Политический аналитик ⟩ Путин осознал свое военное поражение

Владимир Путин кричит на людей на Красной площади, сообщая об аннексии четырех областей Украины. 30 сентября 2022 года, Москва, Россия. Фото: AFP / Scanpix

• Объявление частичной мобилизации – прием, позволяющий российской власти снова расколоть общество
• Мобилизация нужна в ответ на системные проблемы на фронте
• Путин вряд ли решится на применение ядерного оружия, но будет пытаться затянуть конфликт

Владимир Путин объявил всеобщую мобилизацию, назвав ее частичной. Он пообещал включить в состав России оккупированные территории Украины, назвав референдумом медиа-шоу на эту тему. Также он уже не в первый раз пригрозил Западу применением ядерного оружия, называя это вынужденной мерой. Что заставило Кремль так рискованно повысить ставки? Таким вопросом задается политический аналитик Иван Преображенский.

С первых дней новой войны после 24 февраля 2022 года было понятно, что больше всего российское общество боится двух вещей: всеобщей мобилизации и ядерного удара. Эти страхи проявлялись в личном общении, публикациях де-факто цензурируемых российских медиа и соцопросах, проводившихся как государственными полстерами, так и независимыми исследователями.

Любые слухи о всеобщей мобилизации большинство комментаторов встречало в штыки. Для Владимира Путина это было бы якобы политическим самоубийством. Однако Кремль все же решился погнать на войну не только контрактников, чеченскую гвардию и заключенных, но и «рядовых россиян», в том числе из крупных городов.

Россияне не хотят воевать. Они не рады тому, что туда пойдут их родные и друзья. Это видно по соцсетям, резко участившимся звонкам из России за рубеж, поисковым запросам о способах срочно покинуть страну или сломать самому себе руку, наконец, по очередям на пограничных пропускных пунктах. Восторга и воодушевления не наблюдается, чего и следовало ожидать.

Почему же тогда Владимир Путин, такой чувствительный к своим рейтингам, рискнул это сделать, пусть и предложив для нее стеснительный термин «частичная»? Ответ предельно прост – он испугался военного поражения. Скорее всего, главной причиной был отход российских войск из Харьковской области и какие-то детали военных действий в Херсонской области. Пусть о них мы пока и не знаем достаточно, чтобы говорить о признаках приближающегося разгрома.

Путину пришлось выбирать из двух зол. Нанести удар по своему «тефлоновому» рейтингу или ждать реакции на военное поражение. Второе показалось страшнее. С этим связана и сказка о том, что России в Украине противостоит «во плоти» целый блок НАТО, а не украинская армия, очень умеренно снабжаемая современным западным вооружением.

Слово «частичная» не должно никого обманывать. Это простейшая маскировка, чтобы избежать взрывного возмущения. Типичный прием российских властей – уклончивыми терминами разделить общество на жертв призыва и дезертиров.

Первая волна всеобщей мобилизации в России заявлена как 250– 300 тысяч человек. Столько, по словам министра обороны Сергея Шойгу, собираются призвать сейчас. При этом пункт №7 президентского указа, в котором, по словам Дмитрия Пескова, обозначены цифры, засекречен. Тут же не замедлили появиться информационные сливы о миллионе человек и более.

Еще одно свидетельство всеобщей мобилизации – отсутствие четких указаний в том, что называется указом. Почти все (возраст, профессионализм и так далее) остаются на совести местных военных комиссариатов. Нет никаких ограничений, кроме словесных обещаний. Тогда как верить власти на слово в России нельзя было никогда.

Кстати, за последние полтора столетия это третья мобилизация, объявленная в стране. Первая была во время Первой мировой войны, вторая – в июне 1941 года. Так что путинская словесная эквилибристика не очень надежно прикрывает реальное положение дел. Россиянам не стоит успокаивать себя тем, что заберут «кого-нибудь другого».

Сейчас власть озабочена другой проблемой – как одеть, обуть и вооружить по меньшей мере 300 тысяч человек. По утверждению украинских военных и независимых военных аналитиков, на передовую и так идет преимущественно устаревшая военная техника образца второй половины, а то и середины прошлого века. А беспилотники закупаются в технологически отсталом Иране.

Чем же будут вооружать, во что одевать, чем кормить мужчин, численность которых втрое больше, чем российская армия вторжения, начавшая эту войну 24 февраля? Путин одной фразой дал понять, что речь идет также о мобилизации промышленности. Закон, позволяющий провести ее и заставить сотрудников пахать почти бесплатно на всех предприятиях, которые власти признают стратегическими, был проштампован еще в весеннюю сессию Госдумы. Но и такая мобилизация не даст быстрых результатов.

Следовательно, помимо предельно низкой мотивации и недовольства, в первые месяцы своего пребывания на фронте это будет босая, замерзающая, голодная и плохо вооруженная толпа. С военно-стратегической точки зрения – пушечное мясо, годное только для одной цели – закрыть фронт, замерзая в окопах в осенне-зимний период. То есть что бы как-то устранить прорыв украинской армии в Харьковской области. Ни о каком наступлении с такими войсками речи быть не может. Путин, кстати, о нем и не говорил.

Сергей Шойгу не соврал, когда сообщил, что срочники могут воевать только на территории России. Значит, сейчас их нельзя направлять на фронт. Однако Кремль ставит спектакль, который там принято называть референдумами о присоединении к России в Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областях. Итоги этого шоу известны заранее. Из администрации президента «утекали» цифры – 75-процентная явка и 75 процентов «за» вхождение в состав России. Так что уже к 7 октября, то есть к своему юбилею, Владимир Путин объявит оккупированные территории российскими.

Вот после этого туда и начнут отправлять 18-летних призывников. Только весенний призыв этого года был больше 130 тысяч, а сейчас идет осенний. И в частях уже циркулируют слухи, что солдаты, проходившие годовую службу по призыву, могут не ждать демобилизации.

Касательно ядерной бомбы и ее возможного применения Путин сказал: это не блеф. Но у российских властей сплошные проекции. Все, что они делают сами, вменяется в вину украинской стороне. Эта зеркальность убеждает в том, что заявление Путина как раз и есть чистый блеф. Хотя тактическое ядерное оружие локального действия и остается реальной угрозой со стороны России. Особенно если ее нынешние власти с их психологией гопника будут уверены, что можно «бомбануть» безнаказанно.

Тем не менее почти наверняка Путин получил на недавнем саммите Шанхайской организации сотрудничества жесткий сигнал от Индии и Китая по вопросу применения ядерного оружия. Про эти ядерные страны забыли в Европе, но там тоже не хотят выпускать джина из бутылки – ядерная война между Пакистаном и Индией никому не нужна. А для России это тыл, причем относительно дружественный, которого она никак не может лишиться.

Резюмируя ситуацию, можно сказать, что практически все заявления Путина – это дымовая завеса. Он очень показательно говорит даже не о победе над Украиной, а лишь о том, что России пора переходить к защите. Ведь украинские войска обстреливают уже непосредственно ее территорию! Слово «поражение» старательно не произносится.

Сопоставляя заявления Кремля, можно спрогнозировать, что его крат косрочная цель – замять уже произошедшее военное поражение. Среднесрочная – стабилизировать фронт, заморозить конфликт и, возможно, добиться переговоров о перемирии. От них сейчас благоразумно и вполне категорически отказывается Владимир Зеленский, требующий полноценных мирных переговоров и окончательного освобождения всех украинских территорий после прекращения войны. И только долгосрочная цель может состоять в том, чтобы отползти, перегруппироваться и снова ударять после гарантированно тяжелой зимы, которую народу Украины будет так нелегко пережить с разрушенной россиянами инфраструктурой.

Иван Преображенский – кандидат политических наук, независимый политический аналитик, после аннексии Крыма живет в Праге, колумнист Deutsche Welle.