ОПРОС ⟩ «Красный террор не был лучше нацистского». Что думают жители Тарту о сносе советского мемориала в парке Раади? (1)

Александр Шкут
, редактор
Copy

Во вторник, когда были завершены работы по переносу советского памятника из парка Раади в Городской музей Тарту, Rus.Postimees спросил  у жителей города, как они к этому относятся. Многие русскоязычные люди избегают обсуждения этой темы, и большинство из них соглашалось комментировать ситуацию исключительно анонимно. Эстонцы часто не были в принципе осведомлены, о каком памятнике идет речь. Сейчас власти Тарту завершают перезахоронение останков, находившихся под памятником. 

Снос памятника красноармейцам в тартуском парке Раади. На территории мемориала завершается эксгумация останков, которые затем будут перенесены на кладбище. Мемориальный комплекс, в центре которого стояла бронзовая фигура, сохранен не будет.
Снос памятника красноармейцам в тартуском парке Раади. На территории мемориала завершается эксгумация останков, которые затем будут перенесены на кладбище. Мемориальный комплекс, в центре которого стояла бронзовая фигура, сохранен не будет. Фото: Ragnar Peets / Tartu Postimees

 

Юлия, молодежный работник, 39 лет

Юлия.
Юлия. Фото: Александр Шкут

Нужно во всем видеть положительный аспект. Важно, что памятник не уничтожается под ноль, а будет существовать, причем вблизи от места, где был раньше. А память – сохраняется. Она не живет в камне, она живет внутри.

Пенно, военный, 63 года

Пенно.
Пенно. Фото: Александр Шкут

Если его не выбросят, а отправят в музей, или установят над братской могилой… Это все-таки история! Но должен ли он стоять на посреди парка… Все-таки, красный террор не был лучше нацистского. Представьте, если бы рядом стояли, скажем, два танка – немецкий и русский, и цветы несли то к одному, то к другому. Причем тут Эстония? Это была мировая война.

Тимо, ИТ-техник, 21 год

Карлис, работник рекламной фирмы, 21 год

Тимо и Карлис.
Тимо и Карлис. Фото: Александр Шкут

Тимо: Личного соприкосновения с памятником не имел, но это, по меньшей мере, было красивое место. Я не знал об этих планах до тех пор, пока заборы не оказались на моем пути на работу. Но не могу сказать, что у меня есть мнение об этом.

Карлис: Я ничего не знаю об этом памятнике… А, мы там катались на велосипедах. Вообще – грустно, что сносят. Но я не живу в Тарту, и меня эта история мало тревожит.

Ану, заводчик и тренер домашних животных, 59 лет

Ану.
Ану. Фото: Александр Шкут

Я свидетель Иеговы, и мы все занимаем политически нейтральную позицию. Да, мне очень важно донести это до людей – что есть те, кто не позволяет втягивать себя в противостояния. Это не то, чего Бог ждет от меня. Все написано в Библии, я не хочу воевать, я – за мир.

Радимир, учащийся, 18 лет

Даниэль, учащийся, 19 лет

Радимир и Даниэль (слева).
Радимир и Даниэль (слева). Фото: Александр Шкут

Радимир: Я не против. Пусть переносят, меня это не беспокоит. Я доверяю правительству, раз решили – пускай так и будет. Правда, и особого смысла в этом я не вижу.

Даниэль: А я бы не переносил. Я жил раньше неподалеку. У меня с этим местом связаны личные воспоминания. Мы каждый год приносили к памятнику цветы. Пожалуй, перенос меня огорчает.

Аноним, Тартуский университет, 44 года

Сотрудница Тартуского университета не пожелала представиться.
Сотрудница Тартуского университета не пожелала представиться. Фото: Александр Шкут

Правильно, что ради избежания конфликтов этот памятник переносят. Но важно, чтобы это делалось уважительно. И мне видится, что это делается с уважением. Так что все верно.

Леа, обслуживание клиентов, 37 лет

Леа.
Леа. Фото: Александр Шкут

Я, возможно, слишком молодая, чтобы иметь личное отношение или связь с этой темой, и этот памятник меня никак не трогает. Ни то, что он стоял, ни то, что его переносят, не вызывает у меня никаких чувств.

Сергей, парикмахер, 48 лет

Сергей.
Сергей. Фото: Александр Шкут

Я считаю, перенос памятника – это бессильная злоба слабых людей. Памятники не несут вражды, ни плюс, ни минус, они памятники! А правительство, делая это все, только показывает, насколько они зациклены на русофобии. Такое уж мое мнение.

Расмус, 38 лет

Майкен, 37 лет

Расмус и Майкен.
Расмус и Майкен. Фото: Александр Шкут

Расмус: Этот вопрос не является и не должен являться национальным. Важно то, что Эстония – свободное государство. Жаль, что мы делаем это слишком поздно. Перенос памятников, пересмотр ценностей – это нормальный процесс. Также в США стоит вопрос об уместности памятников, связанных с рабством и порабощением. А этот памятник связан с войной, которая не была в наших интересах и за наши ценности.

Майкен: Мы поддерживаем решение нашего города. Как сказал наш мэр, покойным место на кладбище, а не под таким символом. И мы против войны в Украине, перенос этого памятника связывается с тем, что там произходит, и в какой-то степени это и антивоенное послание.

Владимир, высшее образование, работает плиточником, 50 лет

Владимир.
Владимир. Фото: Александр Шкут

Это не нужно и не верно. Существует достаточно других проблем, которые можно было бы решать, не создавая напряженности. Как это было в Нарве. Только в Нарве люди знали об этом, а здесь сделали втихую. Никто не пришел защищать, но это было бы бессмысленно... Там много людей похоронено, куда их перезахоронят? Наверное, куда-то подальше, чтобы жители не собирались девятого мая.

Биплаби, учащаяся докторантуры из Непала с коллегами, всем по 30 лет

Биплаби (слева).
Биплаби (слева). Фото: Александр Шкут

Я считаю, что всегда надо разделять ценности и приоритеты нынешнего поколения. То, что мы делаем сегодня, тоже станет вчерашней историей. Если современным людям важно перенести этот памятник, это нужно поддержать. Важно – настоящее. Это свободное решение современных людей. Такова демократия – решение большинства должно воплощаться.

Керт, предприниматель, 47 лет

Керт.
Керт. Фото: Александр Шкут

Не перенос, а нахождение памятника там, где он стоял, меня тревожило. Пойми, если все делается одинаково, так и должно быть, в отношении всех памятников. Важно, что на правительстве лежит ответственность за то, чтобы людям все было как следует объяснено. Если государство обеспечит нужную коммуникацию, нормальные люди поймут, почему это делается, и что за этим стоит.

Комментарии (1)
Copy
Наверх