказывали помощь оккупантам – и военную, и в рамках пропутинских проектов. Что украинские власти собираются с ними делать?

– Работа уже идет. В Балаклее, в Изюме многие коллаборанты, которые не успели уехать, попали в руки разных органов СБУ. Многим грозит тюремное заключение от 7 до 12 лет. Конечно, зависит еще от «степени погруженности в процесс»: одно дело, когда ты работал электриком и получал зарплату от оккупантов, а другое, если ты был директором школы, влиял на умы украинцев. Или, например, работал полицейским, принял присягу РФ. Это тяжелый процесс – выяснять степень предательства.

– Что происходит сейчас в контексте выявления коллаборантов, например, в освобожденном Изюме?

– В Изюме совершенно обыденное явление, когда к украинским военнослужащим приходят люди и показывают с мобильного телефона видео: прошел митинг, с поднятием российского флага, с проклятием в сторону Украины. К людям на видео потом приходят и выясняют, почему они присутствовали на этом митинге и говорили подобные вещи. Это обычная вещь.

Я думаю, что Российская Федерация делает то же самое на захваченных территориях: приходит к отказавшимся работать по российским программам учителям, к начальникам коммунальных управлений, отказавшихся сотрудничать, и т.д. Эта работа ведется с двух сторон. Но только Украина делает это на своей территории, она не наступала на Россию. По крайней мере, пока.

– Что на эту тему думает украинская общественность? Как по-настоящему вернуть в лоно Украины те регионы, которые не сильно сопротивлялись оккупантам?

– Хороший вопрос. Я, например, вижу, что проукраинская часть населения в Украине увеличилась даже на этих территориях. В том же Изюме и Балаклее, где действительно было много пророссийского населения. Да, я не думаю, что они начнут думать проукраински по щелчку. Украина должна наладить инфраструктуру, возобновить работу органов власти – и люди увидят разницу. Но что делать с людьми в возрасте за семьдесят? У которых уже устоявшиеся понятия? Сказать сложно. А молодежь… Даже пророссийские военкоры признали: «Молодежь Украины мы потеряли». Она абсолютно проукраинская, даже в районе Донбасса.

– Для воюющей стороны важно и то, как живут в тылу мирные жители, помогающие фронту. Каково сейчас положение областей, находящихся под самыми интенсивными ракетными обстрелами в ситуации приближающейся зимы?

– Конечно, тяжелая ситуация. Харьков находится, можно сказать, на линии фронта. Тут я даже не прогнозирую… Уже сейчас наступают холода, и люди понимают, что им придется переселяться. Или, например, в Запорожье, откуда я родом, ситуация патовая. С одной стороны, территория не находится на линии фронта, но идут постоянные ракетные обстрелы со стороны Черного моря, уничтожаются заправки, тепловые станции. Мэр Запорожья уже намекает, что отопительный сезон будет сорван.

– Что это обозначает для городов, в которых расположен обыкновенный панельный живой фонд?

– Домов, которые отапливаются автономными котельными – единицы. А центральным теплоэлектростанциям нужно очень много энергии для того, чтобы работать. Атомная электростанция уже не может их подпитывать, запорожская АЭС остановлена.

– Что будет с миллионом людей, которые живут в обычных квартирах и не могут поставить печку-буржуйку?

– Люди уже потихоньку мигрируют. В сторону Европы и в сторону другой части Украины.

– То есть, Европейский союз будет должен поддержать еще несколько миллионов украинцев, которые до этого оставались на родине?

– Да. Если сначала украинцы бежали от российских бомб, то теперь от холода. Зима в Донецкой и Луганской областях очень суровая. С тем, что в Эстонии, не сравнить: настолько пронизывающий ветер и холод. Я много лет работал военкором в тех регионах и прогнозирую, что большое количество людей начнет переселяться. Сможет ли Украина разместить всех этих людей у себя – не знаю, не уверен.

– Как холода повлияют на боевые действия?

– Я не завидую российским солдатам: начинается сезон дождей. Почва на востоке Украины глинистая, очень слабо впитывает воду. Они в окопах будут стоять по пояс в воде. Украинские солдаты постоянно имеют помощь тыла: волонтеры, западная помощь, местное население. Солдаты из окопа могут банально выехать в Днепр, отоспаться в тепле, искупаться, поесть. Где смогут это сделать российские солдаты? В Крым поехать? Какой командир их отпустит? Они все будут болеть, многие просто не выдержат такой погоды. Будет дезертирство, в том числе.

– То есть ты не исключаешь, что зима полностью не остановит фронт, и украинская армия сможет передвигаться?

– Зима для российской армии лучше, чем осень. Зимой почва суше. Снега там сильно много не будет. Плюс Россия собирается нагнать туда бурятов, тувинцев. А для них такая погода привычная.

– Ты веришь в то, что война закончится не позднее лета следующего года?

– Если не изменится ситуация в Кремле, нет, не верю. Скорее всего, эта война будет длиться дольше. Если Украина не получит дальнобойное ракетное вооружение. В этом случае война может закончиться за два месяца.